Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

В белом костюме при строгой черной бабочке, он шел впереди колонны военных с видом полноправного триумфатора над «коричневой чумой». Так, как будто и в самом деле все эти трудные годы борьбы с Гитлером он был единомышленником и активным помощником президента Рузвельта. Словно вместе с ним, изо дня в день, плечом к плечу, усердно ковал общую победу, и теперь по полному праву принимает поздравления с долгожданной викторией.

Вальяжно помахивая рукой в сторону снимавших его торжественный выход кинооператоров, хищно улыбаясь подобно акуле или птеродактилю, Трумэн расцветал душою под приветственные крики толпы. Без капли смущения он надел на себя чужой лавровый венок, и именно в тот момент впервые поверил в то, что он действительно может быть самостоятельной фигурой в мировой политике.

Это был самый замечательный день в жизни среднего обывателя, по воле больших денег ставшего 33 правителем Штатов, однако все хорошее быстро кончается. Приведя к миру Европу, Америка должна была даровать его и Азии, но дела на Тихом океане шли не столь блестяще, как того хотелось Вашингтону.

Готовясь осуществить высадку на Японские острова, с целью принуждения Токио к миру, американцы решили создать себе удобный плацдарм перед решающей схваткой. Просто так десантироваться с кораблей, под прикрытием артиллерии и авиации, солдаты дяди Сэма не были готовы. После тщательных расчетов и раздумий, было решено использовать остров Окинава, идеально подходивший для этой цели. Расположенный всего в пятистах километрах от Японии, он был очень удобным трамплином для американских самолетов и морской пехоты.

Для выполнения приказа американского главнокомандующего было привлечено огромное количество кораблей и самолетов, которые должны были создать максимально благоприятные условия для захвата Окинавы в кратчайшее время.

Опираясь на силу этой могучей армады, первого апреля 1945 года, корпус морской пехоты лихо начал операцию «Стальной тайфун», но вскоре прочно завяз в непрерывных позиционных боях. Дни шли за днями, недели сменялись неделями, потери морпехов неуклонно росли, а успехи джи ай можно было разглядеть только на крупномасштабной карте. Вооруженные в основном стрелковым оружием и легкой артиллерией, японцы оказывали яростное сопротивление отважным сынам Америки, за спинами которых были танки, самолеты и корабельная артиллерия.

Так в ожесточенной борьбе прошел апрель, закончился май и наступил июнь, но звезднополосатый флаг так и не был поднят над Окинавой. Обращаясь к нации по радио по поводу прекращения войны в Европе, Трумэн высказал надежду, что в скором времени мир наступит и на берегах Тихого океана. Эти слова вызвали у простого народа бурный восторг и ликование. Рейтинг популярности нового президента стремительно рванул вверх. Получив две звонкие пощечины от коварных азиатов в Перл-Харборе и Яванском море, американская нация жаждала окончательной сатисфакции, которая затянулась на долгие четыре года.

Трумэн никак не мог обмануть ожидания своих избирателей. Каждое заседание с объединенным комитетом начальников штабов он постоянно подталкивал военных к скорейшему завершению войны, но усеянные звездами и орденами генералы никак не хотели ему помочь в этом. Каждый раз они со скорбным видом перечисляли понесенные на Окинаве потери, толково объясняли причины постигших их неудач и обещали, обещали и обещали.

В начале Трумэн терпеливо выслушивал эти речи, но в начале июня его прорвало. Последней каплей, переполнившей чашу его терпения, стало сообщение о снижении популярности президента согласно очередным опросам. Дело принимало неприятный оборот, и тогда Трумэн решил строго спросить со столь высокооплачиваемых стратегов и тактиков.

На очередной встрече с военными, не дав председательствующему генералу открыть рот, президент потребовал четкого ответа на вопрос, когда армия намерена завершить войну с Японией.

То, что он услышал, потрясло его до глубины души. После недолгого совещания, скромно потупив глазки, генерал заверил, что сопротивление врага на Окинаве будет подавленно, скорее всего, к концу июня, началу июля. Что же касается высадки американских войск на главный остров Японского архипелага Хонсю, то комитет объединенных штабов планирует это сделать в начале ноября этого года. Учитывая упорное сопротивление японцев на Окинаве, господа военные ожидают на Хонсю возрастание сопротивления.

— Что вы хотите, мистер президент?! — горько посетовал генерал, — нам противостоят отчаянные фанатики. Им нисколько не жаль ни своей, ни чужой жизни. Каждый из них готов умереть ради славы страны и божественного микадо. С ними невозможно воевать, опираясь на общепринятые нормы войны.

Этот стон цивилизованного человека нашел отзыв в сердце Трумэна, но не смог погасить его гневного взора, пылавшего из-под роговых очков. Теплота и понимание были ему не чужды, но только не в деловых отношениях.

— Каковы ваши прогнозы относительно предполагаемых потерь наших войск при захвате Хонсю? — холодно спросил у генерала отставной полковник. От этого вопроса оживший было стратег, вновь потупил взоры на лежавшие перед ним бумаги.

— Согласно заключению наших экспертов, при захвате острова Хонсю они составят минимум 50 тысяч убитыми и ранеными. В эту цифру не входят потери, которые понесет наша армия при штурме Токио. Фанатизм японцев очень трудно подается подсчету, — пояснил Трумэну генерал, пытаясь упредить гневную вспышку его глаз, но не смог. Озвученная им цифра никак не устраивала президента.

— Высадка морской пехоты на Хонсю у вас запланирована на ноябрь, когда же вы намерены занять оставшиеся острова!?

— К осени будущего года, господин президент. Но если японцы уйдут в горы и начнут партизанскую войну — на их полное умиротворение понадобиться несколько лет.

От озвученных прогнозов, президент побагровел. Подобный срок ставил жирную точку на всех его политических планах. За неудачника американский избиратель никогда не проголосует.

— Так считаете вы и ваши эксперты!? — гневно процедил Трумэн, крепко сжав в пальцах карандаш, которым до этого делал пометки в блокноте. Зло, прищурив глаза, он уже знал, что сделает с этим вестником несчастья, но генерал оказался крепким орешком. Выпускник Вест-Пойнта умел не только воевать, но и лавировать среди опасных рифов высоких кабинетов.

— Нет, мистер президент. Это мнение генерала Макартура изложенное им в специальной записке, — чиновник в погонах проворно зашуршал своими бумагами и извлек из них нужный документ.

Услышав имя человека бывшего на устах у всего американского народа, Трумэн от злости сломал карандаш и бросил его обломки на стол. С освободителем Филиппин нужно было считаться. Захлопнув блокнот, он прервал заседание, и холодно попрощавшись, удалился, источая в сторону «медных котелков» флюиды гнева и пренебрежения.

Для быстрого и коренного перелома в войне с Японией, а также спасения своей карьеры, нужно было новое средство, гораздо больше эффективное, чем американская армия. И такие средства в распоряжении американского президента имелись.

Первым, как бы это не странно звучало, была Красная Армия. На мирной конференции в Ялте, Рузвельт сумел выторговать у Сталина обещание о вступление России в войну с Японией, через три месяца после капитуляции Германии.

Главный удар советских войск должен был обрушиться на Квантунскую армию, основную сухопутную силу японской империи. Её разгром твердо гарантировал завершение войны ещё до конца года, при минимальных потерях со стороны американских войск.

За кровь своих солдат, Сталин потребовал от Рузвельта Сахалин, Курилы и Порт-Артур, с КВЖД в придачу. Для Америки это были вполне приемлемые требования. Русские получали довольно скромные приращения к своим территориям, которые нисколько не затрагивали стратегические и финансовые интересы Вашингтона. Все было прекрасно, но только для Америки Франклина Рузвельта. Для Америки Гарри Трумэна, с первых же дней принявшегося с усердием закручивать гайки американо-советскому сотрудничеству, просить о помощи было очень даже не с руки.

7
{"b":"282888","o":1}