С детства Наташа любила трогать его черное сукно, проводить пальчиком по золотым шевронам, ощущать его запах. Ей всегда казалось, что китель пах морем, хотя скорее всего он пах нафталином. Маленькой, она любила представлять себе, как вырастет и пойдет цветущей весной в красивом пышном платье под руку с отцом по широкой улице, и все встречные женщины будут заглядываться на его красивую форму и сухощавое обветренное лицо морского волка и завидовать ей. И эти мечты сбылись как раз на Каменном острове.

На ее памяти за последние несколько лет отец надел форму, кажется, только раз, когда ездил хоронить своего старого друга, умершего в том самом Северодвинске от лучевой болезни. Хотя был еще один эпизод – в форме он появился на банкете в «Праге» по случаю защиты дочерью докторской диссертации.

Ресторан, к которому подрулила Наташа, оказался не тот. По рассеянности она забыла название, а порывшись в сумке, не обнаружила программку конференции с указанием места, где состоится банкет. Спокойно закрытые двери, равнодушный швейцар у входа сразу навели на мысль, что она ошиблась адресом. На всякий случай Наталья решила выйти спросить.

– Никак нет, не в курсе! – вытянулся перед ней не старый еще швейцар, и Наташа с ужасом и жалостью заподозрила в его выправке привычку бывшего военного.

– А есть на этой улице еще какие-нибудь рестораны?

– Так точно, двумя кварталами дальше тоже есть ресторан. Может быть, там то, что вы ищете.

Наташа поблагодарила и вернулась к машине. Швейцар в позументах скрылся за тяжелой дверью. Наташа повернула ключ зажигания, но двигатель, вместо того чтобы четко и радостно схватиться в ответ, вдруг как-то судорожно захлюпал, зачихал и остановился.

«Вот тебе и на! – подумала Наташа и, безуспешно повторив операцию три раза, прекратила попытки. Машина ее была не новая, но надежная и никогда раньше не подводила. – Что же это такое? Может быть, свечи?» – решила она, панически перебирая в уме достаточно скудные познания в автомеханике. Она посмотрела на свои чистые руки, на свеженанесенный на ногти лак, на безупречную прическу и шелковый итальянский костюм и поняла, что, если все-таки хочет танцевать на банкете, капот открывать не следует ни в каком случае. Наташа вышла из машины и постучала швейцару в окно.

– Не посмотрите, что с моей машиной? – попросила она.

– Не положено отлучаться, но давайте посмотрим.

Пока швейцар открывал капот, Наташа стояла рядом. У него были неуверенные движения и трясущиеся пальцы. Однако лицо его – спокойное, уже морщинистое, с тремя глубокими складками вдоль щек и подбородка все-таки не казалось отталкивающим, а даже вызывало симпатию.

Швейцар проверил свечи.

– Нет, вроде все нормально.

«И не должно бы», – подумала Наташа. Она ведь проехала восемьсот километров – если б что было со свечой – забросило бы сразу же. Правда, заправлялась она в дороге на неизвестной бензоколонке. Может быть, топливо не очень?

– Ну, попробуйте еще раз, – сказал швейцар. Она попробовала, результат оказался тот же. Швейцар развел руками и постоял немного, переминаясь. Наташа дала ему деньги и, бросив кошелек на сиденье, села в машину, задумавшись. Швейцар еще постоял немного, походил вокруг, просунул голову в открытое окно с другой стороны, спросил, не высветилось ли что на электронном табло.

– Ничего не высветилось, – сунулась носом в табло Наташа. Потом швейцара кто-то позвал громким сердитым голосом, и он торопливо скрылся в недрах своего ресторана. Наташа осталась одна.

«Сигнализация вообще ни при чем, – думала она, доставая из бардачка новую упаковку мятной жвачки. Освободив тонкую пластинку от бумажки, Наталья положила ее в рот, а бумажку в сердцах швырнула на соседнее сиденье. – Соображай же, что делать», – ругнула она себя. Не сидеть же вот так в машине всю ночь?

В рассеянности она провела рукой по сиденью, смахнула бумажку на пол, потом полезла за ней – ненавидела мусор в машине.

«Двигатель чихал, значит, искра прошла, контакт был, – Наташа сосредоточилась и стала соображать. – Может, дело в аккумуляторе… – Перспектива вынимать на месте аккумулятор с риском прожечь кислотой костюм ее уж вовсе не прельщала. – К тому же, что мне это даст, если я даже его выну? Если аккумулятор так не вовремя сдох, надо ловить кого-нибудь, кто может взять на буксир, и ехать в сервис или в автомагазин… – Она посмотрела на часы. Где этот автомагазин, и нужно ли менять аккумулятор?.. – Нет, нужно в сервис. Должен же где-нибудь здесь быть сервис, работающий двадцать четыре часа? Однако разочарование от того, что вместо веселого общества коллег ей придется очутиться в пропахшем бензином и смазкой сервисе, оказалось так велико, что Наташа чуть не заплакала. – Ну, надо же было так не повезти!»

Она уже забыла про одуряющий запах лип и чувство, что жизнь все-таки состоялась. Теперь ей хотелось выйти из машины, броситься на асфальт и застучать по нему кулаками. Только ведь она прекрасно знала, что этим делу не поможешь. Она вздохнула, пошарила по сиденью, нащупывая кошелек, чтобы еще раз обратиться к швейцару за помощью, и ощутила, что внутри у нее похолодело. Поверхность сиденья оказалась совершенно пуста, кошелька не было.

«Я, наверное, бросила его в сумку!» – решила Наташа и потянулась к заднему сиденью. В дорогой сумке из мягкой кожи лежали платок, пудреница, флакончик духов, паспорт и записная книжка. Кошелька не было.

«У меня же еще нет склероза. Я точно помню, как положила кошелек на сиденье рядом с собой».

Женщина посмотрела на полу под сиденьем, откуда доставала бумажку. Все было чисто.

«Швейцар упер, когда я отвернулась! – подумала она и хотела бежать в ресторан, но остановилась, буквально уже высунув из машины ногу. Даже если он и упер, как я это докажу? И тут же сама себе ответила: – Да никак! Он скажет, что ничего не видел».

Наташа решительно взяла сумку с документами и вошла в ресторан. Швейцар как ни в чем не бывало сидел за своей стойкой у самой двери.

– Э-э-э, не знаете, далеко ли пешком до того, дальнего ресторана? – сказала Наташа первое, что пришло в голову.

– Пешком минут двадцать, – с готовностью ответил швейцар.

– Далеко… – пробормотала Наташа.

– А вы возьмите частника, – услужливо подсказал швейцар.

– Дело в том, – Наташа решила пойти ва-банк и проницательно посмотрела собеседнику в лицо, – что, пока мы с вами возились с машиной, у меня кто-то украл кошелек. Ведь я его буквально на минуту оставила на переднем сиденье!

– Ай-я-яй! – осуждающе покачал головой мужчина. – Разве ж можно на переднем сиденье оставлять? Народу по улице вон сколько ходит!

– Да ведь в тот момент к машине никто и не подходил, – настаивала Наташа.

– Разве ж уследишь! – отозвался швейцар и скептически поджал губы. – Вон у нас в ресторане раз случай был…

Наталья Васильевна развернулась, вышла из ресторана и громко хлопнула дверью. Швейцар сначала нахмурился ей вслед, а потом простил ей этот хлопок. Неприятно, конечно, девушке, что кошелек у нее украли. Вот и у него дочка такая же. Никогда ни за чем не смотрит. Интересно, а сумма-то в кошельке большая была?

Наташа опять села в машину и соображала, что же все-таки ей делать. Взять частника и доехать до дальнего ресторана было, конечно, можно. Но где гарантия, что это окажется действительно именно тот ресторан, который нужен? Хорошо, если ресторан окажется тот и Нирыбанимясо приехал на банкет и ждет ее. У него, конечно, всегда можно одолжить денег. А если он отлеживается в гостинице? Ехать к нему в гостиницу?

Наташа рассеянно перебирала вещи в сумочке. Взяла флакончик с духами, слегка провела пробкой за ушами, по шее. Аромат духов окутал невидимым легким шарфом ее голову и лицо. Как много все-таки значат запахи в жизни. Любимые духи – верные товарищи, они умеют подбодрить и утешить. Наташа закрыла глаза и вздохнула. Решение лежало перед ней в сумке под кожаной корочкой записной книжки. Единственный человек в этом городе мог реально ей помочь. У него наверняка есть «свой» автосервис, в котором ее не обманут, и этот человек вполне мог бы одолжить ей денег. В конце концов, они ведь никогда не были в ссоре, чтобы она не могла позвонить ему в трудную минуту….