Лось. Вот тут — «принцип советского автопрома» в чистом виде. Одомашнить лося — задача сложная, но точно выполнимая: петроглифы из Фенноскандии изображают лосей как под седлом, так и в запряжке. До селекции дело не дошло, ибо в регионе появились лошади с коровами, и домашние лоси разделили судьбу отечественных автомобилей во Владивостоке. В новейшие времена было несколько попыток доместикации (в Скандинавии и СССР); эксперименты те неизменно демонстрировали принципиальную выполнимость поставленной задачи и неизменно прекращались ввиду ее полной экономической бессмысленности. Однако к ситуации в доисторической Америке (где ни лошадей, ни коров нет и не предвидится) эти ограничения никак не относятся; но — нет, так и не попытались.
Овцебык. Стадное копытное, не слишком крупное (200–250 кг), молодняк приручается без проблем. Эксперименты по доместикации начались в 50-е годы, вполне успешны: фермы в Канаде и Норвегии высокорентабельны (основной продукт — тончайшая шерсть, хотя и мясо весьма хвалят). Нет ни малейших сомнений в том, что, не окажись овцебык эндемиком Северной Америки (в Азии он вымер в доисторические времена) и попади он своевременно в руки селекционеров Старого Света, это копытное давным-давно уже стало бы обычным домашним животным с устоявшимися породами.
Бизоны. Степной бизон (как и наш зубр) вроде бы считается неприручаемым; относительно более мелкого канадского лесного бизона есть сомнения. На сторонний взгляд, более опасным зверем, чем азиатский як, лесной бизон не кажется; так что, за неимением выбора, можно было бы и поэкспериментировать с телятами...
Ошейниковый пекари (Pecari tajacu). Фото Adrian Pingstone с сайта «Википедия»
Пекари. Мелкая свинья, ведущая стадный образ жизни. Отлично размножается в неволе, но обладает скверным характером и достаточно опасна (для своих размеров). Тем не менее, найти управу на зверушку полуметрового роста, разводимую на мясо (это ведь не верховая зебра, с которой всаднику предстоит вести долгую совместную жизнь) — задача явно не запредельной сложности. Почему пекари не одомашнивают сейчас — вполне очевидно: мясо его сильно уступает по качеству свинине (т. е. «принцип советского автопрома» в чистом виде); а вот почему пекари не заинтересовал индейцев — загадка.
Центральноамериканский тапир (Tapirus bairdi). Фото с сайта «Википедия»
Тапиры (3 вида). Киплинговский слоненок с недохоботом списан явно с них. Легко приручается, без проблем размножается в неволе. Продолжительная беременность (13 месяцев) делает их малоперспективными как источник мяса, но как вьючное и тягловое животное — почему бы и нет? Уж никак не хуже ламы...
Кавиоморфные грызуны. Самая большая для меня лично загадка, почему на роль тамошнего «кролика» индейцы из всего разнообразия тамошних кавиоморфов выбрали наименее подходящих для этого кавий (морских свинок). Чем им не угодила, к примеру, водосвинка капибара (метр длины, полста кило веса, чудесный характер — бегает за приручившим ее человеком как собачка, без проблем размножается в неволе)? Или хутия, размером почти с бобра (вымерших ныне еще более крупных антильских хутий, похоже, разводили-таки тамошние индейцы). Что одомашнивать кавиоморфов, склонных к жизни группами со стайной организацией, достаточно просто, показывает пример выведенных в культуру буквально за считанные годы шиншилл и нутрий. А ведь крупных кавиоморфов в Америке множество...
Капибара. Фото с сайта «Википедия»
Упомянем для порядка страусов-нанду (вряд ли одомашнить их принципиально сложнее, чем без проблем разводимых на фермах африканских страусов), многочисленных гусеобразных (помимо мускусной утки) и перейдем к промежуточному резюме: Даймонд несколько сгущает краски, реальный набор кандидатов на одомашнивание в Америке был не столь уж мал, и по сравнению с Евразией это, как в известном анекдоте, — «да, ужас, но не ужас-ужас-ужас!». А если оценивать перспективы «производства продовольствия» в целом, сплюсовав животных (потенциальных и актуальных) с растениями, — то не такой уж и ужас...
Так что же выходит — в действительности при той «первой раздаче» аборигенам Нового Света карты пришли если и похуже, чем евразийцам, то совсем ненамного?.. Не совсем так. Я ведь вполне сознательно говорю всё время о «Евразии» и «двух Америках» как о чем-то едином; но для Евразии такое единство (обеспечиваемое межрегиональными обменами) было актуальным, а для «двух Америк» — сугубо потенциальным! Ну, вот не сложилась в Новом Свете практика межрегиональных обменов, и картофель с ламами так и не попали в Мезоамерику, а мезоамериканская аквакультура — на Титикаку Рискну предположить, что, если б ирокезам или чероки и удалось одомашнить лося, ольмекам — пекари, а майя — тапира, эти достижения почти наверняка так и не вышли бы за границы соответствующих регионов; да и с местными лошадьми (если бы они каким-то образом избежали истребления охотниками Кловис), надо думать, была бы та же картина. В том-то и дело, что на палеолитических (!) стоянках Среднерусской возвышенности регулярно находят ракушки-каури из Южных морей, а кремневое сырье (сырье! — не изделия), как выясняется, регулярно таскали для дальнейшей обработки через пол-Европы, т. е. тогдашний Старый Свет был реально глобализован; а вот в Новом Свете — насколько можно понять — ничего похожего не наблюдается...
Почему? Ну, это вопрос уже не к биологам и географам, а к историкам... Предположение Даймонда, будто фатальную роль тут сыграла непроходимость джунглей Панамского перешейка и пустынь северной Мексики, явно «воды не держит»: в Старом Свете сплошные джунгли от Южного Китая до Ассама и Тибет с Гоби почему-то никаким миграциям и контактам не мешали... Более того, конфигурация континентов Нового Света такова, что, казалось бы, достаточно индейцам освоить толком одну-единственную технологию — мореплавание (да не дальние плаванья, как у их современников-полинезийцев, а сугубый каботаж), как транспортная связность Америк станет несравненно выше, чем у Евразии: водный-то транспорт всяко лучше наземного... Ан нет: и мореплавание вроде бы имелось, и до Малых Антил доплывали, и артефакты мезоамериканского происхождения на те Антилы попадали, а результатов (по части «новосветской глобализации») всё равно — почти никаких; и может, дело-то скорее в этом, чем в недоборе по части аборигенных копытных?
Одна из глав книги Даймонда названа «Яблони или индейцы» (с парафразом в другом месте «Зебры или африканцы»): здесь автор, рассуждая о причинах дефицита или даже отсутствия собственных доместикатов в Новом Свете и в Африке, связывает их исключительно (не преимущественно — подчеркиваю! — а исключительно) с особенностями тамошней фауны и флоры... Мне же, признаюсь, было бы очень любопытно почитать аналогичным образом построенную главу «Индейцы или железки»; ну, где автор попытался бы — с тех же позиций — объяснить, почему с металлургией в Новом Свете дело обстояло ничуть не лучше, чем с доместикацией: инки дошли-таки до ранней бронзы (благо у них медь с оловом буквально валялись под ногами), Мезоамерика не продвинулась дальше меди, железом вообще нигде и не пахло. Особенно поражает в этом плане мезоамериканская ситуация: обработку меди здесь открывали несколько раз (тараско, миштеки), но никаких реальных последствий для региона это не имело, и все главные тамошние государства (ольмеков, майя, ацтеков) так и остались неметаллургическими (самородные металлы не в счет) — притом, что уж ацтеки-то должны были оценить медные топоры тарасков, от коих они потерпели единственное в своей доиспанской истории стратегическое поражение... Ну, и чем это объяснить «по Даймонду» — что всяческих руд обоим континентам злонамеренно недодали? химический состав их оказался не тот? или температура их плавления за 30-м меридианом возрастает до недостижимости?
