Найти такую парадигму трудно, если не невозможно. Вследствие малости постоянной Планка мир, который мы видим, в основном подчиняется законам ньютоновской механики. Частицы есть частицы, волны есть волны, и предметы не исчезают внезапно, чтобы появиться по ту сторону сплошной стены. Квантовые эффекты проявляются лишь на субатомном уровне.
Из обзорного доклада доктора Геданкена
Ресторан оказался по соседству с Китайским театром, что меня несколько испугало, но там подавали яичницу с беконом, гренки и апельсиновый сок. И пирожки.
– Я думала, ты завтракаешь с доктором Тибодо и доктором Готаром, – сказала я, обмакивая пирожок в кофе. – Что с ними случилось?
– Они пошли на Лесную Поляну. Доктору Готару захотелось посмотреть церковь, где венчался Рональд Рейган.
– Он венчался на кладбище?
Дэвид откусил кусочек моего пирожка.
– В «Кирке-на-Вереске». А ты знаешь, что на Лесной Поляне – Самое Большое В Мире Полотно На Религиозную Тему?
– И почему же ты с ними не пошел?
– Пропустить фильм? – Он потянулся через стол и схватил меня за руки. – Дневной сеанс – в два часа. Пойдем со мной?
Я почувствовала, что все начинает рушиться.
– Я должна вернуться, – сказала я, пытаясь высвободить руки. – В два часа – стендовый доклад по парадоксу ЭПР.
– Есть еще сеанс в пять. И еще один – в восемь.
– В восемь доктор Геданкен выступает с обзорным докладом.
– Ты знаешь, в чем проблема? – сказал он, не отпуская моих рук. – Проблема в том, что на самом деле Китайский театр не Граумана, а Манна, а поблизости нет Сида, и не у кого спросить. Например, почему одни пары, как Джоанна Вудворд и Пол Ньюмэн – вместе на одном квадрате, а другие – нет. Ну, скажем, Джинджер Роджерс и Фред Астер?
– Знаешь, в чем проблема? – сказала я, высвободив руки. – Проблема в том, что ты ничего не принимаешь всерьез. Это конференция, но тебя не волнует ни программа семинаров, ни доклад доктора Геданкена, ни попытки понимания квантовой теории. – Я потянулась за кошельком, чтобы заплатить по счету.
– Мне казалось, что мы как раз об этом и говорили, – сказал Дэвид, не скрывая удивления. – Проблема в том, чему соответствуют статуи львов, охраняющие вход? И как быть со всеми этими пустыми местами?
Пятница, 14:00-15:00.
Стендовый доклад по ЭПР-парадоксу.
И.Такуми – председатель, Р.Инверсон, Л.С.Пинг.
Обсуждение последних исследований корреляции
синглетов. Нелокальные влияния, страсть.
Зал Кейстоуна Копса.
Добравшись до «Риальто», я первым делом зашла в свой номер посмотреть, нет ли Дарлин. Ее там не было, а когда я попыталась дозвониться до регистрации, телефон перестал работать. Я снова спустилась в холл. За регистрационной стойкой никого не оказалось. Тщетно прождав пятнадцать минут, я пошла на доклад по парадоксу ЭПР.
– Парадокс Эйнштейна-Подольского-Розена невозможно согласовать с квантовой теорией, – говорила доктор Такуми. – Меня не волнует то, что якобы показывают эксперименты. Два электрона в разных концах Вселенной не могут влиять друг на друга, одновременно не нарушая всей теории пространственно-временного континуума.
Она была права. Даже если возможно найти парадигму квантовой теории, что делать с ЭПР-парадоксом? Если экспериментатор измерит один из пары электронов, который изначально провзаимодействовал со вторым, он тут же изменит их корреляцию, даже если они разделены сотнями световых лет. Словно пара электронов, навсегда связанная одним-единственным столкновением, вечно должна пребывать на одном квадрате, даже оказавшись в разных концах Вселенной.
– Если бы электроны «сообщались» мгновенно, я бы с вами согласился, – сказал доктор Иверсон, – но этого не происходит, они просто влияют друг на друга. Доктор Шимони в своей работе назвал это влияние «страстью», а мой эксперимент с очевидностью…
Я вспомнила, как Дэвид, наклонившись ко мне между лучшими фильмами 1944-1945 годов, говорил: «Я думаю, мы знаем о квантовой теории столько же, сколько можем узнать о Мэй Робсон по отпечатку ее ноги».
– Вы не можете оправдать это, придумывая новые термины, – сказала доктор Такуми.
– Я с вами полностью не согласен, – сказал доктор Пинт. – Страсть на расстоянии – не просто придуманный термин. Это наблюдаемое явление.
Именно, подумала я, вспомнив, как Дэвид взял макроскопическое меню и сказал: «Паштет из морских ежей выглядит неплохо». Неважно, куда электрон пошел после столкновения. Даже если он пошел подальше от Голливуда и Уэйна, даже если он спрятался за огромным меню, второй электрон все равно придет, спасет от «радиччо» и купит ему пирожок.
– Наблюдаемое явление, – сказала доктор Такуми. – Ха! – И ударила по столу председательским молоточком.
– Вы утверждаете, что страсти не существует? – сказал доктор Пинг. Лицо его побагровело.
– Я утверждаю, что один жалкий эксперимент вряд ли можно назвать наблюдаемым явлением!
– Один жалкий эксперимент! Я на этот проект потратил пять лет жизни! – сказал доктор Иверсон, потрясая перед носом доктора Такуми кулаками. – Я продемонстрирую вам страсть на расстоянии!
– Только попробуйте, и я переопределю ваши граничные условия, – сказала доктор Такуми и стукнула его по лбу председательским молотком.
И все же найти парадигму не невозможно. Ньютоновская физика – не машина. Просто она обладает некоторыми атрибутами машины. Нам следует искать модель где-нибудь в видимом мире, модель, которая обладает самыми странными атрибутами квантовой физики. Такая модель, как бы невероятно это ни звучало, непременно где-то существует, и наша задача – найти ее.
Из обзорного доклада доктора Геданкена
Пока не появилась полиция, я поспешила к себе в номер. Дарлин до сих пор не было, телефон и кондиционер до сих пор не работали. Я уже начинала беспокоиться. Я прошлась до Китайского театра, чтобы найти Дэвида, но и его там не было. За гармошкой лауреатов «Оскара» стояли доктор Уэдби и доктор Слит.
