Представляется, что мы можем очень хорошо обходиться без понятия проективной идентификации в понимании взаимообменов между аналитиком и пациентом. Осознание и интегративное использование аналитиком своих объектно-реагирующих и объектно-поисковых, а также рациональных откликов на различные послания пациента обеспечивает базис для понимания аналитических взаимодействий в простых терминах, которые соответствуют его непосредственному переживанию соответствующих образов себя и пациента. В качестве примера давайте кратко рассмотрим, что происходит, когда пациент в анализе проецирует аспект образа Собственного Я, например, свою эдипальную соревновательность, на свой образ аналитика. Данная проекция делает представление пациента об аналитике напоминающим образ перевернутого Эдипа, который завидует юности, силе и свершениям своего отпрыска. Такое изменение в способе восприятия пациентом аналитика будет осознаваться, и на него будут реагировать все объектно-ориентированные способности аналитика к восприятию и ответу. Помимо возможной прямой информации через вербальную коммуникацию пациента и возможные изменения в его явном поведении, позволяющие делать рациональные дедукции и заключения, более тонко передаваемые изменения во внутреннем отношении пациента к аналитику будут как правило вначале восприниматься в комплиментарных откликах аналитика на пациента и в его общей коммуникации.

Комплиментарный отклик, пробужденный в аналитике восприятием объектно-ориентированных коммуникаций пациента, побуждает аналитика не к идентификации с проецируемой пациентом репрезентацией Собственного Я, а к принятию на себя роли объекта, ожидаемой от него пациентом. Такое объектное ожидание может нарушаться или не нарушаться проекцией, но в любом случае оно представляет объектный образ пациента на данный момент времени, а не образ Собственного Я аналитика. Проецируемая репрезентация Собственного Я является частью объектного образа до тех пор, пока она остается проецируемой.

Осознание своих комплиментарных откликов помогает аналитику понимать природу объектных ожиданий пациента в данный момент. В нашем примере, как в психоаналитической работе в целом, за этим должны следовать усилия аналитика эмпатизироватъ с Собственным Я пациента, которое осуществляет проекцию и воспринимает свой объект (аналитика) особым образом. Когда они успешны, временные информативные идентификации с постигаемым образом Собственного Я пациента будут вести затем к более близкому пониманию его способа переживания своей ситуации, включая потребность пациента в проективном искажении объекта. Однако даже эта идентификация, неотъемлемо присутствующая в эмпатическом процессе, представляет собой идентификацию не с проецируемыми аспектами Собственного Я пациента, а главным образом сего Собственным Я как осуществляющим проекцию. Даже когда идентификация аналитика с пациентом не остается временной, но переходит в длительное разделение переживаний пациента, она является не результатом особенно успешной проекции части Собственного Я последнего на аналитика, но скорее отражает неспособность аналитика отказаться от своей идентификации с пациентом по причинам, которые как правило являются контрпереносными по своей природе.

Описанная выше последовательность использования аналитиком своих комплиментарных и эмпатических откликов и их интеграция с его рациональными откликами будет приводить, когда она успешна, к пониманию соответствующих объектных ожиданий и состояний восприятия Собственного Я обеими сторонами в аналитических взаимодействиях без потребности прибегать к спорному понятию проективной идентификации.

Очевидно, что термины и описания внутренних процессов и процессов взаимодействий, вовлеченных и связанных с понятием проективной идентификации, действительно имеют отношение к определенным хорошо известным феноменам и клиническим переживаниям. Однако представляется, что выбор относящихся к ней терминов и их произвольное использование, отсутствие рассмотрения того, что может происходить между двумя отдельными умами, а также архаическая и чрезмерно конкретная природа вовлеченной способности формирования и восприятия идей делают эту концептуализацию внутренне ошибочной в качестве основы для теоретического обдумывания и клинического понимания. В отличие от ясных, простых утверждений и описаний того, что переживается в аналитических взаимоотношениях обеими сторонами, язык проективной идентификации представляется трудным, неуклюжим и оторванным от непосредственного переживания. Вследствие сходств и связей этого языка с архаической способностью формирования и восприятия идей, его использование часто равносильно загадочным утверждениям, напоминающим утверждения оккультных систем, которые предположительно могут быть поняты лишь посвященными.

И пациент, и аналитик ищут друг друга как объект. На уровне осознаваемой и привычной повседневной реальности мотивы для такого особого поиска объекта можно сравнить с мотивами взаимоотношений между клиентом и экспертом, пациентом и временно отвечающим за него лицом. Хотя эти признанные мотивации обязательны для аналитика на уровне действия и вербализации на всем протяжении лечения, для пациента ситуация с самого начала менее ясно определена; и обычно, чем менее она определена, тем тяжелее уровень расстройства. Очевидной причиной для начала психоаналитического лечения обычно является потребность пациента в помощи в связи с проблемами, которые ограничивают его восприятие жизни как приносящей удовлетворение. Субъективная убежденность пациента в том, что ему требуется профессиональная помощь, может первоначально не быть ясно выраженной или в определенных случаях может полностью отсутствовать, но даже когда вначале она твердо присутствует, ее значимость как наиболее важного мотива для аналитических взаимодействий будет неизменно убывать, когда в нем станут активированы стремления, представляющие различные динамически активные уровни объектной привязанности, ищущие актуализации во взаимоотношениях с аналитиком. Такой ход событий – не осложнение в лечении, а ожидаемое развитие событий, которое только и делает аналитический процесс возможным, обеспечивая его как незаменимым источником информации, так и мо-тивационным санкционированием пациентом принятия аналитиком роли эволюционного объекта для пациента.

Таким образом, взаимная объектная привязанность в психоаналитических взаимодействиях включает в себя различные, одновременно существующие и перемешивающиеся уровни объектного переживания. Хотя относительное выделение этих уровней может сильно изменяться в ходе успешного психоаналитического лечения, каждый из них будет иметь свою долю в совокупных аналитических взаимоотношениях с начала и до конца.

Как утверждалось выше, аналитик в ходе психоаналитического лечения как правило начинает представлять для пациента многоуровневый объект. Помимо образов аналитика как «реального» профессионального эксперта и носителя функций и ролей прошлых эволюционных объектов, в успешном лечении будут также развиваться образы аналитика как нового эволюционного объекта для пациента. «Терапевтический альянс» (Zetzel, 1956; Greenson, 1967) включает элементы всех этих категорий.

Текущее отношение человека к объекту не исчерпывается рациональными откликами на него, включая знание его имени, пола, профессии, адреса и т. д., а также поверхностное знание его взглядов и моторного поведения. Хотя такие рациональные и поверхностные аспекты способны составлять большую часть текущих элементов в способе восприятия пограничными и психотическими пациентами своих аналитиков, пациенты с установившейся константностью Собственного Я и объекта будут, как правило, показывать намного больше эмоционально выразительной наполненности в своих аналитических взаимоотношениях. У невротических пациентов обычно не только сохраняются эдипальные интроекты, но и как в течение латентного периода, так и позднее в жизни развиваются переживания и способности к иным взаимоотношениям, кроме эдипальных. В той степени, в какой эти альтернативные взаимоотношения, от которых зависит общительность и способность работать с людьми, остались у этих пациентов незараженными вытесненными триадными конфликтами, они позволяют развитие и поддержание более или менее удовлетворительной текущей солидарности и привязанности между индивидами.