Особое спасибо хочется сказать автору Р. К. Райлс за невероятную поддержку и вдохновение, Дженн за беспредельный энтузиазм и Бриттани за честную и конструктивную критику. Ребята, вы лучшие!

И конечно, мамочке, которая по сей день всегда интересуется, как там поживаю я и моё творчество.

С самого своего рождения я знала, как умру. Знание это появилось вместе с первыми воспоминаниями и отпечаталось в голове на всю жизнь.

В момент смерти я не останусь одна. Рядом будет лучшая подруга – я смогу видеть её лицо. Страх и агонию, ясно читающиеся на нём, хоть черты лица и будут искажены слоем воды между нами.

Сжимая предплечье, подруга в этом воспоминании изо всех сил пыталась вытянуть меня на поверхность. Я видела её страдания. Сцена эта была такой реальной, что, казалось, даже приносила с собой боль в грудной клетке.

В видении этом я понимала, что ещё не хочу умирать. Не хочу всеми фибрами своей души, совершенно к этому не готова.

Поверхность воды уже казалась такой близкой и досягаемой, но вдруг исчезла, сменившись кромешной, мучительной тьмой.

Я смирилась со всем этим. Потому что знала, когда жизнь моя подойдёт к концу, и проводила её соответствующе, подбирая темп работы и отдыха под себя, подходящие ситуации. Нет, я не была супергероем, как в кино, не предвидела катастрофы и не помогала их предотвращать. Никогда не могла предсказать, какие номера станут выигрышными в лотерее, или даже просто угадать, на какой кассе очередь пройдёт быстрее. У меня была лишь жалкая горстка странных видений – или откровений, называйте, как хотите, – притом, если не считать воспоминание о собственной смерти, меня они касались только косвенно.

По крайней мере, так было, пока видения не стали ярче. Грядущая "дата кончины" всегда была далека и размыта. Хотя я и знала, как буду выглядеть в момент смерти, всё же никогда не устанавливала какие-либо временные рамки.

До нынешней недели.

И теперь, чем ближе день смерти, тем одержимее я становлюсь от беспокойства. Умирать совершенно не хочется.

Мысли мои были прерваны хлопком внезапно распахнувшейся дверцы автомобиля. Адресовала подошедшему Джеку натянутую улыбку, хотя тот даже меня не заметил – как и всегда, висел на телефоне. Когда же мужчина наконец-то повернулся в мою сторону, взгляд его был полон упрека – Джек ненавидел, когда я заламываю руки. Расцепила пальцы и зажала ладони меж колен, когда авто сорвалось со своего места у частного входа в отель. А выезжая за ворота, всё пыталась понять: правда ли это "частный" вход или же всего лишь "служебный", предназначенный для служб доставки и персонала отеля, и нам просто-напросто соврали, вынудив ошибочно полагать, будто к гостям проявляется особое отношение. Ведь чаще всего бывает именно так.

В реальность меня вернул смех Джека. Глянула на мужчину, весело и беспечно обсуждающего с секретарём своё расписание – понять не могу, как он может быть так чертовски спокоен, зная, какая судьба мне уготовлена. Остаётся лишь надеяться, что этот Джек – не настоящий, фальшивая личность, которой он частенько пользуется, необходимая для работы. Джек был политиком во всех смыслах этого слова.

При воспоминании о нашем знакомстве на губы наползла слабая улыбка. Я тогда в гордом одиночестве сидела за маленьким столиком в кафе, где никогда раньше не бывала. Всегда любила пробовать нечто ещё не изведанное, ведь знала, что времени для новых впечатлений у меня не так уж и много. Вообще для каких-либо впечатлений.

Я услышала, как чей-то низкий голос заказал чашечку чёрного кофе без сахара, и подняла взгляд как раз в тот момент, когда обладатель оглядывал зал. Узнавание пришло мгновенно – это был мужчина, которого я повстречала в одном из своих не связанных со смертью видений. Джек Мейсон. Тот, кому суждено было стать президентом.

Понимание вызвало улыбку, а Джек подумал, что улыбка эта предназначается именно ему. Он любил внимание. Оплачивая кофе и ожидая свой заказ, мужчина несколько раз оборачивался, кидая на меня оценивающие взгляды, так что я, чтобы избежать этого, в свою очередь просто опустила голову и уткнулась взглядом в лежащую на столе листовку.

– Простите, – сказал мужчина, и я вскинула голову, с ужасом осознавая, что он приближается к моему столику. Ощутила, как от подобной дерзости брови неумолимо поползли вверх, а мужчина в ответ вылил на меня целый поток своего обаяния: – У вас замечательная улыбка. Хотелось бы увидеть её вновь.

Я рассмеялась, а Джек воспринял это как поощрение продолжить и занять свободный стул напротив. Он был так красив. Высокий и стройный, с тёмными волосами, мощной челюстью и дразнящими глазами. И он хотел меня. Самоуверенность мужчины пробудила дерзость и во мне, и ответом было:

– Я улыбнулась всего лишь потому, что узнала будущего президента.

И так оно было на самом деле.

Сама сущность Джека идеально соответствовала подобным замечаниям, и я своими словами всего лишь попала в точку, в яблочко. Сейчас-то понимаю, как это было очевидно. Хуже того, я никогда ему не лгала, взяла и выложила всё, как есть на самом деле, а Джек ни разу не попытался оттолкнуть или обвинить в сумасшествии. Наоборот, тот факт, что я видела собственную смерть, делал в глазах мужчины предсказание его судьбы гораздо точнее. По иронии судьбы предвыборная кампания Джека в прямом смысле стала "Видением будущего", и мужчина сходу окунулся в неё с головой.

В то время у меня не было друзей – пугала сама идея рассказывать кому-либо о своих странностях, – поэтому встреча с Джеком всё изменила, он стал для меня целым миром.

А потом, конечно же, наступил день знакомства с Мэгги. Я ходила по магазинам в поисках наряда для очередного благотворительного приёма и столкнулась с ней в примерочной. Изначально я её не признала – всего лишь какая-то рыжеволосая девчонка, разговаривающая с собственным отражением. Спрятавшись в своей кабинке, я пыталась не смеяться над ней, но таки ж не смогла сдержать улыбку, когда вышла в коридор посмотреть, как выбранные юбка и пиджак будут выглядеть в большом зеркале, рядом с которым и стояла девушка.

– О. Мой. Бог! – воскликнула Мэгги, заметив меня. – Этот костюмчик просто создан для первой леди страны! Лучшее, что я когда-либо видела!

Вот теперь-то я позволила себе рассмеяться, но вид в зеркале, впрочем, несколько напоминал образ Джеки-О[1]. Мэгги всё продолжала вещать, что она просто обязана купить данный наряд, когда подцепила наманикюренными пальчиками ценник, и лицо девушки исказилось в маске притворного ужаса. Вот тогда-то я её и узнала.

Это была она.

Мы обе были слегка чокнутыми, и я просто не смога заставить себя избегать Мэгги. Я всю свою жизнь видела и знала то опустошение, которое она испытает, воочию увидев смерть своей подруги.

Вздрогнула, когда в мыслях вновь вернулась к теме смерти. Где-то на задворках сознания закопошилась мысль: говорят, если по телу вдруг пробегают мурашки или тебя охватывает дрожь, значит, кто-то в тот момент ходит по твоей могиле, по месту, где она появится в скором времени.

Джек всё ещё висел на проводе.

Я решила и сама сделать один звонок. С тех пор, как видения начали становиться всё ярче, Мэгги приходилось нелегко. Подруга ничего не знала о предсказанной смерти – мне не хватило смелости рассказать ей, – но прекрасно была осведомлена об иных видениях. Она слышала слова о судьбе Джека, да и – не считая пару последних недель – все полагали, что в этом плане я совершенно права, так оно и будет. Так что Мэгги всецело верила в мои видения. К тому же она всегда была слегка не от мира сего.