— Боялся, что ли, что я доктора Карлсена кончу? — спросил бородач насмешливо, будто речь шла о какой-нибудь ручной зверушке.

— Да, — Грондэл кивнул.

— А что, мысль такая была, — с улыбкой заметил Крайски. — Правда, теперь, я вижу — это невозможно.

— Почему?

— Потому что удерживать его было трудно, и глаза по-прежнему оставались подвижны. Люди этого не могут. — Он впервые удостоил взглядом Карлсена. — Похоже, Бенедикт прав. Ты действительно один из нас. Это мне запало еще в ресторане. Ты очень быстро меняешься.

Упоминание о ресторане просто изумило. Этот Крайски совершенно не походил на того дружелюбного хипповатого парня. Сейчас он был старше, жестче и несравненно опаснее.

Грондэл, обогнув липкую лужу на полу, занял кресло напротив Крайски.

— А ты уверен, что являешься одним из нас?

— Не мели чепухи, — с ноткой раздражения воскликнул Крайски, — Ты прекрасно знаешь, что да. Я лишь пользуюсь правом выносить свое суждение и соответственно действовать.

Карлсен, последовав примеру Грондэла, решил сесть. И правильно: тело было тяжелым от усталости и ныло, как после побоев. Но виду он не подавал, чего доброго, заметят со стороны.

— А если суждение подскажет вам убить меня?

Крайски пожал плечами.

— Это невозможно, Бенедикт подтвердит. Нам нельзя убивать сородичей.

Это будет шаг назад в эволюции.

— Убивать людей — то же самое, — вставил Грондэл.

— Это ваше мнение, — гладко отреагировал Крайски.

— Это же и мнение Контролирующего Совета.

— Тоже известно. Я его, знаешь ли, не разделяю.

— А я — да, — снова вмешался Карлсен.

Крайски вперился, и секунду под напором его взгляда тянуло опустить глаза. Однако Карлсен, сам себе дивясь, вполне достойно этот напор сдерживал. Будто некий резерв внутренней силы выявился, которой и не подозевал.

— Это поправимо, — заметил Крайски.

— Как? — Карлсен по-прежнему дивился своей стойкости.

Крайски улыбнулся, как бы принимая родство.

— Единственным средством, естественно. Уговором.

— Вы считаете, меня можно уговорить на… прощать убийство? — ошеломленно выговорил Карлсен.

— Да.

От такой непринужденной уверенности даже внутренняя стойкость как-то поколебалась. Крайски повернулся к Грондэлу.

— Ты согласен?

Какое-то время они, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза. Было ясно, что между ними что-то происходит. Затем Грондэл медленно кивнул.

— Что ж, ладно, — и, повернувшись к Карлсену, — он имеет в виду то, что сказал.

— Откуда вы знаете?

— Знаю, — ответил Грондэл односложно.

Карлсен повернулся к Крайски, встретив его взгляд, полный спокойной серьезности.

— И как он, по-вашему, думает меня убеждать?

— Не знаю, — сказал Грондэл. — Но он обещает использовать лишь честные средства.

— И вы ему верите? — говорить так, будто Крайски при этом нет, было откровенной дерзостью, но бородач того заслуживал.

— Я знаю, он говорит правду, — сказал Грондэл. Карлсена почему-то охватила безотчетная радость.

— Что ж, прекрасно. — Крайски поднялся. — Тогда мы должны идти.

— Куда? — поднял глаза Грондэл.

— Сказать не могу. Но здесь этого не сделаешь.

Лицо у Грондэла опять застыло изваянием. Карлсен истолковал это как знак согласия. Крайски осмотрительно обошел липкую лужу, начинающую чернеть.

— Извини за робота. Но ты ведь тоже кокнул четырех моих андрогенов, так что мы квиты. Готов? — обернулся он к Карлсену.

— Готов.

На секунду они с Грондэлом встретились глазами. Грондэл лишь кивнул. Но Карлсен ощущал его беспокойство.

Вид трупов вызывал растерянность. Все, кроме Макналти, лежали вверх лицом, в распахнутых глазах — окаменелое изумление. Позы напоминали казненных на электрическом стуле.

У Макналти одна нога угодила под машину, судя по запаху, андроген в последний момент опростался. Крайски оттащил его в сторону, ухватив за лацканы и воротник.

— Что будет с ними? — кивком указал Карлсен.

— Грондэл позаботится. Как-никак, его рук дело.

Земля под ногами была совершенно обычная, двор как двор, не очень-то, кстати, и ухоженный. Крайски открыл Карлсену заднюю дверцу. Что удивительно, сам, обойдя машину, тоже влез на заднее сиденье.

— Кто же за рулем?

— АСУ.

О машинах с автоматической системой управления Карлсен слышал, но видеть не видел. В «Нью-Йорк таймс» писалось, что во всем мире их не больше пятисот, и стоят они в среднем по четверти миллиона долларов каждая. Тем не менее, эта, хотя и элегантная, роскошью не поражала.

Крайски коснулся миниатюрной панели на спинке переднего сиденья. Мягко ожил двигатель, и машина тронулась. Садовник в синей рубахе предусмотритенльно открыл ворота. Оглянувшись, Карлсен увидел, как он их запирает. Хотя в зеркале машины никого видно не было.

— Интересно, водители на дороге сильно нервничают, когда вот так машина едет без шофера?

— Почему же, они видят за рулем именно шофера.

У выезда на магистраль притормозили, пропуская другую машину, и поехали на север, в сторону Джерси Сити. Странно было чувствовать подтормаживание и ускорение, будто за рулем сидит невидимый водитель.

— Вам эти сельские окрестности не поднадоели? — поинтересовался Крайски, переходя почему-то на официозный тон.

— Ну, в общем-то, да.

— Тогда можно и сменить пейзаж.

Крайски снова коснулся панели, серый прямоугольник перед Карлсеном тотчас высветился синевой. Перед глазами плавно потянулся список: «Австралия — Австрия — Албания — Андорра — Антарктида — Аргентина — Афганистан — Багамы…»

— Вы вообще что предпочитаете?

— Люблю юг Франции.

Крайски вроде бы ничего и не сделал, но синий свет, моргнув, сменился вдруг на серый. Карлсен внимательно смотрел, ожидая, что сейчас возникнет телеизображение, но ничего не возникало. И тут, случайно подняв взгляд, он изумленно уставился во все глаза. Под шины гладко лилось белое шоссе, опоясывая скальную гряду над пронзительно синим морем, справа вздымались островерхие холмы. За поворотом машина нырнула в туннель. Несколько секунд, и их поглотила темнота с характерной для туннелей гулкостью, усиливающей отзвуки и шум встречных машин. За окнами проносились скупо освещенные своды. Через несколько секунд вынырнули под солнце. На той стороне бухты безошибочно угадывались очертания казино Монте-Карло.

— Невероятно! Это что, гипноз какой-нибудь?

— Все проще простого. Можно сказать, форма телевидения. Мы называем ее визуалайзером.

— Она есть уже в серийном производстве?

— Что вы! Это далеко за пределами любой вашей земной технологии.

— А кто ее изобрел?

— Команда. Мы всегда действуем как команда, — произнес он подчеркнуто, с ударением.

— А как появилась картина? Я что-то не видел, чтобы вы нажимали кнопки.

— Отзыв идет на мозговые ритмы. Попробуйте.

Крайски коснулся панели, и серый цвет вновь сменился на голубой. В тот же миг средиземноморского заката как не бывало, а был все тот же Гарден Стэйт Паркуэй, и сумерки спускались на плоские окрестности Нью-Джерси. Перед глазами сейчас находился перечень стран. Вспоминая эксперименты с новым офисным компьютером, Карлсен расслабился и ввел себя в состояние внутреннего покоя, затем, используя усвоенную уловку, сфокусировал внимание на экране. Перечень стран моментально метнулся вверх. Пришлось отвести взгляд, чтобы остановился.

— Хорошо, очень хорошо, — негромко сказал Крайски.

Честно сказать, стало лестно.

— Как вы выбираете название?

— Надо на нем сфокусироваться.

Карлсен сфокусировался на Лабрадоре — алфавитный указатель опять метнулся вверх. На этот раз, вместо того, чтобы отворачиваться, он попытался его остановить, и когда это получилось, испытал вспышку триумфа. Но вот досада: указатель двинулся в обратную сторону, снова стоп. Перечень дрогнул, двинулся туда-сюда и стабилизировался. Карлсен, сфокусировавшись на Швейцарии, удовлетворенно отметил за окнами моментальную смену пейзажа. Машина ехала горной дорогой, над расстилающимися внизу зелеными долинами. Но картина, продлившись лишь секунду, истаяла, уступив место сгущающимся сумеркам Нью-Джерси. Попробовал еще раз. Картина, тускло побрезжив секунду-другую, опять исчезла.