7.35
Им повезло: когда они гуськом спускались по темной лестнице с пятого этажа вниз, ни одна любопытная харя не высунулась из своей двери и не поинтересовалась, что за шум в такую рань подняли обитатели 64-й квартиры. Оставив Харинова и Суслова в Большом Афанасьевском переулке и подхватив спортивную сумку с наскоро запиханными в нее вещами, капитан Рябов приказал Витьке Бурову выехать с Сивцева Вражка на Садовое кольцо и рвать в сторону Ленинского.
Но не успели они проехать и сотни метров, как со стороны Садового кольца показались два похожих на белые торпеды милицейских «форда» с включенными сиренами. Витька на всякий случай решил свернуть в переулок — и напрасно. Едва «жигуль» прямо перед носом у первого «форда» юркнул налево во Власьев-ский, белая милицейская «торпеда» со страшным визгом затормозила, развернулась и помчалась за ним вдогонку.
— Что ж ты делаешь, Витек! — завопил капитан Рябов. — Не хватало нам с этими ментами в разборку встрять! Давай теперь… — Он не закончил фразу, потому что Витька, уже и сам осознав свою оплошность, газанул так, что командир спецроты чуть не вывалился из салона, — неплотно захлопнутая дверца распахнулась, и капитан Рябов, ломая ногти, вцепился обеими руками в сиденье.
Витька, до того как попасть в спецбатальон охраны, лет пять отслужил в московской ГАИ и хорошо знал этот район. Ему не надо было гадать, в какой из многочисленных переулков сворачивать, чтобы уйти от погони. Он бросал «жигуленок» то влево, то вправо, и капитан Рябов едва удерживался в своем кресле. В возникшей суматохе он автоматически фиксировал глазами мелькающие за окном надписи на табличках: Гагаринский переулок, Большой Власьевский, Большой Могильный… Но преследующий их вой сирены никак не умолкал и даже не удалялся — милицейский «форд» уверенно повис у них на хвосте и не собирался отставать ни на метр…
— Витя, ты учти: нам с этими гавриками объясняться сейчас не в кассу! — шипел Рябов. — Как хочешь, а от них надо уходить — хоть в Москву-реку нырни, хоть в небо взлети… хоть под землю заройся…
— Товарищ капитан, не бздеть, — нарушая все нормы обращения к старшему по званию, сосредоточенно буркнул Витька, впившись в баранку. — Уйдем, куды мы денемся… Вот ща на Пречистенку выскочу, а там в Сеченовский через Остоженку и по Еропкинскому вернусь обратно на Сивцев… и все путем…
Через несколько минут Витек по переулкам неторопливо выехал сначала на Остоженку, а потом на Садовое кольцо и помчался к станции метро «Октябрьская». Рябов достал сотовый и, сверившись с мятой бумажкой, набрал номер Львова Герасима Герасимовича. Трубку сняли на третьем гудке, и бодрый начальственный голос уверенно проговорил:
— Львов у телефона!
Капитан Рябов поспешно оторвал от уха пластмассовую коробочку своего мобильника, точно она обожгла ему кожу, и нажал на клавишу отключения соединения.
— Дома старик… — процедил он сквозь зубы и кивнул. — Надеюсь, у него-то нас не будут встречать врукопашную. Не хватало нам еще раз вляпаться в это дерьмо! Правда, Витек?
— Да уж конечно, Олег Сергеевич, но, я думаю, там все будет чисто. Да и с машиной тоже. Отбояримся.
Однако капитану Рябову таких заверений показалось недостаточно. И он стал ломать голову над тем, что делать, если те менты в «форде» запомнили их машину по каким-нибудь особым приметам. Еще, чего доброго, возьмут какую экспертизу.
И тут ему в голову пришла гениальная идея. Этот «жигуль», которым воспользовались бойцы спецбата-льона охраны, можно будет просто бросить где-нибудь в Бутове — к тому же в багажнике лежит сумка с вещами из той квартиры… И тогда будет даже хорошо, если менты найдут этот «жигуль»…
Опустив боковое стекло, он стал всматриваться в номера домов. Наконец машина поравнялась с длинным сталинским домом, где проживал их «клиент».
Рябов перезарядил свой «Макаров» и на всякий случай переложил пистолет из кобуры в боковой карман пиджака — чтобы можно было при необходимости сразу, не мешкая, пустить его в ход.
— Ну, Буров, вперед. Действуем быстро, а главное — без шума и пыли… Не так, как в Афанасьевском…
Капитан первым подошел к двери нужного подъезда. Не касаясь дверных ручек, он осмотрел кодовый замок с домофоном.
— Ну что, Витек, не будем же мы тут сидеть и ждать, пока кто-нибудь его специально нам откроет… Надо действовать.
Витька Буров хмыкнул и, достав складной нож, собрался пустить его в дело.
— Нет, так не пойдет. Вокруг же люди, — остановил его командир. — Жильцы мигом повысовываются. Давай-ка по-другому. — С этими словами Рябов нажал на кнопки 5 и 6. Через несколько секунд из переговорника послышалась трель звонка. Потом старушечий голос произнес: «Кто здесь?»
— Из ЖЭКа! — бодро просипел Рябов. — Меняем счетчики электроэнергии. Вчера на десятом и девятом меняли, а сегодня у вас. Откройте, пожалуйста!
— Так нам же тридцать пятая нужна, товарищ капитан! — зашептал Буров.
— Тихо ты, умник! — ощерился Рябов. — Что ж я, по-твоему, к старику звонить стану?.. — На том конце долго не открывали. — Можете позвонить диспетчеру проверить, уважаемая! — снова прокричал в микрофон Рябов, — Техник Савельев я из райотдела Мосэнерго!
Похоже, эта аттестация убедила наконец старушку из пятьдесят шестой квартиры — электронный замок щелкнул, и капитан Рябов толкнул тяжелую железную дверь.
В темном прохладном подъезде было тихо. Они, не встретив по пути никого, поднялись на пятый этаж и подошли к обитой дерматином двери. Ситуация повторялась. С той лишь разницей, что сейчас им не потребуется колупаться отмычкой в дверном замке.
Рябов нажал на звонок.
За дверью раздалось шарканье тапочек. Капитан уже приготовился гнать хозяину квартиры какую-нибудь туфту, но, к его удивлению, Львов совершенно безбоязненно отомкнул дверь и распахнул ее перед прибывшими.
«Наверное, ошибка», — решил Львов, когда услыхал в трубке городского телефона короткие звонки. Кто-то спутал номера, или коммутатор на АТС шалит… Герасим Герасимович уселся в кресло и стал обдумывать только что состоявшийся разговор с Игнатовым. В этой игре на большие деньги, затеянной по обоюдному согласию криминальным авторитетом Варягом и «серыми кардиналами» Кремля, у него был свой интерес. Не только финансовый, но и идеологический. Как опытный и много повидавший на своем долгом веку чиновник, Герасим Герасимович понимал, что по большому счету в России как было, так и осталось двоевластие — вроде того, о котором когда-то писал статейки вождь мирового пролетариата. Только тогда, в семнадцатом году, власть в России располовинили два враждовавших политических лагеря, после чего в стране надолго восстановилась самая что ни на есть абсолютная монархия. И только после смерти усатого самодержца постепенно, с середины пятидесятых — начала шестидесятых, государство незаметно как бы расслоилось на два социальных уровня: наверху всем заправлял советский партийно-хозяйственный актив во главе с членами Политбюро да ЦК под прикрытием всемогущих карательных ведомств КГБ и МВД, а внизу, в тени, властвовали воры разных мастей да рангов — от самодеятельных жуликов вроде так называемых «расхитителей народной собственности» и «цеховиков» до потомственных воров в законе, сумевших уговорами и угрозами собрать неорганизованных жуликов и местных партийных вождишек под свою крышу и создать второе мощное теневое государство, в котором закон и порядок поддерживался наиболее авторитетными паханами. А потом, в начале восьмидесятых, а особенно при Горбачеве, когда новоявленные «перестройщики», сломав старую государственную машину, новую так и не сумели вовремя отстроить, теневая российская власть резво поперла вверх, сметая на своем пути всех и вся и создавая на руинах бывшего «союза нерушимого» свою систему…
Многим, особенно из тех, кто, оттесняя старую советскую номенклатуру, проник во власть на волне разрекламированной «перестройки», такое положение вещей не нравилось. И самые горластые попытались даже возглавить «необъявленную войну» с преступностью, да что толку… если она захлестнула всю страну снизу доверху. Кому-то очень быстренько заткнули рты, кого-то отнесли на кладбище, кто-то сам вовремя заткнулся, поняв бесполезность и рискованность «войны» объявленной. И, быстренько уяснив личные материальные и моральные выгоды, они от активных действий отказались, сохраняя статус-кво.
