— Спасибо. — Хорват разродился неожиданно чарующей улыбкой. — Этот экземпляр я вам дарю, — пододвинув книгу к себе, он изукрасил угол титульного листа невнятными каракулями.

— Очень любезно с вашей стороны, — смущенно проговорил Карлсен. — Я вышлю вам свою.

Когда он брал книгу, зазвонил телефон. Хорват сдернул трубку, секунду-другую послушал, затем сказал:

— Пара минут.

Карлсен поднялся со стула.

— Большое вам за все спасибо.

— Пожалуйста. Надо будет, звоните, как прочтете книгу.

Они обменялись визитками. У двери Карлсен спросил:

— Вам никогда не попадались люди, считающие себя вампирами в плане психики?

Хорват покачал головой.

— Нет. Хотя встречалась женщина, считающая себя жертвой психического вампира. Случай занятнейший.

— Что именно? — Карлсен чувствовал, что время на исходе.

— О-о-о, она считает, что из нее сосет энергию один мужчина, а она ему не может противостоять. Хотя, безусловно — это у нее попытка оправдать свою тягу к супружеской неверности.

— А есть возможность повидаться с этой больной? — сдерживая внезапное волнение, полюбопытствовал Карлсен. — Она где-нибудь в психиатрии?

— Нет, что вы. Она дизайнер в ателье мод. Причем не больничная пациентка; просто брат у нее — мой коллега. Я могу с ним переговорить. Уверен, что он сам на вас выйдет.

— Спасибо, доктор, — они сердечно пожали друг другу руки.

— И кстати, — Хорват кивком указал на книгу, которую Карлсен прижимал локтем. — Если вам еще и удастся это просмотреть, будет вообще славно. — Обещаю, что приложу все старания.

Легкий ветерок на Бродвее обдавал приятным теплом, со стороны Бэттери Парк веяло запахом недавно подстриженных газонов. Карлсен взглянул на часы — без четверти шесть; можно куда-нибудь зайти посидеть. Мелькнул соблазн наведаться в любимый бар в Алонквине, хотя нет, далековато. Проще на такси и домой, где с террасы открывается вид на озеро с яхтами.

Этому решению Карлсен позднее оказался благодарен. Он как раз разместился на террасе с тарелочкой икры и бокалом холодного вина, когда зазвонил телефон. Ну что, снять трубку?

— Алло, доктор Карлсен?

— Да, слушаю.

— Это Джон Хорват.

— А-а, здрав…

— У меня только что был разговор с братом Ханако, — перебил Хорват. — Ханако — та самая девушка, о которой я говорил. Нынче утром она попыталась покончить с собой. Я вас прошу, вы не могли бы к ней прибыть?

Карлсен уже знаком был с особняками «Астория» на перекрестке Пятой авеню и 97 улицы. Полгода назад здесь, помнится, жил один состоятельный пациент, который потом впал вдруг в буйство и обезглавил собственную мать. Каждая квартира в этом здании стоит в десяток раз дороже, чем у самого Карлсена, хотя его квартиру дешевой тоже никак не назовешь. Под звонком висела именная табличка «Изаму Сузуки». Дверь открыла горничная-филиппинка, явно ожидавшая: посторонилась прежде, чем Карлсен успел раскрыть рот.

— Подождите, пожалуйста, один момент, — попросила она, когда он протянул ей визитку.

Прихожая здесь метила под неплохую приемную. На матово-серебристых стенах в стиле 2090-х красовались миниатюрные японские пейзажи, действительно похожие на живопись, если бы не легкое мерцание, выдающее в них электронные репродукции. Среди них особо выделялось озеро Камагучи с перевернутым отражением горы Фудзи. Еще на одной изображалось святилище Фудзиномия. Приблизившись, Карлсен уловил зыбкий аромат благовоний, и цветущих апельсиновых деревьев, испускаемый каким-то скрытым механизмом. Из всего этого напрашивался вывод, что владелец квартиры — высокооплачиваемый служащий.

— Пожалуйста, входите сюда, доктор, — послышался голос горничной.

На подушках неподвижно лежала девушка с бескровным, сероватым лицом. Очевидно, молодая — нет и двадцати пяти — с гладким овальным лицом, характерным для многих японских женщин. Руки у нее лежали поверх покрывала, оба запястья залеплены пластырем.

— Меня звать доктор Карлсен, я приехал по просьбе доктора Хорвата.

Она апатично кивнула. Карлсен придвинул к кровати стул.

— Ваш муж знает об этом?

Она медленно повела головой из стороны в сторону. Карлсен, подавшись вперед, тихонько взял ее за левое запястье. Отреагировала она странно: высвободившись рывком, с ужасом уставилась на Карлсена. Он ободряюще улыбнулся.

— Ну что вы.

Ужас в ее глазах мелькнул и исчез, но Карлсен, со своим отшлифованным опытом понимания человеческих эмоций, поймал себя на заведомо абсурдном подозрении, что девушка смутно догадывается о его секрете. Секунду спустя, всем видом взявшись излучать доверительность и отзывчивость — пресловутое «поведение с больным», — он понял, что не ошибся. Лишь задушевная улыбка погасила ее настороженность. Чтобы поддержать нить разговора, он спросил:

— Вашего мужа поставить в известность?

— Не надо. Он в отъезде по важным делам.

Беспокоила ее явная истощенность.

— Тогда, может, отвезти вас в больницу?

— Я сейчас только оттуда, — ей удалось выдавить улыбку.

Карлсен вспомнил: действительно, госпиталь «Гора Синай» всего в одном квартале.

— Давайте-ка замерим пульс.

Так как запястья у нее были сплошь залеплены пластырем, пульс пришлось нащупывать над сгибом левой руки. Он был очень замедленный, примерно пятьдесят в минуту, очевидно, пациентку накачали транквилизаторами, в том числе и новым наркотиком НДС, связывающим эмоциональные реакции. Однако контакт с жизненным полем женщины подсказывал, что истощена она не так сильно, как кажется. Сильная жизненная энергетика залегала буквально под поверхностью. А почувстовав это, Карлсен понял и то, что ему по силам ей помочь.

Разговаривать было необязательно, прямой контакт между их жизненными полями был более действенным. Чувствуя кончиками пальцев тоненькое биение ее пульса, он тихо наслаждался прикосновением к ее теплой коже, одновременно передавая свое удовольствие ей. Через несколько секунд почувствовалось, что она расслабилась. Получалось то же самое, что ввести наркотик, только на этот раз тот, что противодействует транквилизатору, Карлсен убрал руку и сел обратно на стул. Интересно, что контакт установился так легко и гладко. Словно ум у нее, как и у Линды Мирелли, синхронизировал с его.

— Хотите чая? — спросила вдруг она.

Карлсен с улыбкой кивнул.

— Зеленого?

— Зеленого? А вам не противопоказано? — он знал, что это мощный стимулятор.

— Безусловно, — отозвалась она с веселым спокойствием (значит, настроение поднялось).

Тут он понял, что заблуждался насчет Ханако Сузуки. Истощенный вид привел Карлсена к мысли, что перед ним женщина с низкой витальностью или — что бывает со многими японками — вековые традиции жизни в обществе, где верховодят мужчины, подточили в ней сколь-либо глубокое ощущение индивидуальности. Теперь до него дошло, что есть в этой женщине некая природная искра, делающая ее редкостно привлекательной в глазах мужчин. Легко понять, как ей удалось пленить крупного начальника. Они молча наблюдали, как девушка на коленях готовит чай, используя маленькую сбивалку для создания пенной поверхности. Карлсен съел пару-тройку конфет, затем принял чайную чашку, которую провернул на полтора оборота против часовой стрелки, одобрительно разглядывая при этом тонкую старинную работу, и медленно втянул губами ароматную вяжущую жидкость, напоминающую вкусом хлорофилловые таблетки. Горничная с легким поклоном вышла. Карлсен, дождавшись, когда закончит свой чай Ханако, произнес:

— Прошу вас, расскажите мне о вампире.

Овальные глаза спокойно его разглядывали.

— Вы разбираетесь в вампирах?

Он кивнул.

— Мой брат говорит, вы внук того капитана Калрсена, — как многим японцам, проговорить это имя далось ей непросто. — Я изучала про капитана Калрсена.

Он ожидал продолжения, но женщина, похоже, предпочитала молчать.

— Как его звать? — спросил он наконец.

— Карло Пасколи.

— Итальянец?

— Корсиканец.