— Хватит лакать! — прикрикнул Драг на девчонку, которая снова потянулась к фляге. Поначалу она воротила от питья нос, но уже к вечеру, измученная жаждой, хлебала как миленькая. А теперь и вовсе не оттащишь паршивку. Он бы не делился, но ведь помрет… а пока она нужна: сейчас шмотье тащит, потом повторит судьбу старпома, если ничего другого не подвернется.

Из-под ног порскнула какая-то мелкая тварь. Драг схватился за ружье, но зверек уже скрылся из виду. Дрянная планета. Неужели правда всю жизнь придется здесь провести? Он представил, как влачит жалкое существование в этой степи. Год за годом, в полном одиночестве. Нет, Грюк был прав: с бабой все же лучше. Если бы еще не с этой… Тупая, покорная, как скотина, вечно в соплях… Но лучше уж такая, чем никакой.

Девчонка остановилась, что-то разглядывая, и растерянно обернулась к Драгу.

— Что там еще? — проворчал пират, подходя ближе, — и застыл на месте.

Среди жестких листьев вилась нитка крошечного ручья. Вода. Спасение.

…Мария сидела у жиденького костерка, ежеминутно скармливая ему тонкие веточки из большой кучи хвороста: перед уходом пират наказал поддерживать огонь. Девушка напряженно всматривалась во тьму и вздрагивала от каждого шороха. Страх. Он глубоко заполз в душу и поселился там, казалось, навсегда. Сковывал тело, опутывал сознание липкой паутиной, холодил сердце. Мария до смерти боялась преступника с недобрым взглядом и хищным лицом — и боялась, что он не вернется. Рядом с головорезом она постоянно ожидала удара, и это ожидание было мучительнее самих побоев. Но мысль о возможности остаться на чудовищной безлюдной планете в одиночестве ввергала Марию в ужас: по сравнению с дворцом ее отца на цветущем Левите это место казалось настоящим адом.

Послышались быстрые шаги, и в круге света от костра показался пират.

— Гнилая планета! — процедил он, тяжело опускаясь рядом с ней.

Мария молчала, настороженно глядя на него.

— Держи, — девушка непроизвольно отшатнулась от протянутой к ней руки, но на этот раз пират не собирался ее бить: в его ладони лежала горсть крупных янтарно-желтых ягод.

Мария шумно сглотнула. В последнее время чувство голода притупилось, почти исчезло, но теперь, когда перед глазами оказались ароматные плоды, желудок напомнил о себе. Однако и страх никуда не делся. Она медлила.

— Ну? — пират нетерпеливо дернул рукой и чуть не рассыпал драгоценную пищу.

Мария несмело взяла одну ягодку.

— Все бери, давай! — рявкнул мужчина, и она поспешно сгребла угощение обеими ладонями.

Драг внимательно наблюдал за жующей девчонкой, стараясь не обращать внимания на урчание в желудке. Надо же, голодала больше недели, а не спешит, смакует, зараза. Если до завтра ей не поплохеет — ягоды съедобны, и можно будет поесть хоть что-то. Охота на грызунов успехом не увенчалась: твари были слишком мелкими и шустрыми. Драг наполовину разрядил батарею ружья, но попал только в одну, да и то неудачно: зверек был просто испепелен, даже костей не осталось. Надо было установить другой режим стрельбы, но кто ж знал? Драг с досадой стукнул кулаком по земле. Девчонка вздрогнула и чуть не подавилась. Опомнившись, пискнула:

— А… вы будете? — она робко посмотрела ему в лицо и тут же опустила взгляд.

— У меня остался еще кусочек Грюка, — усмехнулся Драг.

Пленница поспешно отвернулась.

…Девчонка бредила. Резкие тени и багровые отблески костра делали ее лицо каким-то потусторонним, словно принадлежащим миру мертвых. «Не выживет, — нервничал Драг, снова бестолково копаясь в аптечке, — и что тогда делать? Одному всю жизнь ловить крыс, бегать от хищников? Даже поговорить ведь не с кем…» Фатальное невезение! Первые же ягоды, которые удалось найти, оказались ядовитыми. Когда у девушки началась рвота, он надеялся, что это всего лишь реакция на непривычную пищу, да еще после анабиоза и голодовки. Они даже прошли несколько километров вниз по ручью, туда, где тот сливался с несколькими притоками и становился достаточно широким и глубоким, чтобы не только наполнить фляги, но и вымыться. А потом девушку скрутило так, что она напрочь перестала реагировать на окрики и пинки. Резко подскочила температура, появилась сыпь на теле, начались судороги — и стало ясно, что дела плохи. Драг запоздало вкатил больной двойную дозу универсального антидота, хоть запас медикаментов и был весьма ограничен, но лучше ей не становилось.

Девчонка снова заметалась по подстилке, что-то невнятно бормоча. Пират прислушался: пару раз в бреду она говорила любопытные вещи, например, упоминала Прокуратора… Понятно, почему «Файтер» атаковали прямо на базе! Если эта рыжая — родственница такой большой шишки, то стоит фантастически дорого. Может, даже Шорк, хозяин «Розы», не постеснялся нарушить собственные правила. Все-таки кэп был идиотом, раз рискнул производить стыковку с таким грузом на борту…

— Скрипка… — бормотала девчонка потрескавшимися губами. — Осторожно со скрипкой…

Что такое скрипка, Драг не знал. Может, домашнее животное?

Из темноты послышался высокий протяжный звук — не то вой, не то стон. Это что еще за дьявол? Мужчина мгновенно подобрался, подхватил с земли ружье, замер. Но до его слуха доносились лишь бессвязная болтовня девчонки и треск костра. Несколько минут ничего не происходило, и Драг почти успокоился, но тут что-то снова завыло. Совсем близко, за спиной. Он обернулся на звук, напряженно вглядываясь во тьму за пределами освещенного огнем пятачка, но ничего не было видно. Треснула ветка — может, даже в костре, но это не имело значения — лопнула струна натянутых нервов, и он принялся вслепую палить в темноту, не заботясь об экономии заряда. На мгновение яркая вспышка высветила жуткую морду с оскаленными зубами, послышался сиплый визг и глухой удар падения. Палец словно прирос к спусковому крючку. Драг, не помня себя от страха, с воплем стрелял уже безостановочно, водя стволом из стороны в сторону. Почувствовав движение сзади, он метнулся вбок, одновременно разворачиваясь, споткнулся и грохнулся на землю, едва не угодив в костер. Тут же рядом грузно опустилась промахнувшаяся в прыжке тварь — огромная, метра полтора в холке. Пират выстрелил прямо в разинутую пасть, превращая ее в обугленную головешку, животное рухнуло, едва не придавив его своей массой. Потеряв голову, Драг все давил на гашетку, не слыша собственного крика, не замечая, что никто больше не нападает, а ружье уже разрядилось…

…Варилось мясо убитого зверя ужасно долго, и все равно осталось жестким, как подошва. Но съеденное обратно не просилось, и днем пират решил напоить больную бульоном. Кое-как ему удалось влить в ее рот почти пол-литра жидкости, правда, девчонку тут же вырвало прямо на подстилку. Драг, матерясь, оттащил одеяло с лежащей на нем бесчувственной девчонкой прямо в ручей. От студеной воды она как будто пришла в себя, но шевелилась с трудом. Прокляв все, Драг снял с рыжей мокрый комбинезон, и теперь она голая лежала на грязном, но сухом Грюковом покрывале. Худющая — все ребра видны, лопатки торчат больше, чем грудь, — вся в синяках и ссадинах… Но, кажется, все же выкарабкается. Если еще чего не случится.

Драг упаковал остатки мяса в бурдюк и, чтобы было в холоде, положил его в ручей, придавив камнем. Второй хищник валялся среди травы в нескольких метрах от костра — там, где упал, когда Драг его подстрелил. Разделывать тушу было поздно: по трупу уже ползали какие-то скользкие черви и крохотные мохнатые существа с множеством коротких лапок — видимо, падальщики. Надо было хоть шкуру снять, но эта мысль пришла в голову слишком поздно. Постояв над начинающим попахивать телом твари, напоминающей собаку-переростка с гребнем из длинных колючек вдоль хребта, Драг посчитал, что оттащить падаль в сторону ему не под силу, очень уж она здоровая. Пришлось завалить ее травой, хворостом и поджечь, а потом спешно переносить вещи подальше от смрадного дыма. Умаявшись, он развел новый костер и улегся рядом с девчонкой: солнце почти достигло зенита, а Драг со вчерашнего дня еще глаз не сомкнул.