Из окопа подымает голову уже знакомый Иван Серов. Он бледен из разбитых ушей течет кровь.

В руках блестит противотанковое ружье с реактивным снарядом. Машину нужно подпустить поближе, ведь выстрелить можно только раз. Только удастся ли выжить? На каждом агрегате по три крупнокалиберных пулемета. Вот они начали беспорядочную стрельбу, заливая свинцом окопы. В ответ раздаются редкие выстрелы, бойцов осталось мало, а анти-танковые пакеты есть не у всех. К Ивану протискивается солдат, его лицо повреждено осколком, глаз вытек. За ним подползает полунагая девчонка, с потным и расцарапанным лицом.

Инвалид запинаясь, произносит:

— Эти хлопушки, вспахали землю. Может взять лопаты и выкопать для них могилы?

— Нужен опытный гробовщик. А не такой как ты! — Шутя, отмахивается Иван.

— Обижаете ваше благородие. — Поддерживает игривый тон старик. — У меня хоть и один глаз, но видит зорко и если суждено умереть то в бою.

— Все равно лишь великий Сталин решает, кто заслужил блаженство и рай, а кого в ад. — Иван Серов тут испугано оглянулся, как бы, не сочли такой пассаж издевательством, над вождем.

Девчонка приветливо подмигнула ему — мол она понимает юмор. Только чтобы шкуру не подпалили.

Старик утешает очень своеобразно:

— Ну ладно, смерь на поле брани, во все времена была почетной. Нас наградят посмертно.

Солдат достал со дня окопа небольшую ракету. Русская девчонка получила удар осколком по босой пятке, громко взывала. Но одноглазый седой леший на бабьи слезы не обращал ни малейшего внимания:

— Я знаю, как ее можно поразить танк.

Девчонка до крови раскусила себе губу, но чтобы сдержать вой и прислушалась к разговору.

— Продемонстрируй. — Сухо бросил старший лейтенант.

Одноглазый вояка подкрутил сзади хвост, а затем взял заряд в руки. Приложившись к плечу, он нацелил его в корпус танка. Коротенька вспышка, взрыв и разом снесло башню.

Оторванная и покореженная, она сбила нескольких семенящих за стальной армадой пехотинцев.

Иван плюнул вдаль.

— Я признаться такого и не ожидал.

Босоногая с рассеченной пяткой девчонка промычала, что-то нечленораздельное, но явно одобрительное.

— Солдатская смекалка, а вы пригнитесь ваше благородие. — Одноглазый терминатор кивнул тонкой шеей.

В ответ громыхнули тяжелые орудия, били осколочные снаряды. Они причиняли существенный ущерб и без того поредевшим советским частям. Попало между голых грудей одной из девчонок. Красавица корчилась словно раненая кобра, легкие разбило и она не могла орать, а только шипела увеличивая своей сходство с рептилией.

Иван упал на живот, осколок угодил юноше между лопаток, пробив бронежилет.

— Кажется это конец. — Геннадий Медведев. — обратился он к одноглазому. — Возьми заряд и отомсти за меня.

Девушка рассеченной пяточкой проорала:

— Если я не смогу ходить, то выцарапаю Гитлеру глаза!

Медведев, у самого руки дрожат, поднял установку. Поймал в прицел огромную стотонную махину, нажал на кнопку.

Залп, легкая отдача и изображение гориллы-кашалота трескается, бронированное чудовище застывает. Только гусеницы продолжают шевелиться, дергаются катки.

Кривоглазый солдат довольно улыбается щербатым ртом, швыряет косой рукой кумулятивную гранату. Но кость кривая, а живая катапульта то — меткая! Удар и каскад осколков сминает очередную «консервную банку», башня треснута, дуло скривилось. В ответ летят десятки снарядов, окоп поднимается вверх, тонны грунта взлетают, обрушиваясь водопадом. Девчонка вскрикивает: голова у нее летит отдельно от туловища, а ноги расшвыряло в разные стороны. Воин воплощение одноглазого Ганнибала погребен глубоко под землей, а над могилой горит и пылает погребальный костер. Штурмовые Фокке-Вульфы и Ю-87 вновь атакуют, вырываясь из-за красных туч. Танки прорвали оборону, они давят и кромсают на части немногих уцелевших бойцов. Вот один из них бросает под стальные «копыта», целую связку, взрывает врага и погибает сам.

А другая девчонка, так, не нацепив на себя военной формы, блистая нагими прелестями, толкают под фашистский танк бочку со взрывчаткой. От титанического усилия голенькая девушка вспотела, и в лучах солнца, её золотисто-оливковая кожа блестит словно зеркальная.

Под колесами еще одного танка вспыхивает и ярко искрит медная проволока — хотя рядом и не высоковольтной линии передач, сработал электростатический заряд. Недаром ведь босоногие пионеры целых день вращали педали, заряжая алюминиевый шарик. Немецкая машина остановилась и запылала — электрические искры, подожгли бензиновые пары в карбюраторе, и теперь глупых фрицев изрядно припекло.

А оператор еще умудряется отснять кадры, что затем показать документальную хронику. Особенно конечно пикантно выглядят обнаженные и босоногие красавицы, которые предпочли не показывать буржуазное, чужеродное пролетариям ханжество.

Маршал Буденный, как известный бабник очень жадно смотрит на кадры и сетует на слишком мелкие планы.

Затем делает вполне справедливый вывод:

— Геройская смерть надо вознаградить посмертно.

Взгляд маршала Тимошенко стал тусклым:

— А вот проштрафившегося генерала давно пора расстрелять. Когда, наконец, он среагирует.

Буденный спокоен и только многозначительно улыбается.

Знаменитый на весь мир Тимошенко нервно провел рукой, по столу. Его левая конечность нервно вздрагивала. Наконец маршал успокоился, змеиные щелки глаз сузились. С противоположной стороны лимонно-желтого неба появились сиреневые птицы, они стремительно приближались. Это были новейшие штурмовики-истребители ИЛ-10, разрезав атмосферу реактивными снарядами, они на дальнем расстоянии сбили десяток Фокке-Вульф. (Это уже постановочна сцена, но маршала об этом знать не обязательно!) Остальные шарахнулись и подались назад. Ястребы смерти спикировали вниз, атаковав танки. Вблизи из ракеты разрывали и раскалывали на части могучие машины. Удар с воздуха оказал парализующее воздействие на противника. Пулеметные выстрелы как горох отскакивали от бронированного пуза, в ответ скорострельные пушки, пробивали крышку люка.

— Вот так бей их! — Тимошенко ткнул пальцем в широкую грудь генерала.

— Ловко мы крушим кастрюли! — Рыкнул тот и затряс двойным подбородком, опасаясь, получить увесистым кулаком от агрессивного маршала по пятаку.

— Наша Красная армия самая сильная в мире! — Гаркнуло его высокопревосходительство маршал Буденный.

Бронированный кулак сплющился, и постепенно рассыпался. Немногие уцелевшие танки ринулись наутек. Их бегство выглядело комично, бегают, словно медведи от пчел.

Один из стальных мастодонтов со всего разбегу сорвался с обрыва, перевернулся на лету и грохнулся об камни. Бензобак рванул, загорелось пламя, охватив сухие колючие кусты. Другой танк умудрился наскочить на мину, его разнесло наполовину, дуло согнулось в крендель. Остальные мчались с максимальным ускорением, хотя скорее это были каракатицы на суше. Их настигали безжалостные самолеты, запас ракет казался неистощимым.

Тимошенко глухо стукнул наганом по столу.

— Вот так наказана агрессия. Но безмозглый генерал все равно опоздал с реакцией и будет наказан.

Но, конечно же, далеко не везде боевые действия проходят для советской армии настолько успешно. Во многих местах дела обстоят намного хуже и противник, все ближе и ближе прорывается к Волге и Сталинграду.

Эльвиза и Ольга тем временем несли свой тяжелейший груз войны… Поспать как следует им не дали и опять голоногих девок погнали по маршруту. Две воительницы-барракуды не слишком уж были полны в данном случае энтузиазма. Но долг есть долг!

Так что беги красавица со всех босых, девичьих ног! Вот уж действительно есть же дамы, которые часами в магазинах подбирают себе туфли, тратят на обувь целое состояние, не понимая преимуществ, той красоты, что женщине дала природа!

Блестящая словно смазанная маслом от пота Ольга, спросила огнезарную подругу:

— И до какой степени, нам так мчаться?