— А нельзя ли избежать этого кровопролития, товарищ Сталин. Например, по дипломатическим каналам намекнуть англичанам, что нам известно об их планах и тем самым удержать их от непоправимого шага, — неожиданно предложил Рокоссовский, чем вызвал горькую улыбку на лице генералиссимуса.

— Намекнуть, конечно, можно, товарищ Рокоссовский и даже нужно. Нам очень важны и дороги жизни наших солдат, тем более, когда мир уже наступил и пора восстанавливать то, что разрушил Гитлер и его приспешники. Однако боюсь, что дело зашло слишком далеко. Черчилль хитрый и опытный политик и затевая всю эту дьявольскую игру, он обратился за помощью к сильным мира сего. По сообщениям наших разведчиков, он уже получил одобрение своих чудовищных планов не только у представителей британского капитала, но и по ту сторону океана. По последним сведениям, поддержавшие его воротилы американского бизнеса, намерены действовать без одобрения президента Трумэна. Образовалась преступная смычка власти и денег, представители которой, к огромному сожалению, понимают только один язык, язык силы. Только хороший удар сможет отрезвить их затуманенное наживой сознание и заставит отказаться от своих преступных намерений, — произнес Сталин, коснулся своей трубкой погона Рокоссовского и, тягостно вздохнув, направился к креслу председательствующего.

Сидевшие за столом полководцы отчетливо видели, как прогибались его плечи под тяжестью нового, ужасного груза, незримо легшего на плечи пожилого человека, одетого в маршальский мундир. Как был утомителен для Верховного каждый его шаг к креслу председательствующего, с каким трудом он отставлял его в сторону, чтобы сесть. Но когда он повернулся к ним лицом, перед ними вновь был опытный и уверенный в своих силах вождь, под чьим мудрым руководством была одержана победа над заклятым врагом.

— Очень надеюсь на то, что все военные действия будут сведены к небольшому военному конфликту на, разделяющей наши и союзные войска, границе. Я в этом полностью убежден, — утверждающим тоном заговорил Сталин, настраивая своих полководцев на деловой лад после минорных рассуждений.

— Каким бы прекрасным дипломатом и оратором не был бы Черчилль, он вряд ли сможет убедить англичан в необходимости большой войны с нами. Небольшой конфликт он ещё как-то сможет объяснить простому народу, но вот обосновать начало новой полномасштабной войны у него вряд ли получиться. Такое объяснить просто невозможно, если только не представить нас в роли агрессоров. Поэтому нашим войскам разрешается отвечать удар на удар, сбивать любые самолеты, атакующие расположение наших войск, но на продвижение вглубь Германии приказа никому нет. Постарайтесь, как можно лучше довести это до сознания своих солдат и командиров. Я прекрасно понимаю то негодование и ярость, которую будут испытывать наши солдаты от этого подлого и коварного нападения, но они должны удержать себя в руках и не поддаваться на провокации, — Сталин строго посмотрел на военных, и те разом подобрались.

— Сейчас нам не нужно прорывать оборону и совершать стремительные рейды по тылам противника с целью его окружения. Наша нынешняя задача нанести по немецко-фашистскому охвостью мощный сокрушительный удар. Разгромить во встречном бою их в пух и прах, перемолоть их оставшуюся живую силу так, чтобы раз и навсегда отбить охоту воевать с нами. Чтобы у солдат и офицеров вермахта пропало всяческое желание быть пушечным мясом, какой бы прекрасной и великой идеей их не соблазняли.

Сокрушительный разгром немецких дивизий также должен отрезвить тайных союзников Черчилля. Заставить их одуматься, понять всю опасность и бесперспективность его планов и отказать в поддержке этой британской авантюры. Одновременно с этим, срыв операции «Клипер» основательно подорвет репутацию Черчилля как политического деятеля, не только в самой Англии, но и за её пределами. Ему будет крайне затруднительно продолжать вести, направленные против нас, свои закулисные игры.

Оттого как ваши армии выполнят боевую задачу, зависит сохранение мира, который достался нам с таким трудом, товарищи. Не позволить ограниченному военному конфликту перерасти в новую мировую войну, удержать Америку от участия в ней. Страна очень надеется на вас, на ваших солдат, и в первую очередь на вас, Константин Константинович. Вам принимать главный удар врага, и вы должны сделать все возможное и невозможное, чтобы не только отразить его, но и не позволить англичанам получить выгоду с этой провокации.

Едва Сталин закончил говорить, как с места встал генерал Антонов.

— Товарищи командующие фронтов. До начала наступления врага осталось несколько дней и за этот период необходимо успеть привести войска в состояние полной боевой готовности. Для этого вам следует немедленно отбыть в свои штабы фронтов, самолеты уже вас ждут.

Генеральный штаб уже подготовил все необходимые приказы и директивы по проведению операции «Заслон», которые будут немедленно высланы вслед за вами спецпочтой. Исходя из того, что наша разведка, возможно, вскрыла не все замыслы врага, и могут быть провокации на других участках фронтов, генштаб решил усилить их командными кадрами. С этой целью на югославский участок фронта направляется генерал армии Баграмян, в ранге полномочного военного советника. Согласие на это назначение от югославских товарищей уже получено. Белград ждет вас, товарищ Баграмян.

Прощаясь с отъезжающими военачальниками, Сталин находил для каждого теплое и емкое напутствие, стоя у двери и пожимая маршалам руки. Каждый из них заверял Верховного, что любой ценой выполнит полученный приказ Ставки, и в ответ слышал его негромкую просьбу беречь людей.

Вскоре кабинет опустел, и в нем остались только Сталин и Антонов. Генералиссимус заранее попросил его задержаться после окончания совещания.

Держа в руке так и не зажженную трубку, он подошел к картам Германии, и в который раз окинул их взглядом.

— Какая своеобразная ирония судьбы, товарищ Антонов. Операцию по взятию Берлина мы готовили целых два месяца, а для его обороны в нашем распоряжении всего лишь неделя. Как это мало.

— Сейчас не срок первый год, товарищ Сталин. Если бы мы имели тогда такое вооружение и такие кадры, какими располагаем теперь, немцы никогда бы не продвинулись дальше Западной Белоруссии и Украины. Наши войска выдержат удар немцев и разгромят их, — заверил генерал Сталина.

— Я в этом нисколько не сомневаюсь, товарищ Антонов. Не хочу прежде времени поднимать тревогу, но, скорее всего, простым военным конфликтом с немцами дело не ограничится. По поступающим этой ночью из Англии сообщениям, Черчилль намерен идти ва-банк, и военного столкновения с Англией нам избежать не удастся. Вчера Черчилль освободил Монтгомери от должности командующего британскими войсками в Германии, и на его место назначил фельдмаршала Александера.

— Это действительно очень важный момент, товарищ Сталин. Замена, всегда имеющего свое мнение, Монтгомери на, уступчивого воле Черчилля, Александера, говорит в пользу войны, а не мира. Маршалу Рокоссовскому будет трудно противостоять напору врага, если немцы и англичане объединят свои силы. В состав группы армий под командованием Монтгомери входит 1-я канадская армия генерала Крерара и 2-я армия генерала Демпси — всего четырнадцать дивизии, плюс семь бронедивизионов. Вместе с немцами, находящимися в Шлезвиге и Дании, это весьма внушительная сила. Для успешного противостояния им войска маршала Рокоссовского следует усилить соединениями 3-го Белорусского фронта.

— И тем самым перевести оборонительную операцию в наступательную операцию. Я вас правильно понял товарищ Антонов?

— Совершенно верно, товарищ Сталин, — подтвердил генерал. Встав из-за стола, он подошел к карте Германии и, взяв указку, стал уверенно водить ней.

— Работая над планом операции «Заслон», Генеральный штаб не исключал возможность подобного развития событий и разработал ряд предложений. В случае, если англичане все же рискнут принять участие в открытом противостоянии с Красной армией, генштаб предлагает провести Эльбинскую наступательную операцию, суть которой заключается в следующем: