Из Шанхая г-н Бале приехал в Петербург, откуда был командирован Главным штабом в штаб Главнокомандующего (прибыл 30 июня с. г.).

Как отлично владеющий японским языком и будучи выдающимся знатоком японской армии, а также народного быта, истории и литературы Японии, г-н Бале принес нам большую пользу своими сообщениями о японской армии, переводами статей из японских газет военного содержания и чтением ряда лекций о Японии в штабе Главнокомандующего и в штабах 1-й, 2-й и 3-й армий. Лекции эти были напечатаны для распространения между офицерами, весьма поверхностно знакомыми с нашим противником.

В начале войны бывшим военным агентом в Корее Генерального штаба полковником Нечволодовым были приглашены на нашу службу тайными агентами в Японии, Корее и на острове Формозе иностранные подданные Барбье, Шаффанжон и Франк.

В апреле месяце г-н Павлов командировал на пароход из Батавии Шаффанжона, а в г. Амой Барбье для разведок о японской эскадре по просьбе генерал-адъютанта Рожественского.

Так как доставлявшиеся названными агентами сведения не были особенно ценны и не окупались, то эти агенты были рассчитаны в июне месяце с. г.

Необходимо еще упомянуть о наших консулах в Чифу и Тяньцзине надв. сов. Тидемане и Лаптеве, которые тоже доставляли сведения о противнике, хотя и случайного характера, но нередко весьма интересные и ценные.

Справедливость требует отметить, что сведения, доставляемые Г.Г. Павловым и Давыдовым, отличались особой достоверностью и интересом.

После Мукденских боев в целях усиления дальней разведки в Японии были приняты следующие меры. Для этой цели были приглашены французские подданные Эшар и коммерческий представитель Французской Республики во Владивостоке г-н Пларр. Первый из них, с которым вошел в сношение еще Генерального штаба полковник Линда, был немедленно послан в Японию, т. е. еще в феврале месяце с. г., а второй вследствие разных осложнений и затяжек не мог быть отправлен ранее июня месяца, почему и не было получено от него никаких донесений.

Г-ну Пларру 30-го июня с.г. была дана инструкция для разведки, причем обращалось особенное внимание на сбор сведений в Японии о новых формированиях.

В апреле месяце был, кроме того, командирован в Японию под псевдонимом сербского корреспондента Маринковича поручик 11-го B.C. стрелкового полка Субботич, вызвавшийся добровольно на это столь важное и опасное предприятие.

Связь штаба с этими лицами была установлена: с Эшаром через полковника Огородникова, с Пларром через французского консула в Шанхае и подполковника Страдецкого в Хабаровске, а с Маринковичем через г-на Давыдова.

Ввиду той важности, которую приобретал при новой стратегической обстановке тыловой район японских армий и для облегчения работ наших военных агентов в Китае, в конце мая с. г. разведка в Маньчжурии была разделена между помощником 1-го военного агента в Китае капитаном Афанасьевым, которому была поручена эта разведка еще в январе месяце с. г.[71], и штабс-капитаном 20-го B.C. стрелкового полка Россовым, командированным для этой цели в июне месяце с. г. в г. Чифу, как удобный пункт для ведения разведки в портах Маньчжурии и в устье р. Ялу посредством джонок. При этом было предложено передать лучших своих агентов-китайцев: генерал-майору Десино — штабс-капитану Россову, а полковнику Огородникову — капитану Афанасьеву.

Штабс-капитану Россову было поручено наблюдение за портами Маньчжурии: Инкоу, Дальний, Талиенван, Бицзыво, Дагушань, Татунгоу, Шахэцзы и др., а также разведка специально Ляодунского полуострова и Восточной Маньчжурии примерно к востоку от меридиана Фынхуанчень. К западу от этого меридиана капитану Афанасьеву было предложено усилить наблюдение за противником, особенно за его левым флангом.

Для организации тайной разведки в тылу японских армий капитаном Афанасьевым были учреждены постоянные агентуры: в Инкоу, Ташичао, Ляояне, Фынхуанчене, Син-минтине, Мукдене, Синцзинтине, Факумыне, Телине и в других местах, в зависимости от хода и развития действий.

Для наблюдения за контрабандой и линией железной дороги Шанхай-Гуань — Гоубаньцзы — Синминтин и бухтой Цинвандао у капитана Афанасьева были агенты по названной железнодорожной линии и в бухте Цинвандао.

В июне месяце была сделана попытка сквозного пропуска агентов через японское расположение: они высылались из Шанхай-Гуаня в расположение японских войск, где должны были наниматься на какие-либо должности у японцев и затем, пробыв некоторое время при какой-нибудь японской войсковой части, прорываться в разведотделения штабов армий и Главнокомандующего.

Для этой цели капитану Афанасьеву было предложено пропускать подобных разведчиков через Канпинсян, Факу-мынь, Сяотайцзы, Тунцзякоу, Телин, Кайюань, Пакошу, Синцзинтин, Синминпу, Хуайженсянь, Тунхуасянь.

Этот последний опыт, за кратковременностью его применения вследствие прекращения военных действий, не дал каких-либо положительных данных, на основании которых можно было бы судить о его пригодности.

Главными задачами, поставленными дальней разведке, были:

1) мобилизация в Японии;

2) призыв в Японии людей всех контингентов запаса (иобигун, кобигун, кокумин, ходзютай) и новобранцев;

3) формирование новых резервных и полевых частей;

4) учет отплывающих из Японии подкреплений в Маньчжурию и в Корею, места их высадки и назначения и _

5) в общих чертах политическое, экономическое и финансовое положение Японии и Кореи.

Б. Организация ближней разведки

Предметом ближней разведки являлся сбор сведений о противнике непосредственно в районе расположения и действий его армий.

Органами ее были главным образом разведывательные отделения:

1) штаба Главнокомандующего и

2) штабов 1-й, 2-й и 3-й Маньчжурских армий, тыла и Приамурского военного округа.

Средствами служили:

1) войсковая разведка (захват пленных, добывание разного вида документов, предметов снаряжения, обмундирования и т. п.);

2) тайная разведка посредством лазутчиков-китайцев и

3) сведения из печати, преимущественно иностранной.

а) войсковая разведка

После Мукденских боев, когда наши армии стали на Сыпингайских позициях и, как было указано выше, тайная разведка не успела еще вполне наладиться, и связь с противником была почти потеряна, было предписано армиям и штабу Заамурского округа отдельного корпуса пограничной стражи вести возможно энергично войсковую разведку посредством конницы и охотничьих команд.

Равно в течение всего периода нахождения наших армий на Сыпингайских позициях, когда являлась особенная настоятельность в освещении всего фронта противника или какого-нибудь важного в данную минуту участка его, давались неоднократно штабом Главнокомандующего предписания армиям производить усиленные войсковые разведки с непременным условием добычи языка.

б) тайная разведка посредством лазутчиков-китайцев сосредоточивалась преимущественно в армиях.

На 1-ю и 2-ю армии, как стоявшие в передовой линии, была возложена разведка фронта, соответствующего фланга и ближайшего тыла противника, на 3-ю — как находившуюся в резерве, главными силами за правым флангом нашего расположения, — разведка в Монголии, преимущественно ближайшей к Маньчжурии полосы.

Армиям была дана инструкция, в которой указывалось на необходимость тесной связи между тайной и войсковой разведкой, причем тайная разведка возлагалась на высшие штабы, а войсковая — на низшие войсковые единицы.

В целях постановки тайной разведки на более прочных и серьезных основаниях, считалось необходимым при штабах отдельных отрядов и корпусов возложить ведение ее на одного, специально назначенного для этой цели офицера, который являлся бы и ответственным за сообщаемые им сведения о противнике.

В области ближней разведки роль разведывательного отделения штаба Главнокомандующего сводилась к контролю над разведывательной деятельностью штабов армий, взаимной ориентировке всех органов разведки и вообще к объединению их деятельности.