– Хорошо, сэр, — отозвался Флетчер: Затем он говорил быстро, четко и против обыкновения — уважительно.
Через несколько секунд после того, как связь с «Декартом» была прервана, на. экране радара появился новый объект, еще крупнее «Декарта». Оказалось, что это звездолет «Мотанн», с худларианской командой на борту, колоссальный инженерный комплекс, обычно используемый для оказания технической помощи кораблям, у которых отказали двигатели гипердрайва, в результате чего эти корабли беспомощно болтались в межзвездном пространстве. Капитан «Мотанна», не являвшийся офицером Корпуса Мониторов, был также рад получить инструкции от Флетчера. А потом на экране радара появился еще более крупный объект, а стало быть — еще более крупный корабль, только что вынырнувший из гиперпространства. Лейтенант Хэслэм, не задумываясь, передал данные с радара на телескоп и максимально увеличил изображение.
Экран целиком заполнило изображение громады боевого крейсера имперского класса.
– «Ргабвар», на связи «Веспасиан»…
Флетчер побледнел при мысли, что сейчас ему придется давать инструкции богоподобному существу, командующему таким кораблем. Связист «Веспасиана» передал Флетчеру наилучшие пожелания от командующего флотом Дермода и попросил как можно скорее выйти с «Веспасианом» на видеосвязь. Конвей, так и не успев предупредить Флетчера об этих самых неожиданностях, встал с кресла.
– Я буду на медицинской палубе, в лаборатории, — сказал он, ухмыльнулся, ободряюще похлопал Флетчера по плечу и добавил: — Вы держитесь молодцом, капитан. И не забывайте, что когда‑то, давным‑давно, командующий флотом тоже был майором.
Когда Конвей добрался до медицинской палубы, видеопереговоры Флетчера с командующим флотом уже были в разгаре и транслировались на палубный монитор, однако слышимость была неважная, поскольку на другой частоте Приликла передавал инструкции корабельному медику одного из поисковых звездолетов относительно того, что делать с еще одним обнаруженным неживым сегментом. Мерчисон хотела, чтобы тот сегмент ей доставили для исследования. Патофизиолог и Нэйдрад пока продолжали работу над первым сегментом, который сейчас представлял собой отдельные кусочки.
Мерчисон кивком указала на экран монитора и сказала:
– Похоже, вы добыли все, что хотели. О'Мара был в хорошем настроении?
– По обыкновению язвителен и могуществен, — ответил Конвей и подошел к лабораторному столу. — Ну, что новенького мы знаем о нашем боа‑констрикторе переростке?
– Вот уж не знаю, что знаем мы, – проворчала Мерчисон, — но я кое‑что новенькое узнала, и это повергает меня в еще большее смятение. К примеру…
По мнению Мерчисон, крупный нервный ствол, в некоторых местах которого имелись утолщения и который тянулся вдоль всей длины сегмента, наверняка был эквивалентом мозга КРЛТ. Мысль об отсутствии головы или хвоста теперь представлялась патофизиологу не слишком резонной, тем более что прозрачная ткань, покрывавшая торцы цилиндрического сегмента, была столь же прочной, как остальные кожные покровы.
Мерчисон удалось обнаружить нервы, ведущие от центрального ствола к глазам, ротовым полостям и манипуляторным конечностям, а также — к загадочной системе мышц, выстилавших органы под прозрачной тканью на торцах.
Судя по всему, исследуемое существо было мужской особью. По крайней мере женские половые органы, расположенные на противоположном конце тела, имели сморщенный вид и, судя по всему, пребывали на начальной стадии атрофии. Мерчисон удалось найти железу, в которой вырабатывалась сперма, и она высказала предположение о том, каким образом сперма переносилась внутрь женской особи.
– …Наблюдается неестественное смещение органов, — продолжала патофизиолог, — которое могло быть вызвано только невесомостью. Гравитация, истинная или искусственная, физиологически необходима этому существу. В процессе анабиоза отсутствие силы притяжения для него не смертельно, но во время пребывания в сознании невесомость могла вызвать сильную рвоту, нарушения в системе органов чувств и, кроме того, в чем у меня нет ни малейших сомнений, — тяжелейшие поражения всего организма и психики.
А это означало, что данное существо во время реанимации должно было находиться либо около наружного края вращающегося корабля, либо в условиях естественной гравитации той планеты, куда оно направлялось. «Этому пациенту, — в отчаянии подумал Конвей, — не врач нужен, а чародей!»
– С помощью капитана, — продолжала Мерчисон, — мы установили, что препарат, вводящий в состояние анабиоза и продлевающий это состояние, занимает большую часть объема в устройстве, расположенном на стенке отсека. Кроме того, в этом устройстве находится меньшее по объему количество сложного органического секрета, который, очевидно, представляет собой средство для выведения из состояния анабиоза. Флетчеру также удалось установить, что данное устройство подключено к автоматическому сенсору и реле, с помощью которых устройство переключается из режима поддержания анабиоза в режим вывода из него. Капитан утверждает, что сенсор реагирует на сочетание показаний гравитации и внешнего давления. Этот же механизм обеспечивает открывание торцевых дисков отсека, в результате чего КРЛТ может покинуть отсек.
– Рано или поздно нам придется оживить одно из этих созданий, — взволнованно проговорила Мерчисон, — и нам надо очень четко знать, что мы будем делать.
Конвей уже снял скафандр и облачился в стерильный хирургический костюм.
– Какие будут распоряжения? — спросил он.
Они продолжали исследование трупа. Бежали часы, дни, недели. Время от времени через подпространство приходили вести от Торннастора, в которых тот либо подтверждал добытые Конвеем и Мерчисон сведения, либо предлагал новые направления исследования, но даже при этом казалось, что медики продвигаются вперед с мизерной скоростью или вообще топчутся на месте.
Время от времени они поглядывали на экран монитора, но чем дальше — тем реже. Флетчер, худларианин — специалист по строительству космических объектов, и множество других офицеров Корпуса Мониторов, специалистов в разных областях, занимались тем, что непрерывно демонстрировали друг другу по системе видеосвязи всевозможные куски искореженного металла, сравнивали идентификационные значки и вели о них нескончаемые дискуссии. Можно было не сомневаться: все это было чрезвычайно важно, но выслушивать это было очень утомительно. Кроме того, медикам нужно было что‑то решать с собственной, органической головоломкой.
Приятные перерывы в однообразной работе наступали тогда, когда они выбирались за борт, чтобы взглянуть на один из тех трупов, которые время от времени доставлялись к «Ргабвару». Отсеки, в которых находились неживые фрагменты, присоединяли к обшивке неотложки, поскольку внутри место было только для одного КРЛТ. При этом все исследования проводились в безвоздушном пространстве, и медики отбирали для последующего изучения только самый интересный органический материал. В итоге они обнаружили умопомрачительное число вариантов сочетания возраста и пола, что, судя по всему, указывало на то, что зрелые особи КРЛТ являлись хорошо развитыми самцами. У этих особей ткани под прозрачной кожицей на торцах тела имели коричневатый оттенок. Более юные особи явно являлись самками, у этих ткани были окрашены в ярко‑розовый цвет.
Но однажды привычная работа была прервана в связи с не слишком приятным событием. Уже несколько часов к этому моменту Конвей и Мерчисон бились над исследованием лилового комка рыхлой ткани какого‑то органа, который, по их мнению, мог быть тем самым органом, который отвечал за погружение своего владельца в анабиоз. Работа шла медленно и нудно. Нервную тишину нарушил Приликла.
– Друг Мерчисон, — сообщил эмпат, — ощущает усталость.
– Вовсе нет, — возразила Мерчисон и зевнула так, что от этого чуть было не вывихнула свою весьма изысканной формы нижнюю челюсть. — Точнее говоря, не ощущала, пока ты об этом не сказал.
– Как и ты, друг Конвей… — не договорил Приликла. На экране, где до того красовались куски обшивки пострадавшего корабля, возникла косматая физиономия хирурга‑лейтенанта Крах‑Юла.