Его рука самопроизвольно потянулась к компьютеру, хотя мозг ещё не вполне осознал, что творит…

Значит, она была совсем рядом от него. Но не подала вида, и не окликнула. Хотя опять же, о чём он говорит? Разве он, простой землянин, вправе ждать внимания и помощи от той, что называет себя Инн-но…

Нет, нельзя расслабляться и терять голову. Он знает, что всё в этом мире относительно. И даже это спокойствие. Даже эта тишина, зловещая и пугающая. И даже, яркий голубой

огонёк монитора, неожиданно вспыхнувший, но тут-же вновь погасший, словно разочарованный…

Показалось ему или нет изображение огромного зелёного глаза на экране? Вот уж поистине, как начнёт что-то мерещиться, так хоть беги от самого себя. Не означает ли это, что грядут перемены, и что его подсознание чувствует это, как и сознание, которое вот уже несколько дней и ночей не даёт ему покоя. Особенно сегодня ночью, когда он проснулся от необъяснимой тревоги. Что-то давило его…

Мужчина потёр ладонью лоб и задумался. Он вдруг вспомнил сон, что снился ему утром, перед тем как проснуться. Странные дома в виде куполов и остроконечных крыш, засохшие деревья со свернувшимися в трубочки листьями, грязные пыльные улицы, посреди которых лежат зловонные трупы собак и кошек. Кое-где по улицам бродят люди, в основном это мужчины и женщины. У них равнодушные, тупые лица, в их бездонных глазах нет интереса жизни. Или скорее всего в их глазах отсутствует огонь жизни! Этим людям грозит опасность, но скорее всего опасность исходит от них самих…

А теперь действие происходит в комнате. Молодая высокая женщина стоит у окна, вглядываясь в то, что происходит на улице. Налетевший ветер колышет лёгкую занавеску, и тут-же резким движением закидывает её на телевизор, стоящий у стены. Занавеска закрывает собой голубой экран телевизора и женщину, которая тихо плачет, чуть слышно всхлипывая, прижимая ко рту маленький платочек.

Но всё это длится мгновение, через секунду занавеска соскальзывает с телевизора и опять тихо колышется, а на голубом экране ухмыляется смуглый, черноусый и черноглазый мужчина в красном тюрбане факира-фокусника. Красное пятно тюрбана ярко вырисовывается на экране, а потом появляется на стене, так как факир-фокусник странным образом переместился на стул, что стоит у стены. Факир раздвоился. Он явно доволен. Он ухмыляется, но затем произносит скрипучим, малоприятным голосом:

— Доктор Апрель собственной персоной? Вы — то мне и нужны!

Его черные огромные глаза словно прожигают насквозь, чернотой заволакивает всё кругом, и даже вдох в легкие даётся с трудом. Сажа в воздухе, сажа на всём теле, черная сажа в мыслях, и нет никаких сил, сопротивляться этой мощной лавине черных мыслей…

— Отведи глаза… отведи… — стучит, колотиться в воспалённом мозгу давно знакомая ему мысль. — Отведи…

Это работает подсознание. Надо сделать усилие. Надо сделать… Есть!

Доктор отводит глаза и тут-же чувствует, как ему становится легко. Даже очень легко!

Но это всего лишь сон! Он это знает. Сон, словно мираж…

Но женщина у окна вдруг вскрикивает и начинает медленно падать, запрокидывая назад голову. И что — то неуловимо знакомое чудится во вскинутых над головой руках, в повороте тонкой шеи, в её длинных трепещущих ресницах…

— Ну, неужели ты не узнаёшь её? — мужской насмешливый голос торжествующе смеётся. — Хотя едва ли ты её захочешь узнать! Да-да, ты не ошибся, она моя! Несмотря ни на что, моя…моя… — хрипит довольный голос.

— М-м-м… — пытается выдавить из себя странный звук больная диафрагма, но человек в красном тюрбане понимает это по своему, что видимо, приравнивается как посягательство на его собственность…

— Она моя! — визжит он. — Моя-я-я… раз и навсегда…Так з-захотел В-великий М-маг…

Сколько ненависти в глазах факира-фокунисника! Они наливаются кровью. Кажется, ещё одно мгновение, и яркий кровавый свет зальёт всё кругом…

Факир хватает мешок с пола, и ловким движением вытаскивает из него белого пушистого кролика. Белые ушки животного смешно топорщатся в разные стороны и мелко дрожат, а глаза у него красные и жалкие-жалкие, словно заплаканные…Камера наезжает на бедное животное, и во весь экран показывается мордочка кролика, а затем его глаза. Вернее глаз… Теперь он тёмно- зелёный, с переходом в светло- зелёный, желто- зелёный…салатный…. А затем он начинает наливаться кровью, и становится алым как тюрбан факира. Но факир уже исчез. Его нет. Стул пуст! Словно здесь никогда и не было черноглазого, черноусого мужчины в красном тюрбане фокусника с кроликом в руках…

Стоит лишь посмеяться над своими ночными страхами и сновидениями, достойными хорошего сонника… А ещё лучше, нужно поплевать в сторону от себя три раза, и глядя в черный проём окна пожелать дурному сну:

— Тьфу-тьфу-тьфу! Куда ночь, туда и сон, тьфу-тьфу-тьфу…

Доктор улыбнулся. Он давно уже не верит ни в какие сказки, а тем более в сны… Приснился сон, наутро он развеялся, ну и что с того? Стоило ли переживать из-за него? Главное жена и сын спокойно спали, даже не проснулись, когда с утра он ушёл из дома на работу. Суббота- законный выходной день, но в этот раз выпало его дежурство, которое, к чему скрывать, было просто необходимо ему позарез…

Мужчина в белом халате взъерошил свои короткие светлые волосы и озабоченно уставился на погасший экран. Если уж признаваться, то признаваться до конца. Ему нужно было проникнуть сюда, в кабинет статиста, любыми путями. Это необходимость на сегодняшний день. Потому-что счёт времени пошёл не на годы, не на часы, а на минуты и даже секунды.

Доктор с тоской глянул на кипу историй болезней лежащие на столе. Он не отрицает, что работа у него есть на сегодня. Он должен привести эти истории болезни в надлежащий порядок, но у него нет ни сил, ни желания даже открывать их. Всё одно, и тоже…

Как обычно весна вызывает у многих людей обострение старых болячек и появление новых. А то вдруг старые болячки исчезают, словно их и не бывало. Если бы это было так просто! За годы своей работы, Сергей Викторович мог бы написать прекрасную диссертацию, и даже с блеском защитить её, показав на примере лишь некоторых больных, что в нашей жизни даже чудеса имеют самое прозаическое начало. Начало есть всему, и оно порой самое главное! Начало есть у болезни, начало есть у выздоровления, как есть начало у новой жизни, перекликающейся с началом близкого конца! Что важнее? Начало всех начал, или начало близкого конца? Галиматья? Но ведь кто-то признаёт жизнь наиглавнейшей, а кто-то считает смерть началом всего… Когда идёт обострение всех чувств, не есть ли это преждевременное старение организма и угасание жизни в ещё не разрушенном болезнью теле, или наоборот, стресс, как обновление…

Как объяснить высокопоставленной комиссии тот случай с парнем, насквозь пронизанному метастазами раковых клеток, которому оставалось жить всего лишь пару месяцев или недель… Он его диагностировал три года тому назад.

— Запутанный случай, как и загадочный! — так сказал о нём известный в городе онколог, к тому же прекрасный хирург. — Налицо смертник, но воля к жизни в нём необьяснимая. Мы его наблюдаем, но… впрочем здесь всё уже ясно! Его выписали домой. Можно ставить точку…

К цинизму в медицине не привыкать. Здесь без этого нельзя работать… Но тогда Сергея Викторовича покоробила последняя фраза хирурга, и может оттого, что он был против этих слов, ему захотелось пригласить парня на повторную диагностику. И вот тогда, на свой страх и риск он ввёл парню в желудок взвесь молекул "третьего глаза". Так он назвал своё лекарство. Парень не умер у него на кушетки. Более того, он вдруг моментально почувствовал улучшение, и как-будто тут-же, прямо на глазах стал поправляться…

Как странно, что болтушка из смеси различных трав, в сочетании с тем синим камнем, что нашёл у себя в кармане Сергей Викторович три года назад, дала поразительные результаты. В итоге, как диагностик он сам себя не оправдал, и карьера его казалась бы, почти рухнула в одночасье, когда через неделю, на очередном приёме оказалось, что желудок у парня чист как у младенца, метастазы рассосались, а лимфоузлы пришли в норму. Скандала не было! Счастливый конец! Но вот на его диагностическую процедуру посмотрели с каким-то подозрением, словно он являлся шарлатаном. Что тогда подвигло его на эксперимент с "болтушкой"? Наверное, страдания молодого и переспективного парня, которому жить да жить, а смерть уже дышала ему в затылок. Нет, родителей того парня не было жалко. Он знал их как наглых, спесивых богатеев, на уме которых были сплошные деньги, деньги и деньги… Потом они обвинили врачей в преднамеренном искажении диагноза сына, и всё, якобы, с целью вымогательства с них денег…