Чувствуя себя полной идиоткой, я отступила назад и, развернувшись, поспешила к Жене. Он как раз крутился возле одной из палаток.

– Лен, где осядешь? К девочкам, – друг ехидно подмигнул, – примкнешь? Или ко мне и еще двум ребятам присоединишься? Есть четырех- и двухместки.

– В четырехместке! – сразу отозвалась я, спиной чувствуя пристальный взгляд зеленых глаз и не сомневаясь, что волк все слышит. Вот злить его совсем не надо! Однако к единственному другу хотелось быть ближе. – Разбавлю вашу мужскую компанию, а то утонете там в грязных носках.

Женька хихикнул и махнул рукой в сторону крайней от леса палатки.

– Вселяйся! Я пойду, получу нашу долю ужина. Сегодня в связи с всеобщей усталостью раздадут по банке консервов рыбных, пачке галет и бутылке с водой.

– Угу, – буркнула я, метнувшись к указанному укрытию. Даже есть не хотелось. Только спрятаться от взгляда белого.

Забравшись внутрь вместительного обиталища туриста, затащила следом свой рюкзак, сразу застегнула молнию и отгородилась от взглядов сторонних наблюдателей. Вернее, наблюдателя. На автопилоте отстегнув прикрепленные к рюкзаку туристические пену и спальник, принялась обустраивать спальное место возле одной из стен палатки. А сама при этом пыталась взять себя в руки: победа оказалась пирровой, и побег не состоялся.

Но зачем он сюда пробрался?

– Лен! – Женька неуклюже забрался ко мне, волоча за собой сумку со снедью. – Вот, ешь. Большинство разбрелись по палаткам, чтобы потом сразу лечь отдыхать. Так что и нам лучше тут подкрепиться, ребята сейчас тоже придут.

Не споря, взяла одну из вилок, открыла пресервы и принялась жевать, заедая галетами отвратный вкус толстолобика.

– Кстати, – спустя несколько минут заметил друг, – завтра-послезавтра баня будет.

– Что? – удивилась я.

– Походная. Из камней какую-то каменку сложат, а стены и потолок – из брезента. Там особенно жаркую температуру и не надо создавать: и так тепло. Главное, воды нагреть и чтоб было где помыться.

– А-а-а… – понятливо сообразила я. – Это здорово.

– И завтра день отдыха и составления планов по организации работы на месте. К непосредственному выполнению научных задач приступим послезавтра, – хрумкая галетой, продолжал делиться информацией друг.

– А… спасатели? – невольно понизив голос, озвучила я мучающий меня вопрос.

– А что спасатели? – недоуменно переспросил Женя. – Они везде с нами будут. Баню это их главный предложил. Явно бывалый мужчина – где угодно выживет. И, знаешь, хотел тебе сказать, один из них мне характерным прищуром твоего кузена напомнил! Есть в них что-то общее, да и внешне чем-то похожи.

В какой уже раз поразившись необычайной наблюдательности друга, попросила его отвернуться, переоделась в сухую одежду, в которой планировала спать, и молча забралась в свой спальник. Надо выспаться, а с остальным – завтра разберусь. Стоит ли оставаться на практике или лучше сразу сбежать к медведям? С другой стороны, что подумают одногруппники и те, кто за нас отвечает?

Спустя полчасика и ребята подтянулись. Женя – этот вообще уже сопел в своем спальнике рядом со мной. Остальные быстро последовали его примеру – день был трудным. Я же уснуть не могла. Шок от того, что Андрей оказался в составе группы, никак не проходил. Почему-то именно этого я от него не ожидала. Многого, но не этого… Значит, альфа меня не отпустил?

Чутко прислушиваясь к звукам окружающего нас леса, долго ворочалась, пытаясь поймать ускользающий сон, но получалось плохо. Когда же внезапно открылась молния, скреплявшая стенку палатки с ее дном, и меня рывком прямо в спальнике выдернули наружу, – даже испугаться не успела. Все случилось за секунду: вот я с удивлением слышу резкий скрежет, а через миг уже лежу на траве в фиолетовой черноте ночи, уставившись в волчьи глаза присевшего рядом Добровольского.

Следующим движением он одним махом раскрывает мой спальник и, вскочив на ноги, быстрым шагом скрывается в наполненном жизнью ночном лесу. Это – не заказник, принадлежащий клану бурых. Это – настоящий лес, огромный, кажущийся бесконечным и диким. И я внезапно понимаю, что все это время мешало мне заснуть, – его зов. Невыносимое желание пробежаться по ночному лесу.

Однако одной на чужой территории страшно. Но раз белый рядом… И, в очередной раз поправ все свои намерения и импульсивно поддавшись порыву и природе зверя, я вслед за Андреем подскочила на ноги и, свернув спальник у стенки палатки, устремилась за своим альфой.

Уже через несколько метров лес сомкнулся вокруг меня колючими лапами елей, обдавая невероятным флером бесчисленного множества ароматов. И зверь… огромный белый волк маячил впереди. Движимая наитием, скользнула за широкий ствол дерева и скинула спортивный костюм и обувь, чтобы почти тут же прыгнуть вперед уже любопытной волчицей, чуждой смущения и моих человеческих метаний. Самец призывно рыкнул, устремляясь вперед. Волчица сорвалась мгновенно, стараясь не отстать.

Бурая, одуревшая от ароматов леса, ощущая бескрайность окружающей природы, летела стрелой. Волчьи лапы едва касались земли, чтобы мягким и сильным толчком вновь послать зверя вперед, вслед за белым самцом. Даже выложившись полностью, едва не растворившись в шуме леса, слившись с ветром, волчица не могла обогнать волка. Он, призывно поскуливая, звал ее, мощными скачками несясь вперед. Звериный аромат самца дурманил, ведя ее по его следу, чуткий слух волчицы улавливал в общей гамме звуков малейшие оттенки тембра волчьего рыка. Он вел – она повторяла, слепо отдавшись инстинкту, подчиняясь сильнейшему, своему альфе…

Пара волков отбежала далеко от лагеря, они успели не только насладиться стремительным бегом, но и поохотиться, специально вспугнув добычу и устроив погоню. Белый самец загнал молодого оленя, уступив волчице право последнего броска, предрешившего участь добычи. Утолив голод, волки остановились на небольшой, посеребренной лунным светом лесной поляне. Довольные произведенным эффектом – все звери в округе спешно затаились, спасая свои жизни, – самец и самка устроились отдыхать. Белый прилег на самом краю лужайки, на границе серебристого света и фиолетовой черноты ночи, бдительно прислушиваясь и принюхиваясь к окружающей природе, наблюдая за самкой.

Волчица же, довольно урча, рухнула на бок, беззаботно распластавшись по земле. А потом и вовсе начала кататься по траве, очищая шкуру от следов крови, с удовольствием оставляя свой запах в этом месте, помечая его. Она не боялась выгибаться, выпячивая сытый живот, понимая, что тут есть кому ее защитить.

Благодарно порыкивая, бурая посматривала на волка, отмечая его внимание к себе. В следующий момент самец резко вскочил на лапы и подбежал к волчице, принявшись лизать своим шершавым языком ее беззащитный живот, оставляя там свой запах. Там, где труднее всего было бы его перебить, смешивая свой мускусный аромат с ее. Одобрительно заколотив по лапам хвостом, бурая ловко вывернулась, чтобы, вскочив на лапы, тут же игриво напрыгнуть на волка. Он дал себя повалить, уступая ее игре, принимая ее настрой.

Следующий час звери баловались, позволив себе столь редкий для диких животных момент сытого довольства. Игриво прыгая друг на друга, прикусывая за холку и облизывая влажным языком, оба в полной мере наслаждались совместным свободным временем, когда не надо было думать о еде и тревожиться о чем-то еще. Хотя белый периодически настороженно поводил ушами, не забывая об осторожности. И он же прервал игру, вскочил на лапы и, скинув со своего бока пригревшуюся самку, требовательно зарычал, вынуждая ее подняться, чтобы вновь следовать за ним. Забавно склонив голову и высунув горячий язык, волк равномерно дышал, наблюдая за лениво привставшей волчицей. Его подруге никуда не хотелось, ей было хорошо тут.

Грозно зарычав, волк чуть сильнее прихватил зубами ее загривок, напоминая о том, кто здесь главный, и сразу прыгнул в сторону, скрываясь в плотных кустах, окружающих поляну. Бурая послушно метнулась следом. И снова стремительный бег и чарующая красота ночного дикого леса, с его манящими ароматами добычи и настораживающими запахами прочих хищников. Волки возвращались, белый вел волчицу назад.