Ричард (фыркает). И на этот заработок содержать прислугу?
Дженни (стараясь сохранить спокойствие)…или же открыть шляпную мастерскую.
Ричард. Нет, ты ненормальная! Абсолютно ненормальная!
Дженни (с очень искренней мольбой). Мне же хочется помочь!
Пауза.
Ричард (смягчаясь. ласково). Знаю. И ты мне помогаешь; ты делаешь даже больше, чем можешь.
Дженни. Нет-нет, я тебе ни капельки не помогаю!
Ричард (зарывается лицом в ее волосы). Очень помогаешь.
Дженни. Ты считаешь, что я ничего не стою.
Ричард (пытаясь отшутиться). Нет, почему же, за тебя любой даст… гм…
Дженни (не поддаваясь его тону). Я сижу у тебя на шее. Я — обуза, а не помощница. Ведь столько женщин работают полдня, просто чтоб немножко вносить в дом, и…
Ричард (это его последнее слово). Нет!
Дженни (после паузы, со вздохом). Все деньги, деньги, деньги…
Ричард. Так всегда было. И так оно и будет.
Дженни (ободряюще). Ты ведь сейчас зарабатываешь больше, чем прежде.
Ричард. Больше, да. И налоги больше. Бойся, человек, повышений по службе! Бойся медленного восхождения по ступеням респектабельности!
В стеклянных дверях появляется Джек; он принимает участие в происходящем на сцене, только когда разговаривает с кем-либо из действующих лиц, остальное же время лениво наблюдает и обращается к публике.
Дженни. Я знаю. Мама мне всегда говорила: выходи только за биржевого туза.
Ричард (идет к шкафчику с бутылками). Вот правильно. Ты здорово промахнулась.
Дженни (еще одна попытка). Но если б я могла хоть немножечко прирабатывать…
Ричард (что- то ищет среди бутылок). Нет!
Джек (к зрителям, пока Ричард, перебирает бутылки). Они, что, ссорятся из-за денег? Бедняги: вечно одно и то же. А ведь они славные люди. Ричард — порядочный человек, а Дженни … Дженни очень хорошая, о чем я, черт возьми, весьма сожалею.
Дженни (не замечая Джека). Что ты там шаришь?
Ричард (не оборачиваясь). Водку ищу.
Дженни. Да вон она, прямо на тебя смотрит.
Ричард. Это не та, это американская, для гостей, а я пью польскую.
Дженни ("Вот и попался!"). Ах, да.
Ричард. Да и эта пустая.
Джек (к зрителям). Видали? Вот то-то и оно. Польская водка стоит восемь долларов бутылка. Конечно, она куда лучше, но ведь и стоит куда дороже. Бедные ребятки. (Доверительно.) Дженни мне нравится необычайно. Нет, я не собираюсь ее соблазнять и прочее, Я грешу с ней, увы, только мысленно.
Ричард. Приличная водка — это не роскошь,
Дженни. Оранжерея тоже.
Ричард. Оранжерея — роскошь,
Джек (к зрителям). Мой дядюшка, отдав богу душу, оставил мне три с четвертью миллиона. Это чрезвычайно приятно. Это значит, что о я могу покупать и оранжереи, и польскую водку, и тридцатилетний коньяк, и к тому же еще… не знать никаких забот, что, конечно, самое приятное, верно? (Включается в сценическое действие.) Здорово, птенчики!
Ричард. А?
Дженни (раздосадована и вместе с тем рада; в ее отношении к Джеку всегда борется материнское чувство с кокетством). О господи, Джек!
Ричард (он относится к Джеку со смешанным чувством легкого недоверия, беспокойства и искренней приязни). Здорово, Джек!
Джек (видя их замешательство). Когда я, сирый и убогий, изнемогаю от скитаний, куда влекут меня мои израненные ноги? Разумеется, только к вам. И зачем? Чтобы согреться вашей лаской и теплом. Как живете, малютки?
Ричард. Скверно.
Дженни. Отлично!
Джек. Не чувствую единодушия.
Ричард. А вы как?
Джек. Да вот. забрел в клуб поглядеть, как наши покеристы хватаются за сердце, присел играть сам и просадил пару сотен. (Целует Дженни в лоб.) От вас… чудесно пахнет.
Дженни (польщенно). Спасибо.
Джек. А потом решил по-соседски заглянуть к вам.
Ричард (любезно, но с подковыркой). Вы наверняка не прочь бы выпить.
Дженни (стремясь загладить неприятный намек). Я тоже не прочь!
Джек. С удовольствием. Польской водки, да?
Ричард (бросает взгляд на Дженни). Только что кончилась.
Дженни (Ричарду). Может, угостишь нас хорошим мартини?
Джек (хмыкает с притворным неодобрением). Ох, пьянство, пьянство!
Ричард. Вермут тоже кончился.
Джек. Такое гостеприимство, скажу я вам!
Ричард. Я сбегаю куплю.
Джек. Прекрасно! А я пока побуду наедине с вашей женой.
Дженни. Джек! Ай-ай-ай!
Ричард (смысл: если ты намерен сидеть долго, то я схожу за водкой). Вы к нам надолго?
Дженни (с веселой укоризной). Ричард!
Джек. Вообще-то я хотел распить с вами бутылочку на прощанье. Видите ли, я завещал каждому из вас по двести пятьдесят тысяч, и когда мы выпьем, я спущусь в погреб и покончу с собой.
Дженни. O-о-ох!
Ричард (угрюмо). Лучше бы где-нибудь в другом месте, а тонам, пожалуй, долго не видеть ваших денег, если. (Умолкает.)
Дженни (продолжая игру). Да… еще знаете… начнется следствие
Джек (к зрителям). Он, конечно, прав. Что значит практическая сметка! (Снова включается в разговор.) А! (Пауза.) Вы думаете? А тогда давайте выпьем просто так.
Ричард (медлит в нерешительности). Ладно. (Пауза.) Так пошел.
Джек. Идите, дорогуша, идите.
Дженни (хихикнув). Честное слово, Ричард, я буду вести себя хорошо!
Джек. У вас верная жена, Ричард, вам нечего бояться. (К. зрителям.) И это истинная правда. Такие, как она, — редкость; она — женщина честная.
Ричард (идет к двери в переднюю). Знаю; на других я и не женюсь.
Джек. Как, разве вы уже были женаты?
Ричард (удивленно). Я? А! Это я так… (не находит слов)… к слову. (К Дженни.) Тебе ничего не нужно? В магазине?
Дженни (покачав головой). Нет. Скорей возвращайся. Да! Возьми сигарет.
Ричард (у двери, не без яда). Каких?
Дженни (беспомощно улыбнувшись, вздыхает). Тех, что мы любим. Ну, беги.
Ричард выходит.
Джек (вслед Ричарду). До скорого! (К Дженни, комически изображая пылкую страсть.) Ну. быстро! У нас есть четверть часа, даже если он туда и обратно побежит рысью! Где у вас спальня для гостей?
Дженни (смеясь). Да ну вас, Джек! Кроме того какой же вы гость!
Джек (удивленно). Да? А кто же я?
Дженни. Ну… вы… почти свой человек,
Джек. Назойливый сосед? Вот опять черт принес этого зануду Джека, опять, конечно, под мухой будет теперь торчать тут целый день, делать ему нечего. Так?
Дженни. М-м-м…
Джек (к зрителям). Да. Это так. Делать мне действительно нечего. Боже, какую волю нужно иметь, чтобы превозмочь собственное благополучие. У меня ее нет. (К Дженни.) Давайте я напишу ваш портрет.
Дженни (весело, хотя говорят они об этом явно не в первый раз). Нет, спасибо.
Джек. Это вам не будет стоить ни единого цента.
Дженни. Не хочу.
Джек (зрителям). А ведь я неплохой художник. И что же? А ничего. Льстивые портреты богатых особ. (К. Дженни.) Но почему?
Дженни. Мне… мне не хочется быть как все.
Джек (ласковая вкрадчивость). Вам это не грозит. Вы — особенная, Дженни.
Дженни. В каждом, ну буквально в каждом доме, куда бы мы с Ричардом ни пришли, везде над камином в безобразной раме дамский портрет в виде Джиоконды, Юноны, Кармен, Греты, Гарбо, Прекрасной Таитянки — словом, портрет хозяйки дома — ваше произведение.
Джек ("Это — аксиома"). Дамы любят, чтоб их писали, я пишу дам, дамы вешают свои портреты.
Дженни (виноватым тоном). Не то чтобы мы не могли…
Джек (с коротким смешком) И ведь, по сути, это мое единственное занятие! (Поддразнивая ее.) Между прочим, за какие-нибудь три месяца я получаю больше денег, чем Ричард за целый…
Дженни. Ну, деньги!
Джек (немного выждав, спокойно, с улыбкой). Да, деньги. А что?
Дженни. Нет. я просто… мне неинтересно смотреть на себя, вот и все.
Джек (галантно). На вашем месте я бы только этим и занимался. (Обычным тоном.) Что происходит, ласточка?
Дженни. Ох… (Очень искренне, даже жалобно, хотя это, конечно, шутка.) Может, вы и вправду пойдете в погреб, Джек? То есть оставите мне и Ричарду по двести пятьдесят тысяч, а потом где-нибудь покончите с собой? Это было бы так мило!
