Ревностный венецианский патриарх много потрудился над распространением среди клира и мирян всенародного почитания Пресв. Евхаристии. С этой целью он собрал в Венеции, в августе 1898 года, "Международный Евхаристический Съезд". Молитвенный подъём царивший на этом съезде был вдохновлён в значительной мере самим патриархом. Да и вообще патриарх понимал, что без глубокого почитания Евхаристии подлинная священническая жизнь невозможна; он нередко проводил всю ночь в молитве перед Св. Дарами.
Когда патриарх служил в какой-либо церкви, он казался преображённым. В его облике было что-то лучезарное, неземное. Он терпеть не мог в храмах всё театральное, чувственно-восхитительное, лже-умилительное, в особенности в области церковного пения. Во время богослужения он допускал только строгий "григорианский" напев или, подобные ему, старинные, чисто религиозные напевы. Он не хотел, чтобы пение в церкви было исключительнымдостоянием особого хора. Он возмущался, когда для исполнения священных песнопений в церкви приглашались артисты невысокого нравственного уровня.
Бесстрашный архиерей говорил всем правду в глаза: антиклерикальным министрам; лидерам политических партий, попирающим права Церкви; художникам, оскорбляющим начала христианской нравственности. Своею смелостью он воодушевлял массы и привлекал их к деятельному участию в борьбе с безбожием. Когда владыка Иосиф впервые приехал в Венецию в качестве её патриарха, население города приветствовало его, по местному обычаю держа все окна открытыми; только в муниципалитете, где хозяйничали враги Церкви, окна остались демонстративно закрытыми. Об этом сообщили патриарху. "Ничего, - сказал он спокойно в ответ, -"вскоре мы откроем окна муниципалитита". И, действительно, во время ближайших административных выборов народные массы под влиянием своего пламенного архипастыря поднялись в защиту веры, масонская партия потерпела поражение, и городское управление перешло в руки католиков: при церковных торжествах все окна муниципалитета открывались настежь.
Как и раньше, наш подвижник был отцом нищих. По выражению коротко знавших его :людей, он отдавал бедным "всё что мог и еще больше".
Говорили также: "Деньги у него улетучиваются в сторону нуждающихся". Чтобы экономить деньги для страждущих, сам патриарх жил в подлинной бедности. Одному священнику он писал: "В Мантуе я был нищим, здесь я просто оборванец". Подчас за обедом он совсем ничего не ел и говорил: "Ничего не могу проглотить, когда столь многие голодают". Нуждающимся он отдавал всё, что попало под руки: чулки, картины, даже разные предметы полученные им на-память от дорогих ему лиц. Оттого в народе пошла поговорка: "Наиболее бедный из всех нищих-наш патриарх". Своему секретарю он несколько раз сделал строгий выговор за то, что тот не впустил к нему назойливого просителя: "Не забывайте, что нищих надо предпочитать всем другим". Свои пожертвования он часто лично разносил по чердакам и трущобам. Ему было приятно, когда его там называли "деревенским кардиналом".
Однажды патриарх шёл в городе, чтобы посетить одного больного мальчика. Он был одет как простой священник. По пути ему встретилась одна незнакомая крестьянка с ребёнком на руках. Вдруг дитя обернулось и, указывая матери на патриарха, громко сказало: "Мама, смотри, это папа Римский! Еще раньше, когда, наш подвижник был епископом Мантуанским, один святой жизни юродивый монах говаривал про него: "Этот портной (Сарто по-итальянски значит "портной") сошьёт хорошее платье для Церкви, он будет папой". Скептики скажут, конечно, что в этих случаях имеется лишь случайное совпадение; но предначертания Провидения исполнились, и "случаи" оказались предсказаниями.
КОНКЛАВ 1903 ГОДА
20 июля 1903 года скончался папа Лев XIII, избранный на папский престол двадцать пять лет тому назад. Через девять дней после кончины Льва XIII кардинал Сарто должен был ехать в Рим для участия в выборе нового папы. В сопровождении своего секретаря, монсиньора Брессана, он отправился на вокзал, думая, что отъезд его останется незамеченным. Но на вокзале их узнали, приветствовали и желали им скорого возвращения. Иные пожелали патриарху стать папой. "Будьте спокойны,- отвечал он всем,- живым или мёртвым, а Венеции я никогда не забуду". Когда поезд тронулся, патриарх опустил окно и ещё раз окинул взглядом множество своих пасомых и преподал благословение городу, который он, сам того не зная, вставлял навсегда.
В Риме готовились к конклаву. Во время предварительных бесед и совещаний, архиепископ Бордосский, кардинал Леко, обратившись к кардиналу Сарто на французском языке, спросил его, какой он епархии. Патриарх сказал, что он не владеет французским языком. На это кардинал Леко ответил: "Если Вы не говорите по-французски, то не можете быть избраны папой". Слава Тебе, Господи!"- воскликнул патриарх с радостной улыбкой. Заседания конклава начались 31 июля, к вечеру. Первоприсутствующий кардинал напомнил избирателям ( При избрании папы имеют право голоса только кардиналы; подавляющее большинство кардиналов - архиепископы или епископы крупных церковных кафедр Европы, Америки, Азии, Африки и Австралии; конклав открывается не сразу после смерти покойного первосвятителя, чтобы все кардиналы успели съехаться) что они должны отстранить от себя всякие земные побуждения, всякую партийность, и не иметь в избрании нового папы иной цели, кроме славы Божией, блага Церкви, защиты её учения и её прав, и вечного спасения душ человеческих.
Однако в мировой политической печати уже называли двух кандидатов. Это были кардинал Рамполла, долголетний сотрудник Льва XIII, "сторонник французской ориентации", по мнению журналистов, и кардинал Готти, которого почему-то считали германским кандидатом. На первом голосовании Рамполла получил 24 голоса, Готти-17, а кардинал Сарто, о котором политические газеты и не упоминали - 5. В вечернем заседании того же дня за кардинала Сарто было подано уже 10 голосов.
Когда 2 августа утром кардиналы собрались вдкой капелле для третьего голосования -то Краковский епископ, кардинал Пузына, сообщил конклаву желание императора Франца Иосифа: Австрийский император настаивал на том, чтобы кардинал Рамполла не был избран. Это было со стороны императора совершенно беззаконное посягательство на свободу Церкви. Против такой.попытки воскресить давно прошедшие печальные времена вмешатель-государственной власти в чисто церковные дела, участники конклава энергично запротестовали; в их заявлении говорилось между прочим, что требование императора не может быть принято конклавом, во внимание ни официальном, ни в официозном или частном порядке, а потому "и считаться с ним не будут вовсе".
На следующем голосовании кардинал Рамполла подучил 29 голосов, а патриарх Сарто заволновался: со слезами на глазах он непрестанно умолял своих совыборщиков не голосовать больше за него, подчёркивая свои недостатки, свою неопытность в делах, касающихся всей Церкви, свое незнание языков д т. д. Но все последующие голосова-непрестанно выдвигали его на первое место, между тем как кардинал Готти, которого некий император хотел видеть на папском престоле, получал лишь совсем незначимее количество голосов. Избрание кардинала Сарто становилось всё более и более очевидным. Чтобы сломить сопротивление Венецианского патриарха, который всё ещё продолжал решительно отказываться от всецерковного первосвятительского служения, некоторые кардиналы стали ему доказывать, что его отказ может повредить Церкви. "Всю жизнь будете иметь угрызения совести, если откажетесь",- почти резко сказал ему Миланский архиепископ.
На вечернем голосовании 3 августа за кардинала Сарто было подано 35 голосов, а на следующий день утром он был избран, получив 50 голосов, то есть больше чем нужно было, чтобы иметь требуемых каноническим правом 2/3 общего числа голосов.
