В хорошо знакомом маршалам кабинете Верховного Главнокомандующего, находилось всего два человека. Кроме самого хозяина кабинета, стоявшего у окна кабинета и пристальным взглядом глядевшего на военачальников, ровным строем застывших на пороге кабинета, за покрытым зеленым сукном столом сидел заместитель начальника генштаба генерал армии Антонов[1].
На время отсутствия начальника Генерального штаба маршала Василевского, выполнявшего на фронтах страны различные поручения Сталина, генерал Антонов исполнял его обязанности и исполнял их весьма неплохо. Алексей Иннокентьевич был единственным генералом в РККА, награжденный полководческим орденом «Победы».
Скрестив руки на папке красного цвета, в которой всегда носил для доклада документы особой важности, он терпеливо ждал момента, чтобы начать свою рутинную работу генштабиста. Сам хозяин кабинета, обведя маршалов цепким взглядом, негромко поздоровался с ними и неторопливо поведя рукой в сторону стола заседаний, предложил садиться.
Ещё только заходя в кабинет, каждый из них заметил разложенные на зеленом сукне специального стола военные карты большого масштаба, и всем стало ясно, что разговор у них пойдет о войне. Стоя у дверей им было плохо видно, к какой именно стране относились эти карты. Идя к столу заседаний, маршалы напряженно гадали о театре будущих военных действий. Что это? Маньчжурия, Япония, Турция, Греция, Италия, Испания? И только пройдя вблизи стола, поняли. На демонстрационном столе лежала карта Германии с нанесенным положением советских и англо-американских войск на момент капитуляции.
Так и не сев в кресло председательствующего, Сталин неторопливо заговорил, делая чуть заметные нажимы на те моменты, которые считал особо важным. Эта была его излюбленная манера общения, благодаря которой каждое сказанное им слово было хорошо слышано и четко доходило до сознания сидящих за столом военачальников.
— Мы вас собрали товарищи по очень важному поводу. Дело в том, что англо-американские империалисты продолжают свое черное дело, которым они втайне занимались с момента прилета в Англию Гесса, а возможно даже и раньше.
Все то время, что шла война, они подобно жуликам на ярмарке, пытались за нашей спиной сговориться с Гитлером о заключении сепаратного мира. Благодаря умелым действиям нашей разведки, мы неоднократно ловили господ союзников на этом нечестном деле, но по вполне понятным причинам были вынуждены только одергивать их и не доводить дело конфликта. Правда, один раз, нам все-таки пришлось крепко ударить их по рукам при разгадывании кроссворда. Мы думали, что это будет хорошим уроком для сохранения добрососедских отношений, но оказалось, что мы глубоко ошибались.
Сталин замолчал, сделал паузу, давая возможность полководцам полностью осознать смысл произнесенных им страшных слов.
— Уже нет Гитлера, уже разгромлена германская армия и во всей Европе наступил долгожданный мир. Казалось, живи и радуйся, но оказалось, что у господина Черчилля имеются свои, далеко идущие планы. Вопреки здравому смыслу и логике, он вновь взялся за старое дело, и теперь пытается разыграть, казалось уже раз и навсегда битую, немецкую карту. Из достоверных источников нам стало известно, что англичане вступили в преступный сговор с так называемым правительством Деница и собираются напасть на нас третьего июля этого года. Наши разведчики в Англии и Америке вовремя вскрыли эти преступные намерения господина Черчилля и примкнувших к нему финансовых магнатов, и вовремя предупредили нас. Товарищ Антонов, доложите, пожалуйста.
Исполняющий обязанности начальника Генерального штаба убрал руки с папки, раскрыл её, и чуть откинувшись назад, стал зачитывать бумагу хорошо поставленным командным голосом.
— Согласно разведывательным данным, поступившим из Лондона, британский Генеральный штаб разработал и передал к исполнению в войска план наступательной операции под кодовым названием «Клипер». Цель этой операции — нанести внезапный удар по нашим войскам, дислоцированным в северной и центральной части Германии. Используя фактор неожиданности, разгромить их и, отбросив за Одер, продолжить боевые действия на территории Польши. Конечная точка британского наступления — линия Керзона восточнее Варшавы.
В ходе проведения операции «Клипер» предполагается нанесение двух ударов, из района Висмара и Лейпцига по направлению Росток—Шнайдемюль—Быгдошь и Котбус—Познань—Бреслау. Главный удар будет наноситься в северной Германии, силами армейской группировки с кодовым обозначением «Север» под командованием фельдмаршала Шернера. В районе Лейпцига силами 9-й армии генерала Венка, кодовое обозначение «Центр», будет проведен вспомогательный удар при поддержке американского командования.
При осуществлении наступления, в качестве войск первого эшелона будут использованы соединения вермахта ранее сдавшиеся в плен английским и американским войскам. Так, по личному приказу Черчилля, сдавшиеся англичанам соединения вермахта не были разоружены и находятся в полевых лагерях од охраной английских войск. Войска генерала Венка, сдавшиеся американцам, хотя и разоружены, но также находятся в полевых лагерях вблизи разделительной границы между нашими и американскими войсками. Общая численность немецких пленных, включая норвежскую группировку, составляют 700 тысяч человек.
Так как основное вооружение немцев на данный момент составляет стрелковое оружие, англичане поддержат их наступление огнем своей артиллерии и, в случае необходимости, авиацией. На южном участке наступления возможно участие танков генерала Патона, но эти данные требуют уточнения. Развертывание войск на исходных позициях начнется первого июля, переход к активным действиям назначено на 4 часа среднеевропейского времени третьего июля этого года, после получения условного сигнала «Брунхильда». Операция «Клипер» санкционирована и разработана по секретному распоряжению премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля.
— Что скажите товарищи? — спросил генералиссимус военных, как только Антонов закончил свое чтение.
— А где гарантии того, что все это не хорошо организованная провокация тех, кто желает сорвать предстоящую мирную конференцию по Германии и внести раздор между нами и союзниками? Я думаю надо все тщательно перепроверить. Лично у меня большие сомнения относительно этой информации о силе немцев и их союзе с англичанами и американцами. Особенно настораживает направление нанесения главного удара, ведь южный вариант предпочтительнее во всех отношениях. Нет, здесь надо хорошенько разобраться, — сказал Жуков, в памяти которого всплыл один неприятный для маршала эпизод.
В начале июня сорок первого, на совещании у Сталина нарком внутренних дел Берия доложил разведданные, полученные на различных участках Западного особого округа. В своих донесениях пограничники подробно перечисляли номера немецких частей и соединений, сосредоточенных на белорусской границе.
Из представленного доклада следовало, что война могла начаться со дня на день и главным направлением наступления противника являлась Белоруссия. Имевший противоположную точку зрения о главном направлении немцев, маршал оспорил представленные Берией данные, сославшись на чересчур подробное перечисление соединений.
— Можно подумать, что ваши агенты имеют всюду свободный проход. Спокойно пересчитывают численность немцев и их вооружение, и даже записывают номера воинских частей. Только к немецким генералам в окна не заглядывают! — возмущенно съязвил Жуков, чем вызвал законный гнев наркома, стоявшего стеной за своих пограничников.
Начался бурный обмен колкими мнениями, в котором верх остался за начальником Генерального штаба. Главным направлением предполагаемого немецкого удара осталась Украина, что во многом обусловило страшную трагедию лета 1941 года. Сталин, также как и Жуков, вспомнил этот давнишний эпизод, но на этот раз у вождя было иное мнение.
— Не думаю, товарищ Жуков, что тут имеет место провокация. Наш источник в Лондоне вполне добросовестный и ответственный человек, не раз доказавший на деле свою компетентность и осведомленность в освещаемых им вопросах. Тем более что сведения, полученные от разведки сходны с теми, что представила нам служба товарища Абакумова. Зачитайте их, пожалуйста, товарищ Антонов.
