— Не слишком гостеприимное место для убежища. Они могли бы отыскать планету потеплее.

Соглашаясь, Луис наклонил голову.

— Могли бы. Они даже могли бы просто перебраться в южные широты. Лодд как-то проговорился — в экваториальной зоне жить намного комфортнее. Но Хрустальные Цветы растут именно здесь, в этой самой скале, которая стала для нас тюрьмой. И больше нигде во всей Вселенной. Потому они и ценятся немыслимо дорого. Я уверен, что каждый из горожан в состоянии купить себе отдельную планету на свой собственный вкус. Возможно, так они уже и поступили или в конце концов поступят. Совсем неудивительно, что этот морозильник они считают лучшим из миров. Вот только на шахте они работать не хотят.

— Какая досада! — хмыкнул Марк.

— Горожанам это не нравится, — невозмутимо продолжал Луис. — Хрустальные Цветы можно собирать исключительно вручную и очень — очень! — осторожно, ведь они невероятно хрупки. Грубое прикосновение их убивает, поэтому никакие механизмы использовать нельзя. Во всяком случае, подобных механизмов у горожан нет, и они не торопятся их приобрести. Для этой работы годятся только человеческие руки. Пока Цветок не стабилизируют пламенем в печи отжига, он может разрушиться даже от легкого щелчка ногтем. Он взрывается, разлетаясь на тысячи осколков. И, разрушаясь, убивает тех, кто находится рядом. Вот потому-то наши гостеприимные хозяева поручают эту работу пленникам, число которых все время приходится пополнять. А способ для достижения этой цели они выбрали весьма простой. Их корабли берут в какой-нибудь крупной транспортной компании подряд на чартерные перевозки и некоторое время честно выполняют свои обязательства. А потом в один прекрасный момент корабль исчезает. Он не приходит в пункт назначения — такое, увы, случается на трассах Космоса. Его объявляют погибшим, хотя на самом деле он вместе с пассажирами оказывается на планете, которую ее обитатели назвали Клондайк. К сожалению, для твоих родных и близких ты навсегда пропал без вести, погиб вместе с кораблем. И хотя на самом деле ты еще жив, ни для них, ни для тебя это не имеет принципиальной разницы. Прости, но тебе придется с этим смириться.

Луис внимательно посмотрел на Марка.

— Надеюсь, я не слишком сильно тебя огорчил? — поинтересовался он.

— Нет, не слишком, — ответил Марк, и это было абсолютной правдой. Чувства, которые испытывал сейчас Марк, к огорчению не имели ни малейшего отношения, хотя Луису показывать этого он не собирался и сохранял весьма хмурое выражение лица.

— Слишком уж расстраиваться действительно не стоит, — сказал Луис. — При известной осторожности продержаться можно достаточно долго.

— А если пленники тоже не пожелают работать?

— Тогда они очень скоро умрут с голоду, — немедленно ответил Луис. — Или замерзнут. Пищу, энергию и все остальное мы получаем в обмен на Хрустальные Цветы. Надо сказать, по-своему наши хозяева справедливы и честны.

Луис немного помолчал, затем продолжил:

— Пища и энергия. Здесь отсутствуют охрана или надсмотрщики, потому что в них нет никакой необходимости. Но они очень тщательно следят за тем, чтобы установленные правила соблюдались. Жилой и рабочий секторы утыканы видеоточками и прочими электронными шпионами. Кстати, нас с тобой сейчас наверняка кто-то внимательно слушает. Поэтому работать приходится всем. Ну, а те, кто не способен понять этого простого условия…

Луис многозначительно поднял брови.

— И зная, что можешь быть услышан, ты не боишься своей откровенности? — поинтересовался Марк.

— То, о чем я тебе рассказываю, ты бы и сам скоро узнал. А что касается Лодда — повторяю, ему совершенно наплевать на то, как мы к нему относимся. Главное, чтобы работа на шахте шла своим чередом и Хрустальные Цветы отправлялись с планеты на аукционы. Если кто-то из нас поступает неправильно, если что-то нарушается и число найденных Цветов становится меньше, мы все ощущаем это почти немедленно. Здесь становится холоднее. Лодду недосуг искать правых и виноватых, он наказывает всех. Мы сами вынуждены очень строго следить за тем, чтобы правила не нарушались.

Серия коротких звонков прервала его на полуслове.

— Это приглашение на ужин, — объяснил Луис. — Нам следует поторопиться, чтобы не остаться голодными.

Марк шел за ним по длинной, слабо освещенной галерее, в стенах которой изредка открывались поперечные ходы.

— Сейчас мы находимся в жилом секторе, — продолжал на ходу объяснения Луис. — Точнее, в его мужской части. Женщины живут отдельно, да и работают тоже. С ними разрешают встречаться раз в две недели. Штольни начинаются двумя ярусами ниже. А здесь расположены спальные казармы, столовая, комнаты семейных свиданий и даже иллюзион, где нам иногда крутят голографические истории. Любой может пользоваться им после окончания работы и в дни отдыха. Повторяю, горожане в определенном отношении заботятся о своих рабах. Не в их интересах, чтобы рабы умирали слишком быстро от голода, отчаяния и тоски. Они погибают по другим причинам. Но не думаю, что в первые месяцы у тебя возникнет желание развлечься.

— Почему?

— Поначалу ты будешь слишком сильно уставать.

— Старик, который встретил нас здесь, этот самый Лодд, говорил о том, что у каждого из нас есть шанс стать полноправным гражданином, — вспомнил Марк. — Что это значит?

— А-а, это традиционное приветствие Лодда, — кивнул Луис. — Лживое и ни к чему не обязывающее. Старый мерзавец с самого начала считает нужным дать рабам некоторую надежду. Считается, что когда пленник находит свой сотый Цветок, то получает пропуск в лучшую жизнь. Он может достаться ему и за некоторые другие заслуги. Не скажу, что это так просто. Поскольку ты неплохо держишься, открою тебе сразу, что на поиски может понадобиться не год и не два. Сейчас ты еще никто, после десятого найденного Цветка тебе присвоят категорию Соискателя гражданства, после тридцатого ты станешь Кандидатом в граждане, после семидесятого — Действительным Кандидатом. Если раньше тебя не убьет Цветок или ты не умрешь от старости.

— А ты? — полюбопытствовал Марк. — Какая категория у тебя?

— Я всего лишь Кандидат, — развел руками Луис.

— Кому-нибудь на твоей памяти удавалось пройти весь путь?

— Иногда Лодд объявляет, что кто-то из нас становится полноценным гражданином. Проверить это невозможно — мы больше никогда не встречаем своих товарищей. Лодд говорит, что все они счастливо живут в городе. Может, и так, хотя, полагаю, представления о счастье у нас с ним разные. Но что я знаю абсолютно точно: покинуть Клондайк не удастся никому и никогда… Кстати, мы уже пришли. Надеюсь, ты запомнил дорогу?

Он собрался распахнуть дверь, но Марк его мягко задержал.

— Скажи, почему ты меня опекаешь? — Спросил он.

— В моей команде на прошлой неделе погибли сразу трое, — ответил Луис. — Просто потому, что у одного из них сдали нервы. Я видел, как ты держался, пока Лодд плел свои небылицы. Твои нервы в полном порядке, и это повышает шансы на долгую счастливую жизнь каждого члена команды.

— Счастливую?

— Это зависит только от того, чего ты в ней рассчитываешь добиться.

Луис открыл дверь и вошел. Марк шагнул следом. Это помещение оказалось намного просторнее общей спальни команды. За длинными столами сидело около сотни человек, занятых поглощением еды. Луис подошел к стойке раздачи и прижал ладонь к матовой поверхности опознавателя. Через секунду стойка выплюнула коробку с ужином. Точно так же получил свою порцию и Марк. Они сели на ближайшие свободные места, и Марк обнаружил среди своих соседей по столу тех, кого уже успел узнать за время полета. Напротив него сидели Фаран Лерски и мужчина со спокойным лицом, который ехал с Марком в одном экипаже.

— Это ты, Грегус, — ухмыльнулся Лерски. — Я вижу, предательство не сильно тебе помогло.

— Я не предавал тебя, Фаран, — сказал Марк.

— А откуда же они узнали…

— Он тебя не предавал, — подтвердил мужчина. — Это излюбленный прием тюремщиков. Они хотят, чтобы каждый из нас подозревал в предательстве своего соседа. За нами внимательно следили с той минуты, когда мы ступили на борт этого проклятого корабля, а твою дурацкую игрушку обнаружил сканер. Я вообще не понимаю, на что ты рассчитывал, пытаясь ее скрыть. Кстати, уверен, что за нами наблюдают и сейчас. Я прав?