Андрей шагнул к стойке.

Музыка внезапно оборвалась, и в вязкой тишине продолжал жестко щелкать пинг-понговый шарик.

Бармен повернул к нему физиономию, напоминающую морду бульдога: те же висящие щеки и вялые, слюнявые губы. Тусклый свет лег поперек набрякшего века, на миг блеснув в мутном глазу.

– Чего хотели? - недовольно проскрипел он, заставив Андрея вздрогнуть, словно за время пути он начисто отвык от человеческой речи.

– Будьте любезны... "Клинское", - неожиданно для себя произнес он. Самым умным было бы заказать кофе: тот, по крайней мере, горячий. Холодное и наверняка разбавленное пиво после промозглой улицы, что может быть гаже? Однако же под тяжелым взглядом бармена Андрей не поправился.

"Ничего, - малодушно успокаивал он себя. - Посижу, согреюсь... потом кофейку перед уходом..."

Бармен молча повернулся, с трудом протиснув грузное тело в узком пространстве за стойкой, подобрался к полкам. Двигался он неловко, угловато как-то, точно неумелый кукловод дергал за ниточки сломанную марионетку.

Андрей уставился в стойку, но та оказалась измазана липкими на вид пятнами, и зрелище это было противней одутловатой физиономии бармена.

Защелкали клавиши кассы, слившись со стуком шарика в странный синкопированный ритм.

– Ну?

Андрей поднял глаза... и задохнулся от отвращения.

Бармен был однорук.

Из подвернутого словно бы из эпатажности рукава торчала скрюченная культя цвета селедочного брюха. Руку обкорнали чуть ниже локтя, и сейчас мерзкий отросток смотрел на посетителя как слепая морда отвратительного червя.

Андрей, как загипнотизированный, достал бумажник.

Бармен привычно зажал бутылку между пузом и стойкой, содрал жестяную пробку. Пенистая струя ударила в стенку грязноватого стакана, поднялась пористой шапкой, поползла по стеклянному боку.

Забегаловка уже казалась весьма неприятным местом. Хотелось скорее выпить пойло и ретироваться, пусть даже под дождь. Но и пить прямо у стойки, возле отвратительного, кичащегося уродством толстяка было невозможно. Андрей подцепил стакан, неловко шагнул назад. От движения холодная отсыревшая одежда соприкоснулась с кожей, и его передернуло.

Оглянувшись украдкой, он увидел, как бармен, распластавшись на стойке, слизывает с нее пролившееся пиво длинным серым языком.

За ближайшим столиком, откинувшись на спинку стула, сидел бомжеватого вида человек в черной шляпе, надвинутой на глаза: из-под полей виднелся только узкий бледный подбородок. На тарелке в остатках соуса неторопливо обедала жирная муха. Пока Андрей брезгливо обходил спящего, еще одна муха, жужжа, вылетела прямо из-под шляпы.

Толстяки продолжали пыхтеть у теннисного стола.

Пиво, против ожидания, оказалось неразбавленным. Наоборот, Андрею подумалось, что бармен для пущего эффекту и последующего обдирания клиента добавил в него спирта: горячие протуберанцы мгновенно полыхнули от желудка, комната мягко качнулась, и он с изумлением обнаружил, что пива осталось на донышке.

Как он умудрился выпить пол-литра в один глоток - уму непостижимо.

Он сделал попытку встать, но с перспективой творилось невообразимое: край стола оказался на другом конце вселенной, а стул внезапно превратился в самое острие геометрического конуса, и Андрей на миг испугался, что не удержится в этом неустойчивом равновесии, соскользнет по идеально гладкому склону в бездну, откуда, из черной бесконечности скалился жабьим ртом каменный идол с глазом на затылке...

Дунуло ледяным порывом из-за спины. Мгновенную дрему как рукой сняло, и Андрей резко обернулся.

За спиной стоял мужик в черной шляпе.

Кривил гнилозубый рот в мерзкой усмешке, крутил что-то в пальцах. Вглядывался в лицо Андрею буравчиками невидимых в тени глаз.

– Все серь... - произнес он сипло.

– Что, извините? - автоматически переспросил Андрей и мысленно обозвал себя кретином. Только излияний от бомжеватого типа ему не хватало.

– Все в этой жизни только серь, - внятно повторил тот. - Согласен?

Андрей неловко пожал одним плечом.

– Согласен? - с напором повторил Шляпа, придвигаясь к Андрею и обдавая его невыносимой вонью из провала рта.

– Д-да, конечно, - запнувшись, согласился он и вскочил. Надо было сразу уходить, не задерживаться ни минуты в этом идиотском заведении, но зов природы после выпитого пива настойчиво заявил о себе. Обернувшись от двери, поперек которой небрежно написали "WC" черным маркером, Андрей заметил, что бомжеватый в шляпе сыто ухмыляется.

Медленно, будто зная, что Андрей не уйдет раньше времени, он показал, что вертит в пальцах - теннисный шарик. Неуловимое движение, легкий треск, отчего-то слышный даже здесь - и сплющенный кусочек пластмассы плюхается в недопитый стакан.

Абсурдность этой картины - раздавленный целлулоидный шарик в пивном стакане - наполнила его безотчетным ужасом. Дверь захлопнулась крышкой мышеловки, и, наверное, лучше всего было сбежать на улицу, наличие сантехники уже не казалось таким уж необходимым. "Но мы же интеллигенты, черт возьми", - кривился он в натужной усмешке.

Горячей воды, естественно, не было. Андрей сунулся под кран, закусил губу сразу занывшими зубами, помял мокрыми ладонями лицо. В заплеванном зеркале отразилась вытянутая физиономия с белыми губами, испуганные глаза. Безумием было зайти в убогую забегаловку посреди безлюдной улицы, еще большим сумасшествием было остаться, не броситься отсюда сломя голову. Черт знает, в какое дерьмо его угораздило вляпаться. Мужик этот в шляпе, однорукий еще...

Щелкнула позади дверца. Андрей подпрыгнул на месте - он был уверен, что туалет пуст. Но из второй кабинки шагнула под синюю лампу... девица в чем-то блестяще-черном, обтягивающем и занимающем на теле минимум места.

Мужчину возле умывальника облило мгновенной неловкостью. В первую секунду он стыдливо вообразил, что ошибся дверью. Впрочем, тут же вспомнилось, что туалет в забегаловке был всего один... и хорошо еще, что вообще был.

Девица между тем остановилась у соседней раковины, деловито пустила воду, сунула ладони под ледяную струю, словно присутствие здесь мужчины одновременно с ней было делом обыденным. Серые, точно пылью присыпанные волосы прилипли к шее неопрятными завитками, над ухом виднелось темное вздутие - то ли недавний шрам, то ли такая некрасивая родинка... Андрей неловко отвернулся.

Каблуки прощелкали по кафелю за его спиной, вызвав неприятную ассоциацию со звуком удара шарика об стол. Едва слышно жужжала муха.

Она остановилась в дверях, полуобернулась, внимательно разглядывая Андрея из-под полуопущенных век. Густо намазанные тушью ресницы бросали на впалые щеки плотные тени, усиливая сходство с манекеном из дешевого фильма ужасов.

Этот взгляд длился от силы секунду, но Андрею показалось, что прошла вечность, прежде чем девица отвернулась наконец и шагнула наружу. В последнее мгновение ему бросилась в глаза нелепая огромная дыра на оранжевом чулке, в которой матово светилась гладкая кожа. Он успел заметить и широкую стрелку, криво поехавшую вокруг бедра, и даже оборванную капроновую нитку. Потом дверь тихо закрылась, и он с шумом втянул спертый воздух.

Чушь, - прошептал он своему отражению. - Какая все чушь.

Из туалета он вышел бодро и уверенно. Шагнул к выходу, не глядя по сторонам. Протянул руку к ручке...

И еще несколько секунд бесполезно шарил по гладкой поверхности, толкал, цеплялся за край двери ногтями.

Пока не услышал позади сдавленное хихиканье.

Спина уткнулась в холодную поверхность предательской двери.

– Все серь, - с удовлетворением констатировал Шляпа. Он сидел на заплеванном столике, забросив одну худую ногу на другую, и прихлебывал остатки пива из стакана с плавающим шариком. Андрей бросил затравленный взгляд в сторону теннисного стола, но толстяки исчезли, оставив на стене две размазанные тени, и только еще один шарик сиротливо лежал посреди зеленого поля и, кажется, даже светился мертвенно-бледным светом.