Через несколько дней после того, как начались работы на вилле, директор французского банка потребовал, чтобы канистры с тяжелой водой были увезены. Тогда их удалось поместить в одной из камер для особо опасных преступников центральной тюрьмы Риома. Но и это убежище оказалось недолговечным. В июне наступил военный крах Франции, гитлеровские полчища вступили в Париж. Немецкая разведка рыскала по всей стране в поисках запаса тяжелой воды.
У Фредерика Жолио-Кюри остался единственный выход: переправить своих сотрудников с запасом тяжелой воды в союзную страну Англию, чтобы там они могли продолжить исследования. Но в условиях гитлеровской оккупации это была неимоверно трудная задача.
Канистры с тяжелой водой перевезли во французский порт Бордо (вспомним, что в этом городе Мари Кюри в годы первой мировой войны хранили спасенный от немцев запас драгоценного радия) и погрузили на борт английского угольщика «Брумпарк». Их прочно закрепили на плоту, помещенном на палубе. Если бы судно подорвалось на мине или было потоплено фашистскими бомбардировщиками, то остался бы шанс, что плот с драгоценным грузом продержится на воде и будет подобран английскими судами. На том же плоту могли бы спастись Хальбан и Коварский. (Пьер Бикар вопреки этим данным пишет, что канистры были погружены в трюм). Тем временем, пока судно грузилось, Фредерик Жолио-Кюри в префектуре Бордо случайно встретился с уполномоченным британского министерства вооружения лордом Суффолком. Пьер Бикар в своей книге рассказывает, что во время этой встречи Суффолк предложил Фредерику немедленно ехать с ним в Англию. «Не беспокойтесь ни о жене, ни о детях, — сказал Суффолк, — я обещаю их завтра же увезти в Бретань, а оттуда — на другую сторону Ламанша». Жолио-Кюри отказался от предложения, и Суффолк уехал в порт. Хальбан и Коварский находились уже на судне. До отплытия они больше не виделись с Жолио-Кюри.
Вечером 19 июня 1940 года «Брумпарк» с грузом тяжелой воды вышел в море и 21 июня прибыл в английский порт Саутгемптон. Почти в одно время с «Брумпарком» из порта Бордо вышло другое грузовое судно, которое скоро подорвалось на фашистских минах. Этим воспользовался Ф. Жолио-Кюри. Во время допроса в гитлеровской военной разведке он сказал, что тяжелая вода находится на потопленном судне. Фашисты не поверили ученому, но почему-то предположили, что тяжелая вода тайно переправлена в Северную Африку; они даже хотели отправить туда специальную экспедицию с целью найти ценный груз.
С отъездом Хальбана и Коварского группа Фредерика Жолио-Кюри перестала существовать, и до самого окончания второй мировой войны выдающийся ученый оставался без лаборатории, ограничиваясь ролью университетского профессора.
В годы войны началась активная деятельность Фредерика Жолио-Кюри в рядах борцов за освобождение Франции от фашистских оккупантов. Фашизм во всех его формах и проявлениях вызывал у него острую ненависть. Он активно боролся с гитлеровцами. Во время парижского восстания, продолжавшегося с 19 по 25 августа 1944 года, Фредерик Жолио-Кюри организовал в лаборатории физики и атомной химии Коллеж де Франс изготовление взрывчатых веществ и зажигательных снарядов. Их применяли патриоты Парижа в борьбе с вражескими танками. В результате многодневных уличных боев парижанам удалось освободить почти всю столицу Франции. К этому времени в Париж вошла регулярная французская армия и гитлеровские войска капитулировали. Фредерик Жолио-Кюри внес свой вклад в освобождение Парижа и всей Франции.
Прямой контакт между Фредериком Жолио-Кюри, Хальбаном и Коварским восстановился лишь в 1946 году.
После переезда в Англию Хальбан и Коварскнй приступили к исследовательской работе в Кевендишской лаборатории Кембриджского университета, которой до 1937 года руководил Эрнест Резерфорд. Так, в лаборатории, где Резерфорд впервые осуществил ядерную реакцию на легких элементах, а его ученики Джон Кокрофт и Эрнест Уолтон построили первый высоковольтный ускоритель заряженных частиц (электронов), Хальбан и Коварский экспериментально доказали возможность создания ядерного реактора на основе идей Фредерика Жолио-Кюри. В то время еще не существовало термина «ядерный реактор», и ученые называли его «устройство для получения ядерной энергии».
В документе, опубликованном британским правительством в 1945 году, подтверждена официально работа Хальбана и Коварского в Кембридже над проблемами создания ядерного реактора. В документе говорится, что доктора Коварский и Хальбан получили от профессора Жолио точные инструкции сделать все возможное в Англии, чтобы добиться в сотрудничестве с британским правительством на общее благо союзников решительного опыта, план которого был разработан еще в Париже и для осуществления которого была приобретена тяжелая вода. В их распоряжение было предоставлено необходимое лабораторное оборудование в Кембридже. В декабре 1940 года они доказали, что система, состоящая из определенным образом используемой двуокиси урана (или металлического урана) с тяжелой водой в качестве замедлителя нейтронов, может, если она имеет достаточные размеры, стать местом цепной реакции, вызванной замедленными нейтронами.
В 1941 году проблемами использования ядерной энергии заинтересовались в США в результате инициативы ученых-эмигрантов из Европы. Это произошло через два года после того, как Альберт Эйнштейн направил президенту Франклину Делано Рузвельту знаменитое письмо, датированное 2 августа 1939 года. В письме, составленном несколькими европейскими физиками и обсужденном с Эйнштейном, подчеркивалась чрезвычайная важность развития работ по созданию ядерного реактора. В письме говорилось, что в течение последних четырех месяцев благодаря работам Жолио во Франции, а также Ферми и Сциларда в Америке стала вероятной возможность осуществить ядерную реакцию в большой массе урана, вследствие чего может быть освобождена значительная энергия и получены большие количества радиоактивных элементов (изотопов). Это может быть достигнуто в ближайшем будущем. Упоминание имени Фредерика Жолио-Кюри в этом документе свидетельствовало о его высоком авторитете как ученого-физика, который он уже завоевал к тому времени (наряду с Ферми и Сцилардом).
В 1942 году в глубочайшем секрете в Чикаго под трибунами стадиона был создан и введен в действие экспериментальный ядерный реактор. Руководил его проектированием и строительством Энрико Ферми. В это время Фредерик Жолио-Кюри не имел никакой связи с американскими учеными и ничего не знал о работах Ферми в Чикаго. Ему не было известно также о том, что 25 декабря 1946 года в Москве был пущен первый в Европе и Азии ядерный реактор, построенный группой ученых под руководством академика И.В. Курчатова.
В 1945 году после победы над фашистской Германией Фредерик Жолио-Кюри направил письмо председателю Временного правительства Франции генералу Шарлю де Голлю. В письме он указывал на необходимость немедленно приступить к работам по получению и использованию атомной энергии. Состоялись также личные встречи ученого с де Голлем, во время которых Жолио-Кюри предложил организовать во Франции комиссариат по атомной энергии для руководства всеми работами в этой области и их координации.
По решению французского правительства комиссариат был создан, и Фредерик Жолио-Кюри стал первым верховным комиссаром Франции по атомной энергии. В руководство вошли еще три комиссара: Ирен Жолио-Кюри, Пьер Оже и Франциск Перрен (Оже и Перрен в годы войны работали в США и Канаде). К этому времени из-за границы уже вернулись прежние сотрудники Ф. Жолио-Кюри: Лев Коварский, Бертран Гольдшмидт и Жюль Герон. Все они, а позднее и некоторые другие видные французские физики вошли в научный комитет комиссариата и немедленно приступили к разработке планов и необходимых координационных мер для развития работ по проблеме атомной энергии.
В июле 1946 года в бывшем военном форте Шатийон близ Парижа под руководством Фредерика Жолио-Кюри началось строительство первого французского тяжеловодного ядерного реактора. В качестве горючего была избрана двуокись урана. Жолио-Кюри назвал реактор ЗОЭ (от слов energie Zero a Oxide d'uraniume et Eau laurde)[3].
