Кастанеда со слов дона Хуана не раз сообщал, что тональ имеет слоистую структуру. Если рассматривать тональ не только как описание мира, но и как образование, обеспечивающее все разнообразие взаимодействий индивидуума с Полем, — тогда тональ и должен быть «слоистым». Поверхность тоналя можно назвать его функциональным слоем, той оболочкой, что отвечает за сам характер отношения «я — мир». Здесь ярче всего проявлены реактивные стереотипы, стереотипные образования, содержание которых составляют многократно повторяющиеся продукты личной истории — события, явления, процессы.
Повседневная жизнь тоналя во многом, если не во всем, состоит из повторений. Для физиолога такие повторения формируют рефлексы; для физика — ближе всего ассоциации с кристаллической структурой вещества, где комбинации атомов бесконечно повторяют друг друга. Для нагуалиста — это масса автоматизмов, образующих узнаваемый мир восприятия, эмоций и смыслов. Функциональный слой тоналя организован поистине совершенно — так, чтобы субъект имел все инструменты для адаптации к той жизненной среде, которую полагает для себя естественной.
Именно по этой причине нагуаль — сущность не прагматичная, не способствующая биологическому выживанию субъекта, — никогда не становится предметом восприятия означенного субъекта. Нагуаль пребывает вне нашего жизненного поля. Его силы и возможности интересны лишь мистикам или тем, кто стремится расширить область человеческого мира, доступного познанию. Конечно же, такой исследователь своими новыми способностями и умениями пугает соплеменников, оказываясь либо в позиции шамана (жреца), либо в позиции «колдуна», способного насылать порчу и злые чары.
Однако здесь речь идет о современной нагуалистской практике. Весь комплекс практических методов нагуализма направлен на (1) перестройку стереотипов тоналя, которые препятствуют более широкому восприятию, (2) на специфическое усиление произвольного внимания и тотальное повышение чувствительности. Основные практические методы, которые нагуалист использует для достижения целей пункта (2), — неделание — делание, остановка внутреннего диалога и созерцание. Каждая из этих психотехник — мощный инструмент преображения человеческого существа, способный изменить режим восприятия, а, следовательно — диапазон энергетического обмена с внешним миром.
Следует иметь в виду, что именно современный нагуализм акцентирует внимание на идее, которая довольно давно является предметом научной полемики. Эта идея состоит в отождествлении потока энергетического метаболизма и движения произвольного внимания (восприятия).
Неделание интенсивнее всего разрушает мир привычного восприятия. Его естественным результатом часто становится особое переживание, названное в книгах Кастанеды «остановкой мира». В одном из источников Бринтона мы можем найти ссылку на данную психотехнику как типичное проявление поведения нагуалиста:
«В выражении ее лица было что-то странное. Ее глаза были самыми черными и яркими на свете; но были моменты, когда она внезапно останавливалась, опиралась на бильярдный стол или о стену, и ее глаза становились застывшими и неподвижными, как у мертвой. Затем она бросала сверкающий взгляд из-под темных ресниц, посылая ледяной холод в душу того, на кого смотрела. Была она безумна, или это было, как считало ее окружение, кратковременное отсутствие души, погружение духа в нагуаль, перемещение в неведомый мир? Кто знает?»
(В. de Bourbourg, «Voyage a I'lsthmus de Tehuantepec»).
Делание, с другой стороны, — техника, более понятная европейцу. Она напоминает визуализацию в европейском оккультизме и подобные проективные техники ориентального происхождения (особенно техники индийских йогов).
Действительно, следует иметь в виду, что делание европейских и ориентальных оккультистов в значительной мере отличается от нагуалистской техники. Если они использовали техники, подобные деланию, то ставили перед собой, в первую очередь, религиозные задачи. В их работу входила визуализация религиозных символов или божеств, а их намерение заключалось в познании утвержденных догмой трансценденталий либо в слиянии с божеством, о свойствах и качествах которого они уже имели достаточно сведений из «богодухновенных» и иных источников, кодифицированных религиозными институтами.
Нагуалисты же, занимаясь деланием, никогда не стремились достичь кем-то установленного образца. Суть нагуалистского делания сводилась к наглядной и убедительной демонстрации того, что ткань перцептивного мира, данного в психическом опыте, пластична и может быть подвержена произвольным изменениям при помощи того же произвольного внимания и определенным образом упорядоченного восприятия. Истинный мир, где обитает Трансцендентное, всяческие универсалии либо идеи в духе платоновского универсума, никогда не был предметом изучения нагуалистов. Древние мыслители Месоамерики раз и навсегда отсекли Реальность-вне-восприятия — нагуаль — от любых изысков человеческого опыта, поскольку своевременно познали неминуемую обусловленность последнего.
Впрочем, сказанное выше не превращает делание в некую разновидность безрезультатной тренировки. Делание нагуалиста и есть во многих случаях та «таинственная магия», о которой рассказывали редкие очевидцы. Я даже склонен полагать, что магические силы нагуалиста, занятого деланием, куда мощнее, чем эзотерические исследования европейцев и азиатов.
Интересной техникой специфического управления вниманием является так называемое созерцание. Суть — в удержании произвольного внимания внутри небольшого пространства при максимальном его усилении. В этой статье я не буду подробно рассматривать специфику и эффекты созерцания. Скажу только, что созерцание способствует развитию навыков делания и неделания, формируя при этом произвольные структуры внутри перцептивного поля.
Чтобы психотехническая тренировка, направленная на усиление произвольного внимания и на повышение чувствительности тела, была эффективной и вела к трансформации целостного осознания («огонь изнутри»), человеческий тональ должен быть радикально перестроен. С целью такой перестройки современный нагуализм, в основном, использует три психологические методики: сталкинг, перепросмотр, безупречность.
Как ни странно, эта сторона нагуалистской дисциплины оказывается самой трудной при осуществлении ее на практике. Ибо в данном случае мы вынуждены иметь дело с психологическим фоном. Если психотехника — это некоторое упражнение, которое имеет начало и конец, то фон и его проблемы остаются в нашей психике фактически круглосуточно. Тональ непрерывно обусловливает не только вид окружающей нас перцептивной среды; он обусловливает реакции, более того, последовательности реакций и целые поведенческие программы. Почти каждую секунду наш тональ получает сигнал, заставляющий его включить колоссальные информационные блоки, наполненные множеством внутренних связей. Конечный итог работы такого блока и есть некая иллюзия целостного восприятия либо неразрывная связь реакций, которая, как нам кажется, неотъемлема от нашей личности.
Сталкинг («выслеживание») — это особая работа внимания. Отчасти с ней знакомы исихасты и адепты некоторых иных духовных школ. Собственно, речь идет о внимании, направленном на самое себя (теперь это стали называть метавниманием).
Кого или что, в первую очередь, выслеживает сталкер? Как известно, самого себя. Предметом для сталкерского выслеживания становится собственное поведение сталкера, его реакции, эмоции, чувства и ощущения. Отдельным объектом сталкинга является работа высших психических функций, особенности мышления, всех видов внимания и, что особенно важно в нагуализме, работа восприятия и интерпретации восприятия. Разумеется, в течение первых нескольких лет сталкинг не может быть непрерывным: внимание устает и переключается на другие объекты, в данный момент более интересные нашему сознанию. Поэтому выработка навыка непрерывного сталкинга — отдельная тема, о которой я намерен говорить в своих новых книгах.
