Разложив на столе узкую кожаную полоску браслета, Куксон принялся за дело: осторожно вынимал серебряный треугольник и прижимал к браслету. Вокруг пальцев на миг появлялось серебристое облачко, а в следующее мгновение накладка прочно прикипала к браслету.

Токасий же, чтобы скоротать время, рассказывал о королевстве, в котором довелось побывать: знал, что Куксон подобные рассказы обожает слушать.

— Места красивые: горы, долины, широкие реки. Города небольшие, по берегам рек стоят. И народ хороший, но до чего же обычаи у них странные!

— Что за обычаи?

— Ты и представить себе не можешь! Довелось мне как-то вместе с королевским двором на свадебной церемонии одного вельможи побывать. Куксон, ты не поверишь! Перед вступлением в брак невесте отрезают язык! А жениху… — Токасий сделал многозначительную паузу.

Гоблин Куксон замер.

— Что? Неужели?!

Отравитель кивнул.

— Поэтому жены в этом королевстве славятся своей молчаливостью, а мужья — необычайным постоянством.

— Невероятно! — воскликнул пораженный до глубины души Куксон.

— Еще бы! Но если один из супругов все-таки подозревается в неверности, то разбираются с этим королевские жрецы.

— И как же?

— Очень просто: все жрецы садятся в круг и съедают обвинённую в измене половину. Если мясо горчит, значит, супруг виновен, а если нет…

Гоблин Куксон впился глазами в колдуна.

— А если нет?

— Тогда и второго супруга тоже съедают. Считается, что человеку не годится жить одному.

— Вот так обычай! — в изумлении воскликнул Куксон.

— Да, а нередко бывает так, что оба съеденных оказываются невиновными! Тогда об их верности складываются легенды. Я слышал парочку таких историй. Вот послушай…

Куксон слушал, но и о деле не забывал. Закончил, полюбовался на свою работу: все сделано в лучшем виде! За долгие годы службы неплохо научился с чужой магией управляться, освоил многие заклинания (за сложные, конечно, не брался), не всем гоблинам такое по плечу!

Он протянул колдуну браслет с серебряными накладками.

— Готово, Токасий.

Тот застегнул браслет на запястье.

— Благодарю, Куксон. Как-то поспокойней себя с заклинаниями-то чувствуешь, — признался Токасий. — Сам понимаешь, с такими заказчиками как у меня, никаких жизней не хватит!

Он поднялся.

— Повар в «Стеклянной собаке» прежний? — поинтересовался колдун.

— Прежний, — тяжело вздохнул гоблин.

Токасий улыбнулся.

— Загляну вечерком, проведаю. Поговорим о том, о сем… нам ведь есть о чем поболтать. Большие надежды он подавал, талантливым отравителем считался, а потом взял — да и подался в повара!

— Он и сейчас отравитель, каких мало, — буркнул Куксон, у которого при воспоминании о стряпне повара из «Стеклянной собаки» неприятно заныло в животе.

…Распрощавшись с Токасием, Куксон письмами да заявками занялся, хотя нет-нет да и поглядывал в окно: скоро ли полдень?

Торопливо проверил отчет помощника Граббса, просмотрел почту, ответил на парочку срочных писем, и уже подумывал, что настало время и Грогера проведать, как в дверь коротко стукнули.

Куксон отложил недочитанное письмо (ничего важного, может и подождать), поправил колпак и приготовился встретить очередного посетителя.

Кого-то северный ветер сегодня принес?

… Хесет Тайв, из заклинателей.

Совсем молодой, высокий, темноглазый и собой хорош до такой степени, что в прошлом году, когда он в Лангедаке по одному делу задержался и к Куксону по служебным надобностям ежедневно заходил, все красавицы из отдела казначейства в кабинет слетались, как мухи на мед: будто бы счета какие-то уточнить, а на самом деле — на заклинателя поглазеть. Все разговоры заводить пытались, да не тут-то было: очень уж он сдержан и замкнут, слова лишнего не скажет. Вот и о делах своих никогда не рассказывает, так что если Куксону и известно кое-что, так только от других заклинателей. Бесстрашен, говорят, абсолютно, по лезвию ножа ходит и непременно когда-нибудь оступится.

Куксон сокрушенно покачал головой, открыл папку «Заклинатели» и вынул пару листов с печатью «Особые дела».

Особые, вот именно.

— Две срочные заявки для тебя имеются, — сообщил гоблин, протягивая бумаги заклинателю. — Взгляни.

— Сколько на этот раз?

— Трое, — Куксон вздохнул. — Родители не вполне уверены, что это подменыши, но подозревают худшее. Разберись. Подменили, говорят, совсем недавно, так что детей, наверное, еще можно спасти…

Велико Горное королевство и не везде королевская власть простирается. На окраинах, по другую сторону гор, в густых дремучих лесах страшные вещи иногда творятся. Дикие оборотни там водятся, хоглены — лесные людоеды, свирепые горные тролли. Тролли иной раз человеческих детей выкрадывают, а вместо них подменышей оставляют. Распознать подменыша нелегко, для этого опытный заклинатель требуется. Опасен подменыш смертельно: как только подрастет, наберется сил, так всю деревню и истребит. Случалось такое! Да и похищенный человеческий ребенок, воспитанный троллями или хогленами. выросший и переродившийся в чудовище, в родную деревню непременно нагрянет…

Куксон беспокойно заерзал на стуле.

Хесет глянул на гоблина поверх листа бумаги.

Холодные глаза у молодого заклинателя, всезнающие.

Случалось Куксону видеть такие: у людей, многое в жизни повидавших и оттого — ничего уже не боявшихся.

О том, что Хесету повидать довелось, Куксон догадывался, хоть виду и не подвал. Отыскать похищенного ребенка да из логова троллей или гнезда ламий забрать — большая смелость требуется. Не всякий заклинатель за такое возьмется, потому как колдуны у троллей сильные, постороннюю магию чуют мгновенно и чужие заклятья ломать умеют прекрасно. А очутиться посреди толпы свирепых людоедов — этого и врагу не пожелаешь! Последнего-то заклинателя, который подменышами занимался, в мелкие клочки растерзали, погребать нечего было. Что-то там у него с заклинанием не заладилось, колдун из троллей его и раскрыл.

Да-а-а… в таком деле железные нервы иметь надо. Ну, да у Хесета они такие и есть.

— Заклинания покупать будешь? — спросил гоблин, когда молчаливый посетитель свернул заявки и сунул в карман. Хесет Тайв кивнул.

Куксон поднялся и пошел к сейфу. Двадцать восемь спасенных детей у заклинателя на счету. Если и в этот раз ему повезет, еще три ребенка живыми и невредимыми вернутся. Но это — если повезет.

А если нет…

Куксон вздохнул и открыл сейф.

Проводив заклинателя, Куксон взял со стола колокольчик: собирался вызвать Граббса да часть утренней почты ему передать, пусть разбирается, но взглянул случайно в окно — и мысли о почте тут же вылетели у него из головы.

На подоконнике сидел толстый фюнфер Топфа.

Куксон бросил колокольчик и поспешил к окну. Щелкнул задвижкой, распахнул створки, с улицы пахнуло свежестью и морозцем.

Фюнфер перевалился через подоконник, плюхнулся на пол, потом уселся и почесал бок.

— Ну, что, с первым снегом, что ли? — лениво поприветствовал Топфа.

— Первый снег вчера был, — нетерпеливо сказал гоблин.

— Вчера, сегодня — какая разница? А поесть у тебя что-нибудь найдется?

Куксон догадывался, что Топфа появился не просто так, но правила приличия не позволяли переходить сразу к делу: фюнферы этого очень не любили. Требовалось сначала произнести сначала парочку ничего незначащих фраз (лучше всего, о водосточных трубах), потом — угостить маленького обжору чем-нибудь вкусненьким и только после этого поинтересоваться, какие надобности привели Топфу в его, Куксона, кабинет.

Гоблин молча выдвинул ящик стола, вынул пакетик с засахаренными орешками (купил вчера для снурри, они любят погрызть сладенькое) и протянул фюнферу.

— О, закусочка, — одобрительно сказал Топфа и набил рот орехами. — Сшушай, Кукшон…

— Как водосточные трубы? — осведомился Куксон, барабаня пальцами по столу. — Не забились листвой?