– Сейчас новенький выйдет, встанешь с ним на ринг. Он потяжелее, но, думаю, проблем у тебя не возникнет. Пощупай его, погоняй осторожно, без фанатизма. Возьми из подсобки вторую пару перчаток.

– Понял, – коротко ответил Патрик и пошел за перчатками.

Сомов проводил его взглядом, думая о своем. На завтра намечалось важное мероприятие, и он постоянно отвлекался на мысли о предстоящем событии. Он тряхнул головой, заставляя себя переключиться.

Пока новенький разминался, Сомов исподволь наблюдал за ним, и не он один. Все остальные нет-нет да бросали в его сторону любопытные взгляды. В старшую группу новички попадали нечасто. Почти никогда.

На ринге Бажин сразу встал в правильную боксерскую стойку: левая нога впереди, правая на шаг позади и на полшага вправо, колени полусогнуты, вес тела распределен равномерно на обе ноги, но правая нагружена чуть сильнее, левая рука согнута, вынесена перед туловищем, локоть опущен, левый кулак на уровне плеча, правый – справа у опущенного к груди подбородка и повернут внутрь. Расстояние между стопами тоже идеальное, баланс стойки между «высоко» и «тяжело».

Каждую тренировку Сомов начинал с проверки основной боевой стойки. Правильное положение тела в боксе позволяет максимально эффективно наносить и отражать удары и быстро занимать выгодную позицию. Таков фундамент, на котором строится успешный поединок. Некоторым ученикам приходилось вдалбливать это по многу раз.

Сомов придирчиво сощурился: передвижения по рингу у новенького не идеальные, но умелые, уверенные. Сам не тушуется. На выпады противника реагирует быстро, идет в контратаку. Даже умудрился раскусить обманку Патрикеева. Тот нанес несколько легких ударов левой в голову, а затем отвел руку назад для взмаха, делая вид, что собирается повторить прием, а сам ударил в голову правой. Бажин успел отклониться и провести финт – удар снизу в туловище. Техника, конечно, хромала, но в целом выглядел новенький поразительно неплохо. Видно, что занимался.

«Пожалуй, с такой реакцией даже может выиграть у более техничного Патрикеева», – мысленно прикинул Иваныч. Впрочем, так далеко загадывать не стоило. Он показал жестом прекратить бой.

– Так чем ты, говоришь, занимался? – уточнил Сомов у Руслана, когда тот перелез через канаты и спустился вниз. – База у тебя есть.

– Всем понемногу. – Бажин развязал зубами шнурки и снял одну перчатку, потом вторую. Бережно положил их на настил. – Борьба, бокс, рукопашка…

– По уровню ты вписываешься. Так что, если есть желание, добро пожаловать. Тренировки четыре раза в неделю, плюс в субботу иногда развлекаемся в лесу.

– В лесу? – Руслан улыбнулся. – Звучит интригующе.

– Когда втянешься – приглашу, сам увидишь, – пообещал Сомов. – А сейчас, если не выдохся, присоединяйся. С народом познакомишься уже после тренировки.

Накануне Иванычу позвонил Асадчий из УВД, сказал, что его ребята допросили чужака, но не нашли за что зацепиться.

– Он то ли абсолютно невиновен, то ли больно умен, – бросил в трубку подполковник. – На допросе на провокации не велся. Так что порадовать тебя пока нечем. По уликам голяк. Но ты не отчаивайся. Не бывает идеальных преступлений. Что-нибудь да всплывет.

– Серьезно? – не сдержался от сарказма Сомов. – Сколько у тебя висяков за прошлые годы? У нас в стране практически каждое второе преступление остается нераскрытым!

– Да знаю, знаю я, – огорчился Асадчий. – Не надо мне тут статистикой в морду тыкать, и без тебя в курсе. Да только висяков много не из-за того, что преступники ошибок не допускают, а оттого, что ресурсов у нас не хватает.

– Это ты мне пожаловаться, что ли, на свою нелегкую долю хочешь?

– Вот ведь докопался, а! – выпалил Асадчий, в трубке послышалось, как он с досадой хлопнул рукой по столу. – Толку-то тебе жаловаться, ты все равно будешь свое гнуть. Я все силы кинул на это дело. Имей терпение.

В общем, путной информации Сомов так и не получил, но отчаиваться не спешил. Если полиция облажается, как это часто бывает, найдутся другие методы вычислить убийцу.

В конце тренировки сделали подкачку и очень легкую растяжку. Многие тренера настойчиво рекомендуют своим подопечным тщательно растягивать мышцы, но Иваныч придерживался противоположного мнения. Стретчинг замедляет прохождение нервных импульсов в мышцы, что делает их слабее и заметно снижает скорость удара. Хочешь фанатично растягиваться – иди в гимнастику. С прямым шпагатом на ринге тебе делать нечего.

Именно эту фразу: «На ринге тебе делать нечего» – юный Сомов слышал десятки раз с десятками интонаций, от отчаянных до угрожающих. Звучали они то из уст отца, то из уст матери. И чем больших успехов он достигал, тем сильнее стенали родители. Он иногда даже в зале ночевал, лишь бы не возвращаться домой и не слышать бесконечные причитания о том, каким должен быть интеллигентный юноша. А гонору у него меж тем прибавлялось. К своему первому поединку на юниорских соревнованиях Борис подошел с настроем на нокаут. Тренер видел в нем перспективы, юный боксер находился в отличной форме и обладал бойцовским характером.

И что же в итоге? Противник оказался равным по силе. Первые два раунда они топтались, пытаясь достать друг друга. К третьему раунду сдохли оба. Обнимались, огрызались и считали секунды до конца поединка. Сомов тогда выиграл по очкам с минимальным перевесом, но накрепко запомнил: не хорохориться перед боем. Работа предстояла адова. И начинать следовало с дыхалки – своего слабого места.

Толпившиеся возле раздевалки парни громко заржали. Сомов подошел ближе:

– По какому поводу детский задорный смех?

– Да вот Гарик новый анекдот рассказал, – объяснил стриженный почти под ноль Самсонов и толкнул товарища локтем. – Повтори!

Того упрашивать не пришлось:

– Боксер жалуется врачу на бессонницу. Доктор спрашивает: «А вы считать пробовали?» – «Пробовал. На счет девять вскакиваю!»

Все снова засмеялись, а Сомов сдержанно улыбнулся:

– Да, действительно, новый анекдот. Я его буквально лет десять назад слышал.

Его слова потонули во взрыве хохота.

Новичок стоял в толпе, в общем веселье не участвовал, но и уходить не спешил. Сомов незаметно кивнул Прицепу и скрылся в подсобке. Спустя несколько секунд следом вошел Василий.

– Я тут вот что подумал. – Иваныч уселся на стол и испытующе посмотрел на парня. – Насчет завтра. Тебе, наверное, не стоит…

Тот моментально вспыхнул:

– Почему не стоит? Я хорошо подготовлен!

– По поводу твоей подготовки я не беспокоюсь, – озабоченно проговорил тренер. – А вот твое эмоциональное состояние мне не нравится.

– К черту мое эмоциональное состояние! – нервно воскликнул Прицеп. – На деле это никак не отразится.

Сомов размышлял, трогая подбородок и не сводя с ученика задумчивого взгляда.

– Я не подведу, – чуть тише добавил Василий. – Обещаю.

В том, что парень не подведет, Сомов почти не сомневался. Кровь у него бурлит, но контролю поддается. А вот отсутствие одного из участников команды может губительно повлиять на все мероприятие. Все-таки Василий знал, что и как нужно делать.

– Ну чего вы молчите? – Прицеп скрестил руки, намереваясь спорить до последнего. – Я участвую!

– Хорошо.

– Что? – не уловил он.

– Хорошо, ты участвуешь. – Сомов поднялся со стола. – А теперь вали домой и выспись как следует.

Парень широко улыбнулся:

– Понял! – и поспешно выбежал из подсобки, от греха подальше, пока тренер не надумал изменить решение.

Иваныч оглядел тесное помещение. Стол, стул, шкаф, полка во всю стену со спортивным инвентарем. Тусклая лампочка над потолком. Если бы лет двадцать назад кто-то сказал амбициозному, самоуверенному Апокалипсису, что его дальнейшая жизнь будет крутиться в четырех стенах с плохой побелкой, в лучшем случае не поверил бы, а в худшем наподдал бы по печени.

Зал уже опустел. У скамейки валялись оставленные кем-то боксерки. Квадрат ринга одиноко темнел в глубине зала, груши висели неподвижно. О том, что буквально несколько минут назад здесь бурлила жизнь, напоминал только висевший в воздухе густой запах пота. Сомов забрался на батарею и поддел штырь на раме, открывая узкое длинное окно.