Но ладно, Л. Берия – лакей и подпевала И. Сталина и военным человеком не был. А что же начальник РУ ГШ РККА генерал-лейтенант Ф. И. Голиков? А. Исаев говорит про "Спецсообщение разведуправления Генштаба Красной Армии о группировке немецких войск на 1 июня 1941-го". В своей книге "Беру свои слова обратно" В. Суворов со ссылкой на ЦАМО РФ, опись7237, дело 2, листы 117–119 приводит полностью спецсообщение РУ ГШ РККА за подписью генерала Ф. Голикова " О подготовке Румынии к войне" от 5 июня 1941 г. Спецсообщение заканчивается словами: "Учитывая соответствующим образом румынскую мобилизацию, как средство дальнейшего усиления немецкого правого фланга в Европе, ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ необходимо уделить продолжающемуся усилению немецких войск на территории Польши".
Никакой неопределённости в этом спецсообщении нет. Ф. Голиков стучит во все тревожные колокола. Обстановка требовала принятия решительных мер. Но на практике это выглядело так:
"В конце первой декады июня командующий созвал Военный совет, на котором начальник разведотдела доложил все, что ему было известно…… Командующий округом оглядел присутствовавших. — Ясно одно: обстановка очень тревожная. Фашисты готовят чтото серьезное против нас: или крупную провокацию по методу своих союзников – японских самураев, или… В любом случае обстановка требует от нас решительных действий. Мы коечто предприняли в этом направлении. Я отдал командующим армиями приказ занять небольшими подразделениями войск полевые позиции, подготовленные в предполье. Это позволит нам в случае внезапного нападения гитлеровских войск поддержать боевые действия гарнизонов укрепленных районов и этим обеспечить подготовку и развертывание полевых войск прикрытия к отражению возможного наступления. Нам, как известно, приказано подготовить все корпуса, находящиеся в глубоком тылу округа и составляющие его второй эшелон, к выдвижению непосредственно к границе. Все, что необходимо для этого, мы сделали: корпуса ждут лишь команды, чтобы двинуться в путь. Но о начале переброски их пока распоряжения нет. Не дожидаясь этого, мы предпримем необходимые меры усиления боевого состава и общей готовности войск прикрытия. ……
Не прошло и суток после обсуждения на Военном совете новых мер по повышению боевой готовности войск, как поступила телеграмма из Москвы. Генеральный штаб запрашивал: на каком основании части укрепрайонов получили приказ занять предполье? Такие действия могут, дескать, спровоцировать немцев на вооруженное столкновение. Предписывалось это распоряжение немедленно отменить.
Телеграмма огорчила командующего. Ведь это была его инициатива, а теперь он должен отменить ранее отданный приказ. Баграмян И. X. Так начиналась война. — М.: Воениздат, 1971. стр.67–58, 76
Генеральный штаб одёрнул командующего округом. А Генштаб – это генерал армии Г. Жуков.
Итак, поздним вечером 21 июня политическое (И. Сталин) и военное (С. Тимошенко и Г. Жуков) руководство страны осознали высокую вероятность нападения Германии на СССР, но почему- то не направляют в приграничные округа приказа о введении в действие планов прикрытия. Войска получают Директиву № 1, фактически запрещающую войскам обороняться. Война, которую все ожидали, началась внезапно. Какова же реакция высшего руководства страны? В дневниковой записи за первый день войны у начальника Генерального штаба Сухопутных сил Германии Ф. Гальдера имеется любопытное замечание: "12.00 — Поступили сведения о том, что русские восстановили свою международную радиосвязь, прерванную сегодня утром. Они обратились к Японии с просьбой представлять интересы России по вопросам политических и экономических отношений между Россией и Германией и ведут оживленные переговоры по радио с германским министерством иностранных дел". Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск 1939–1942 гг. — М.: Воениздат, 1968–1971 т. II. Спустя 9 часов с начала боевых действий на наших западных границах от Балтийского до Чёрного моря, И. Сталин надеялся что-то поправить дипломатическим путём?
"Хорошо, — скажет читатель, — если все делали правильно, то почему произошла катастрофа?" А у читателя и не возникает такой мысли, что делали всё правильно. Эти мысли могут родиться лишь в головах "классических" историков Здесь сыграли свою роль два фактора. Во-первых, была неопределенность в действиях Германии. Характер советского развертывания, с приостановкой этого процесса в мае, говорит о зависимом от действий противника выдвижении войск, об отдаче инициативы развязывания войны немцам. Это что, так диктовала советская военная наука – отдавать противнику инициативу? Что за майская приостановка? Предполагалось, что немцы начнут оказывать дипломатическое давление, выдвигать какие-то требования. Пока будут идти переговоры, можно будет завершить развертывание, и в случае неудачи дипломатического решения проблемы заговорили бы пушки. Эти измышления А. Исаева опровергаются маршалом М. Захаровым. В своих мемуарах маршал пишет о книге, опубликованной в 1939 г. Генеральным штабом РККА "Истории войн и воинского искусства" (История войн и военного искусства (Войны и военное искусство периода "вползания" и начала второй мировой империалистической войны фашистскими странами). М., 1939. Т. 3): "во второй части третьего тома этого труда говорится следующее: "Грядущая мировая империалистическая война будет не только войной механизированной, во время которой будут использованы громадные количества материальных ресурсов, но вместе с тем войной, которая охватит миллионные массы и большинство населения воюющих сторон. Границы между фронтом и тылом будут все более и более стираться … основной характерной чертой современных войн является внезапность нападения, война начинается неожиданно, без объявления войны. Система дипломатических нот и переговоров заменяется системой внезапных налетов авиации и мотомехвойск. … Из беглого изложения основных положений труда видно, что Генеральный штаб всегда держал в поле зрения все изменения в теоретических взглядах и боевой практике капиталистических государств, их официальные доктрины, тщательно изучал и анализировал их. Учитывая эти изменения и используя опыт локальных войн, Генеральный штаб постоянно вносил поправки, производил переоценку некоторых важных положений, вытекающих из советской военной доктрины, и, следовательно, стремился держать советскую военную науку на уровне современных требований, а вооруженные силы – в высокой мобилизационной готовности". Захаров М. В. Генеральный штаб в предвоенные годы. — М.: Воениздат, 1989, стр.68–70 (Выделено нами – А. Камиль).
А наши военные историки пишут так:
"В конце 1939 г. Военная академия имени М. В. Фрунзе выпустила первый сборник материалов, содержащих анализ германо-польской войны, а в 1940 г. — второй, посвященный военным действиям в Западной Европе. Они использовались как учебные пособия в органах военного управления, академиях и войсках. Первые советские публикации о второй мировой войне обращали внимание прежде всего на то новое, что она давала для военного искусства: на способы ведения и формы боевых действий войск, боевое применение видов вооруженных сил, действия танков, авиации и т. п. …
Крупной вехой в изучении опыта войны и развитии военного искусства явилось совещание высшего командного состава, которое было проведено по указанию ЦК ВКП(б) наркомом обороны Маршалом Советского Союза С. К. Тимошенко в конце декабря 1940 г. На совещании, созванном для обсуждения итогов боевой подготовки войск за 1940 г. и докладов по актуальным проблемам оперативного искусства и тактики, состоялся большой принципиальный разговор об основных направлениях развития советской военной теории и повышения боеспособности войск….
