Впрочем, совершенно другой звук заставил Эрика остановиться в узком проулке. Сухой треск, крики боли и громкие проклятия. Сначала Эрику показалось, будто кто-то выстрелил из винтовки. Но откуда в Пейлноке взяться винтовке? При свете пожара он смог разглядеть, в чем дело.

Даниэль, ловко размахивая бичом, удерживал на расстоянии двоих солдат. Третий стоял на коленях в грязи, схватившись за лицо. Солдаты бешено размахивали дубинками, но не могли подойти ближе, несмотря на доспехи.

Роберт схватил посох Аланны и побежал туда. Он ударил без предупреждения, расколов шлем одного из солдат и сбив с ног другого противоположным концом шеста. Человек еще не успел упасть на землю, когда очередной удар обрушился на его маску.

Даниэль выскочил вперед и ухватился за посох обеими руками, сузил глаза до щелочек и что-то закричал. В красноватых отсветах пламени его лицо блестело от пота, мускулы были напряжены до предела. Секунду-другую Роберт и мальчик боролись за посох, потом Даниэль выпустил посох и окликнул Диеза.

— Нет! — сдавленным шепотом отозвался врач и бросился в переулок.

Эрик бежал вперед с Аланной. Он только что заметил фигуру, распростертую в пыли в дальнем конце переулка. Пиетка. Старому трактирщику было уже невозможно помочь. Густая кровь хлестала из раны не менее дюйма в диаметре у него над правым глазом.

— Да что же это такое! — простонал Родриго, склоняясь над телом друга. У него в глазах стояли слезы. Врач поднял голову убитого, укачивая ее в руках, и что-то сказал Даниэлю на местном наречии.

Даниэль ответил до странности спокойно, словно делал доклад, и бесстрастно посмотрел на труп, сворачивая свой бич.

Эрику это показалось не просто странным — неприятным.

— Что он сказал, док?

Диез объяснил, с трудом сдерживая слезы:

— Похоже, Пиетка и Фрона пытались спрятаться здесь, но солдаты их обнаружили. Пиетка пытался защитить мать, и его кто-то толкнул. — Он медленно выпрямился, подошел к стене и внимательно осмотрел ее. В стене торчал гвоздь, покрытый какой-то темной жидкостью. — Вот об это он и ударился.

Аланна позвала их с противоположного конца переулка. Она забрала у Роберта посох и охраняла проход.

— Сейчас тут опять начнутся бои, — устало проговорил Диез. — Нам нельзя здесь оставаться.

— Я его понесу, — предложил Эрик. Он попытался перекинуть тело трактирщика через плечо.

Диез схватил его за руку.

— Оставь его. Он бы понял.

Показалось еще двое солдат. Они тащили в сети отчаянно вопящую женщину. Аланна и Роберт, не сговариваясь, подскочили и уложили солдат. Роберт помог женщине высвободиться. Какое-то мгновение она смотрела на них с разинутым ртом, потом дотронулась до волос Роберта и убежала.

Эрик подбежал к брату. Пробегая мимо одного из упавших солдат, он заметил пустую черную глазницу: это поработал бич Даниэля.

Они снова выскочили на улицу. За спиной поднялась огненная стена. Все обернулись и сквозь дым и пламя увидели чиморг, с ревом топчущего тело человека в черных латах.

Эрик никогда не бывал на войне. Какофония звуков захлестнула его. Крики, треск пламени, грохот ломающихся балок, гром и молнии и этот ужасный свист стояли у него в ушах. Всюду, куда ни глянь, бежали или дрались перепуганные местные жители и солдаты. Коровы и овцы, свиньи и собаки блеяли, визжали и лаяли, разбегаясь из открытых загонов или сорвавшись с цепей. Небо словно покраснело от жара.

Наконец они достигли самой окраины Калосы. В поле за городом три дракона нетерпеливо били крыльями, вытягивая длинные шеи. Жуткий звук — это были их голоса. Драконы пели! Он посмотрел туда, куда были направлены их взгляды, и снова увидел женщину, которую Диез назвал Сердцем Тьмы.

Теперь она казалась меньше по размеру, но ничуть не менее опасной. Молнии все еще сверкали в ее руках, и холодный смех пронзал ночь. В небе вокруг нее словно образовалась черная дыра, куда ее все глубже и глубже загоняло пение драконов. Они пели все громче и на все более высоких нотах, и она становилась все дальше и дальше.

Но из дыры успела выскочить еще одна молния, которая поразила солдата в доспехах и сожгла его на месте.

— Теперь я понимаю! — воскликнул Родриго, глядя на обугленные останки.

Но объяснить ему не удалось. С другой стороны луга из травы поднялись солдаты с сетями и дубинками и побежали прямо на них. Еще один отряд зашел с тыла.

Эрик едва успел взглянуть на Роберта и пригнуться — прямо над головой просвистела сеть. Перед ним выросла высокая фигура с дубинкой. Он бросился вперед. Так вот, оказывается, что самое страшное на войне — узнать, на какую ярость ты способен.

Пока что все его бои были сплошной игрой, упражнением или соревнованием. Ну сходил в спортзал, ну потренировался, сам кого-то поучил, выиграл приз, отметил за бутылочкой пива с друзьями — и все. Такую жизнь он знал, и такого Эрика Погловски тоже.

А этого? Он подумал о Пиетке и с ужасом осознал, что хочет ударить этого солдата. Он ловко блокировал его удар и с криком впечатал локоть в солнечное сплетение солдата, испытывая почти чувственное удовольствие от хруста тонкой лакированной кирасы. Не раздумывая, он поднял правую ладонь и ее ребром со всей мочи ударил по шлему.

— Не убивай его! — закричал Родриго.

Еще двое солдат обрушились на Эрика. Первый замахнулся дубинкой. Эрик легко отбил удар; он чувствовал какую-то отстраненность, словно наблюдая за собой со стороны. Он быстро шагнул в сторону и лягнулся, повредив солдату колено. У второго воина было другое оружие: нечто вроде короткой веревки с тяжелым узлом на конце. Прежде чем Эрик смог восстановить равновесие, узел обжег его щеку. Не обращая внимания на боль, он с силой ударил врага прямо в лицо. Осколки маски разлетелись в разные стороны.

Эрик расслабился и огляделся в поисках брата. К его удивлению, к ним присоединилось несколько местных жителей. Они сражались неважно, но, по крайней мере, их ужас сменился яростью. Вместе с ними дрался посохом Валис. Они с Даниэлем стояли плечом к плечу, отражая удары, в то время как старый Родриго спрятался в тени ближайшего здания, глядя на происходящее глазами, полными страха и злости. Аланна потеряла посох. Она подобрала сеть и швыряла ее, пытаясь достать хоть до кого-нибудь. Рядом с ней сражалась еще одна темноволосая женщина.

Резкий вскрик заставил Эрика обернуться: Роберт выполнил блок с такой силой, что дубинка, вращаясь, вылетела из онемевшей руки солдата. Брат схватил противника, развернулся и уложил его наземь безупречным броском. Послышался треск костей, но Роберт уже сражался с другим воином. Он свалил его быстрым ударом ноги.

На лице Роберта застыло холодное невозмутимое выражение. Он не ждал, пока его атакуют, но шел навстречу и укладывал солдат одного за другим. Мимо него проскочил солдат в латах, явно собираясь напасть на калосанца. Роберт поймал его за горло согнутой в локте рукой, бросил на землю и ударил каблуком в грудь. Мимо головы Роберта просвистела еще одна дубинка. Даже на расстоянии Эрик услышал хруст и изумленный возглас солдата: удар был отбит.

Он невольно вспомнил, как в горах Катскилл брат выполнял серию движений на фоне полной луны. В этом было что-то отстраненное… нет, даже, пожалуй, потустороннее, чего он тогда не осознал. По прошествии времени все это выглядело как предзнаменование.

Что-то скользнуло по плечу Эрика, и он инстинктивно наклонился. Сеть просвистела в воздухе и опутала Аланну. Она сердито вскрикнула, увлекаемая наземь двумя солдатами. Прежде чем Эрик успел броситься на помощь, еще один боец напал на него, размахивая посохом, как копьем.

— Спасибо, — пробормотал Эрик, ухватывая посох за свободный конец. Он пнул солдата в грудь ногой и завладел оружием.

Аланна билась под сетью, лежа на земле, пока один из солдат пытался связать ей ноги.

Эрик ударил его по шлему. Шлем раскололся надвое, и солдат рухнул, придавив пленницу. Его напарник обернулся, выхватил из-за пояса сразу две дубинки и взмахнул ими.