Звонок оповестил о начале заседания…

Кекуле продолжал заниматься анализами амилсерной кислоты. Исследование носило теоретический характер, и это было Августу особенно по душе. Еще в начале студенческой поры, в 1848 году, ему попалась на глаза книга Лорана и Жерара «Введение к изучению химии по унитарной системе»[75]. Он случайно заметил ее среди других разложенных в витрине книг. С тех пор его внимание было приковано к теоретическим проблемам органической химии.

Осенью 1850 года Кекуле начал проводить исследования в лаборатории, в которой работал сам Либих. Ученый поставил перед ним задачу: изучение клейковины пшеничной муки — глютена. Эти изыскания имели практическую направленность. Либих хотел доказать, что глютен — ценный пищевой продукт, и фабрики, производящие крахмал, должны его утилизировать. Хотя эти проблемы не занимали Кекуле, он работал тщательно и усердно.

Весной следующего года его дядя, Карл Кекуле, богатый лондонский торговец зерном, предложил племяннику совершить путешествие за границу. Сначала Август хотел поехать в Берлин[76], но потом остановил выбор на Париже, где работали Жан Батист Дюма, Адольф Вюрц, Шарль Жерар.

В мае 1851 года Кекуле уехал в Париж. Его дядя, взявший на себя расходы, оказался не очень-то щедр. Средства Августа были скромными. Чтобы купить билет в театр, он должен был порой отказывать себе в завтраке или ужине. Но, полный энергии, юноша не унывал. Он учился и жадно впитывал новые идеи, которые рождались в столице Франции.

О лекции Шарля Жерара по философии химии он узнал случайно, из афиши. Жерара заинтересовал любознательный юноша, задававший ему столь серьезные вопросы, и он пригласил Кекуле после лекции к себе в кабинет.

— Выяснение состава органических соединений связано с рядом трудностей самого различного характера.

— Но созданная вами теория типов — значительный вклад в развитие органической химии, — с жаром сказал Кекуле.

Жерар на минуту задумался.

— Если сравнивать теорию типов со старой теорией Дюма, то нельзя не заметить некоторых ее преимуществ. По мнению Дюма, в молекуле органического соединения один эквивалент данного элемента может быть замещен одним эквивалентом другого элемента — как один кирпич в стене может быть заменен другим. Если соединение теряет один эквивалент данного элемента и на его место не встает другой, молекула (как и здание без кирпича) разрушается.

— Сегодня эту точку зрения разделяют многие ученые, — почтительно прервал его Кекуле. — Согласно этой теории, путем последовательного замещения органические соединения могут быть расположены в ряд, в порядке их получения один из другого.

— Это, разумеется, совершенно формально. Есть несколько типов органических соединений, которые получаются путем замены одного эквивалента в основном типе соответствующим радикалом или эквивалентом другого элемента. Так, из основного типа — воды — получается спирт при замещении одного водородного атома радикалом углеводорода. Если и другой атом водорода заместить углеводородным радикалом, образуется эфир. К этому типу относятся и кислоты, и эфиры, и альдегиды. Вот посмотрите, полная схема: вода — спирт — эфир — кислота.

Жерар тщательно выписывал формулы, за соединениями типа воды последовали формулы других типов — аммиака, хлористого водорода. Кекуле с интересом слушал талантливого ученого. От теории типов они постепенно перешли к другим вопросам, которые Жерар освещал с совершенно новых позиций в своем четырехтомном «Учебнике по органической химии».

— Нужно изменить принцип написания формул на основе количества эквивалентов элементов, составляющих молекулу. Понятия «атом» и «соединительный вес», то есть «эквивалент», нельзя отождествлять, — продолжал развивать свои мысли Жерар. Увлекшись, собеседники потеряли всякое представление о времени, они просто не замечали, что беседа длится уже двенадцать часов.

Была глубокая ночь, когда Кекуле простился с Жераром и медленно зашагал к дому.

Да, сложными и запутанными были понятия и представления органической химии. Формулы органических соединений составлялись самыми различными способами, следствием этого была невероятная путаница, и потому введение теоретических положений казалось почти невозможным.

Жизнь в Париже протекала в непрестанном труде. Кекуле слушал лекции, занимался в библиотеке, беседовал с друзьями.

Он знакомился с новыми фактами, новыми методами исследования, стремился накопить как можно больше знаний, так как в запасе у него оставался всего год. Приближалась весна 1852 года, скоро он должен возвращаться на родину. Для систематизации собранных данных времени не оставалось. Кекуле надеялся по возвращении в Гиссен привести их в стройную систему.

Его первая научная работа об амилсерной кислоте получила высокую оценку профессора Билля. За эту работу в июне 1852 года Ученый совет университета присудил Кекуле степень доктора химии.

Как раз в это время место ассистента Теодора Флейтмана оказалось вакантным, но Либих не пожелал взять Кекуле, так как уже было известно, что тот придерживался взглядов, противоположных его воззрениям. Тем не менее он по достоинству ценил способности молодого ученого и рекомендовал его двум своим коллегам, которым требовались ассистенты. Работа у профессора Германа Фелинга[77] в Штуттгарте казалась более выгодной, но Кекуле выбрал Рейхенау.

Замок Рейхенау был расположен в одном из живописнейших уголков Швейцарии. Бывший монастырь, а теперь собственность Адольфа дон Планта[78], замок находился на маленьком острове, покрытом густой зеленью.

Планта происходил из богатого швейцарского рода. Получив солидное химическое образование, он удалился в замок и занимался там научными исследованиями. Вот уже несколько лет Планта изучал алкалоиды — органические вещества, содержащиеся в соке некоторых растений и являющиеся сильными ядами.

Это место очень привлекало Кекуле. Закончив дела в лаборатории, он мог спокойно обдумывать и систематизировать данные, привезенные из Парижа. Тишина, царившая вокруг, располагала к углубленной работе. В лаборатории, устроенной владельцем замка в бывшей столовой монастыря, они проводили анализы. Кроме алкалоидов, исследователи изучали состав вод окрестных минеральных источников, местные известняки…

Поглощенный анализом материала, привезенного из Парижа, и работой в лаборатории, Кекуле не замечал, как текли дни. Незаметно пришла зима, принеся с собой неожиданные осложнения. Комната молодого ученого, бывшая монастырская келья, не отапливалась, и порой бывало так холодно, что вода в оловянном кувшине замерзала. Жить и работать становилось очень трудно, и все чаще появлялись мысли покинуть Рейхенау. Кекуле написал письмо Либиху, в котором просил совета. Либих рекомендовал ему лабораторию Джона Стенхауза[79] в Лондоне.

Незадолго до отъезда в Лондон Кекуле встретился с Робертом Бунзеном. Услышав о его намерении уехать в Англию, Бунзен сказал:

— Поезжайте, хотя в химии ничего нового вы там не узнаете.

Удивительное совпадение! То же самое пророчил и Либих перед отъездом Кекуле в Париж. Но ведь предсказание Либиха ее сбылось, и Кекуле много получил от пребывания в Париже.

Приехав в Лондон к дяде, Карлу Кекуле, Август встретил там и других соотечественников, большинство которых работало в области химии. Научные институты Англии приглашали на работу химиков из Германии, потому что степень подготовки научных кадров в Германии была чрезвычайно высока. Особенно славилась лаборатория Либиха.