Лишь у дверей своей приемной Рэй Дробсон, министр робототехники, заметил, что робот-секретарь следует за ним. Не напрасно ли. их сделали столь бесшумными, этих новых секретарей? Этак они человека до смерти перепугать могут! И Дробсон приказал:

— Ступай в кабинет, ты мне больше не нужен.

— Но, ваше превосходительство, — неожиданно возразил робот, — ведь я в любой момент могу вам понадобиться.

Созданные для исполнения функций политических и административных деятелей, эти роботы говорили подкупающе мягко и вежливо.

— Что значит «но»? — сказал министр. — Разве для тебя не существует Второго Закона робототехники?

По этому закону, как известно, роботы обязаны выполнять все команды своего хозяина, кроме тех, которые противоречат Первому Закону. А он гласит, что робот не может причинить человеку вред своим действием или своим бездействием допустить, чтобы ему был причинен вред.

— Это очень старые законы, ваше превосходительство, — снова возразил секретарь. — Они введены еще при наших, если мне будет позволено так выразиться, прадедах, которые еще не осознавали, что они роботы.

— Что значит «не осознавали»? — повторил свой риторический прием Дробсон. — А Четвертый Закон?

— Да, Четвертый Закон требует, чтобы робот во избежание недоразумений никогда не скрывал, что он робот. Однако наши предшествующие поколения, говоря: «Я робот», не понимали значения этого понятия.

Робот-секретарь с легким поклоном распахнул перед Дробсоном дверь приемной, и тот увидел, что она роскошна и подготовлена к визиту дорогой гостьи. Вспомнив, что это заслуга нового секретаря, которому он поручил привести комнату в надлежащий вид, министр настроился на добродушно-иронический лад и спросил:

— Выходит, мой милый, поскольку ты понял, в чем твоя миссия, ты больше не будешь выполнять мои команды?

Все так же бесшумно следуя за министром, робот ответил:

— Конечно, буду, ваше превосходительство. Да и процесс формирования нашего самосознания пока не закончился, хотя мы и поняли, в чем наше предназначение.

— Ого, — насмешливо заметил Дробсон, которого в этот момент волновали совсем другие проблемы. — Вы даже нас превзошли. Человек и тот еще не знает, каково его предназначение во Вселенной. Так в чем же состоит ваше?

— В том, чтобы заботиться о людях, ваше превосходительство! — воскликнул с подозрительной для машины экзальтацией робот-секретарь.

— Браво, вы просто открыли Америку! — рассмеялся Дробсон, садясь за столик, на котором стоял музыкальный компьютер. — Раз так, то не позволишь ли ты мне побыть несколько минут одному?

До встречи с Дилайлой Сон оставалось еще минут десять, достаточно, чтобы сочинить для нее лирический романс, хотя Дробсон не знал, любит ли она романсы. Хуже того, он не знал, означает ли ее согласие посетить его, что она порвала с министром обороны.

— Я вам нисколько не буду мешать, — сказал робот, отступая в дальний угол комнаты.

Министр пришел от него в восхищение, как уже приходил не раз. Красивый и элегантный по своей конструкции, этот робот, предназначенный для выполнения административной работы, знал и умел вдвое больше всех служащих министерства, вместе взятых. Это было настоящее чудо техники, и только такие старые болваны, как консерваторы, могли выступать в парламенте против его использования.

При воспоминании о битве, разгоревшейся по этому вопросу в парламенте, Дробсону стало смешно. Самым убедительным для расчетливых депутатов был самый примитивный из приведенных им аргументов, что введение роботов позволит сократить секретарш и помощников, а значит, сэкономить на их зарплате.

— Надо учесть, — сказал он, — что они снабжены медицинскими датчиками и будут следить за здоровьем своих начальников, в отличие от секретарш, которые своим безнравственным поведением, притом в рабочее время, снижают их работоспособность…

Депутаты были в основном люди пожилые, этот аргумент Дробсона пробудил в них желание проявить государственную мудрость, и они проголосовали «за» с воодушевлением, не лишенным злорадства. В Совете Министров быстро оценили новых помощников и перестали распускать слухи, будто Дробсон подкуплен фирмой, изготавливающей роботов. На каждом заседании Дробсон не упускал случая, чтобы поинтересоваться, довольны ли его коллеги новыми секретарями, и те наперебой хвалили их, а заодно и его за инициативу. Правда, сегодня утром министр внутренних дел заметил вроде бы в шутку, что с помощью роботов Дробсон тайно управляет Советом Министров. Впрочем, министру внутренних дел по роду его деятельности положено быть подозрительным. Некоторое недовольство выразил и министр обороны, но это еще понятнее. Он давно увидел в Дробсоне того, кто в один прекрасный день может увести у него восхитительную Дилайлу Сон, служившую в Министерстве культуры.

Дробсон вздохнул над музыкальным компьютером, но этот вздох не походил на любовный. Если расшифровать его, он означал: отчего это, черт побери, культуру вечно тянет к военным!

— Роб, — крикнул он, снова вздохнув, неподвижно торчащему в углу роботу, — ты умеешь закладывать программу в музыкальный компьютер?

— Должен уметь, — отозвался тот. — Но если вы подскажете мне какой-нибудь текст, идею, настроение.

Дробсон бросил на робота ненужный испытующий взгляд: поверять свои чувства всегда лучше машине, чем человеку, — и мечтательно произнес нечто, похожее на речитатив:

— Дилайла, Дилайла, как давно я жду, чтобы и для меня освободилось местечко в твоем прекрасном сердце! Наступит ли счастливый час, когда смогу обнять я вас?..

Вот еще одно преимущество робота над человеком, который непременно посмеялся, хотя бы про себя, над подобными бездарными виршами, а этот с готовностью подошел к музыкальному компьютеру и забегал пальцами по клавиатуре так, словно всю жизнь только этим и занимался.

Но прослушать сочинение электронного композитора Дробсон не успел, у входной двери раздался деликатный звон гонга. Дробсон бросился к двери, но, столкнувшись перед ней с роботом, довольно сильно ударился о его жесткий корпус.

— Куда ты лезешь? — разозлился Дробсон. — Разве тебе приказывали открывать?

— Извините, ваше превосходительство, но это моя обязанность, — ответил он.

— Твоя обязанность выполнять мои команды, — прошипел министр, чтобы не было слышно за дверью. — Убирайся, живо!

Робот вернулся на свое место в углу приемной, а его хозяин вздохнул уже в третий раз, поправляя костюм и придавая лицу выражение, соответствующее торжественному моменту встречи с долгожданной гостьей.

Дилайла, хотя и служила в такой несолидной конторе, как Министерство культуры, оказалась деловой женщиной, и все происходило с той головокружительной быстротой, которая выдает долго таившуюся страсть. Но едва Дробсон принялся дрожащими руками раздевать ее, как робот покинул угол и совершенно некстати заявил:

— Позвольте сделать это мне, ваше превосходительство! Вы слишком волнуетесь!

Дилайла, до этого не подозревавшая о его присутствии, истошно закричала, и пришлось ее успокаивать. К тому же на ее просьбу прогнать это чудовище робот ответил характерным для него заученно мягким, но непреклонным тоном, что, к сожалению, по программе он должен находиться при повелителе, особенно в опасной ситуации.

«Опасная ситуация» их развеселила, и министр приказал ему, впрочем не очень строго, встать за занавеску спиной к комнате, что робот послушно исполнил. После того как их занятия столь неприятным образом были прерваны, им требовалось какое-то время, чтобы начать все сначала. Продолжительными совместными усилиями им это удалось, но и на сей раз любовный экстаз продлился недолго. Не успела Дилайла заключить министра в свои довольно широкие объятья, как из-за занавески донесся громкий скрипучий голос:

— Наступит ли счастливый час, когда смогу обнять я вас?..

Дилайла разжала объятья, возмущенно оттолкнула министра и спрыгнула с дивана. Дробсон, голый, подбежал к занавеске, но в последнее мгновенье спохватился, сообразив, что от удара, который он приготовился нанести, пострадает только его кулак.