– Отлично, – сказал Чарльз.

В этот момент дверь скользнула в сторону, и в комнату вошла миссис Харриет с пуделем на руках:

– Ну, Чарльз?

– Волосы… Пожалуйста, скажите мне…

Она долго рассматривала меня своими темно-серыми глазами, потом кивнула.

– Превосходно! – сказала она. – Чарльз, ты великий художник!

Он начал глупо улыбаться, но скоро улыбка сменилась гримасой. Мне были ясны его страхи. Он был таким же похищенным пленником, как и я.

– А походка? – спросила Харриет.

– Все сделано.

Чарльз посмотрел на меня:

– Могу ли я просить вас, мистер Стивенс, еще раз дойти до окна и обратно?

Я доковылял до закрытого ставнями окна и вернулся обратно.

– Пожалуйста, Джерри, сделайте это еще раз.

Я повторил представление.

– Да, годится, – решила она. – Теперь мы уже кое-чего добились. Проводи Чарльза в его комнату, Маззо. Мы не можем терять времени. Принимайтесь за маску!

– Да-да, конечно…

Он первым вышел из комнаты.

Харриет уселась.

– Теперь, Джерри, ты должен начать зарабатывать деньги, которые мы тебе платим. До сих пор все шло хорошо. Теперь у тебя будет более сложная задача. Ты должен научиться подделывать подпись моего сына.

В этот момент появился Дюрант с портфелем. Он подошел к столу, уселся, расстегнул молнию на портфеле и вынул из него стопку кальки, паркеровскую авторучку и бумагу.

Харриет поднялась на ноги:

– Я оставляю тебя с мистером Дюрантом. Он объяснит, что от тебя требуется, – и вышла из комнаты.

Дюрант посмотрел на меня.

– Идите сюда и садитесь, Стивенс, – сказал он.

Я подошел и сел напротив него за столом. Я заметил, что больше не был «мистером».

– Весь вопрос в практике, Стивенс, – сказал Дюрант. – Вот подпись, которую вы должны скопировать, и постарайтесь добиться полнейшей тождественности. Пользуйтесь копиркой до тех пор, пока не почувствуете, что сможете воспроизвести подпись самостоятельно.

Он протянул мне листок бумаги, на котором была нацарапана подпись. Сверху он положил кусочек кальки.

– Скопируйте ее и продолжайте копировать, – распорядился он. – Вы должны научиться ставить эту подпись автоматически. Разумеется, на это у вас уйдет несколько дней. Работайте над этим, Стивенс!

Он пристально посмотрел на меня:

– Никому не платят даром по тысяче долларов в день.

Он направился к двери, вышел, и дверь с легким щелчком встала на свое место, отрезав меня от внешнего мира.

Я посмотрел на неразборчивую подпись: Джон Меррилл Фергюсон.

Несколько секунд я смотрел на подпись, не веря своим глазам…

ДЖОН МЕРРИЛЛ ФЕРГЮСОН.

Если бы это была подпись Говарда Хьюза, я не был бы более потрясен… Говард Хьюз умер, но Джон Меррилл Фергюсон, если верить газетам, был жив и здоров. В томительные часы ожидания телефонного звонка я занимался чтением газет, которые мне любезно оставлял мой сосед. В них то и дело мелькало имя Джона Фергюсона, который, как считали репортеры, занял место покойного Говарда Хьюза. Пресса именовала его «таинственным миллиардером», который дергал за веревочки, заставляя танцевать политиканов, и мог одним мановением руки заставить международную биржу либо расцвести, либо увянуть. Было похоже, без него не обходилось ни одно крупное финансовое дело.

Я сидел и ошеломленно смотрел на подпись. Мне в голову пришла устрашающая мысль, что меня наняли играть роль именно этого человека!

Меня, актера-неудачника, наняли изображать ТАКОГО человека! Одного из самых могущественных и богатых в мире!

Только теперь я нашел ответ на ту загадку, которая меня интриговала. Маленькая старушка с ее «роллс-ройсом»; Дюрант, купающийся в деньгах; Маззо – скорее всего, наемный убийца; эта комната с дверью, оснащенной электронным устройством, и роскошной обстановкой; смертельно напуганный Чарльз, которого похитили точно так же, как и меня…

Человек, обладающий властью Фергюсона, должен был лишь командовать. И то, что случилось со мной и Чарльзом, должно было непременно случиться.

Я подумал о Ларри Эдвардсе.

«Такие сопляки, как он, часто попадают в автомобильные аварии. Ты сообразительный парень, с тобой несчастного случая не будет».

Сейчас мне стало совершенно ясно, что, так как Ларри отказался «сотрудничать», его убили… Теперь, зная, с кем я имею дело, и подозревая, что планируется какая-то крупная финансовая операция, при совершении которой требуется строжайшая секретность, была понятна и причина того, что случилось с Ларри. Эти люди просто не могли освободить его после того, как похитили, ведь он мог начать говорить… Поэтому и произошла автомобильная авария.

Такое ни в коем случае не должно случиться со мной! Я буду «сотрудничать»! Господи! Да я буду делать все!

Нетвердой рукой я придвинул к себе кальку и стал отчаянно стараться. Я хотел не только зарабатывать тысячу долларов в день – я хотел остаться в живых!

Через два часа я отбросил в сторону ручку и посмотрел на свою последнюю попытку. Весь пол был усеян скомканными кусочками кальки. А последняя моя попытка подделать подпись Джона Меррилла Фергюсона была даже хуже, чем первая.

Рука у меня болела, пальцы онемели, а паника вызвала сильное сердцебиение.

Отодвинув стул, я поднялся и принялся расхаживать по комнате. Допустим, я так и не сумею подделать подпись. Станет ли Дюрант искать кого-то другого? И не закончится ли для меня вся эта история уколом иглы или ловко подстроенной автомобильной аварией?

Я должен преуспеть!

Растерев пальцы, я отправился в ванную и пустил горячую воду, потом опустил в нее болевшую руку. Когда вода стала остывать, я выпустил ее и наполнил раковину еще более горячей. Через некоторое время боль прошла. Я вернулся к столу и начал работать снова.

Через час я все еще занимался этим, когда дверь скользнула в сторону и в комнату вошел Дюрант в сопровождении Маззо.

Дюрант посмотрел на массу скомканных бумажек на полу, затем подошел к столу, взял в руки мои последние пробы и придирчиво стал изучать их.

С гулко стучавшим сердцем я наблюдал за ним.

Наконец он сказал:

– Неплохо… Вижу, Стивенс, что вы намерены сотрудничать. Для первой попытки это отличный результат!

Я откинулся на стуле, почувствовав огромное облегчение.

– На сегодня достаточно. Завтра вы попытаетесь заново. – Он посмотрел на меня своим тяжелым и безжалостным взглядом. – Для отработки подписи в вашем распоряжении три дня. – Он повернулся к Маззо. – Убери весь этот мусор, а потом займись Стивенсом, узнай, чего он хочет. – После этого он ушел.

Маззо взял корзину для бумаг и стал собирать в нее все мои использованные комочки. Когда комната снова приобрела аккуратный вид, Маззо улыбнулся мне:

– Приятель, ты выживешь! Любой человек, которому удается угодить этому сукину сыну, ловкий и находчивый.

Я ничего не сказал, но в уме отметил тот факт, что Маззо не выносит Дюранта.

– Ну, приятель, что ты скажешь в отношении того, чтобы поразмяться в гимнастическом зале? – спросил Маззо. – Такому большому парню, как ты, не годится целый день сидеть на заднице в четырех стенах. Давай пойдем и попрыгаем.

Я был рад выбраться из этой тюрьмы. Мы пошли по коридору к лифту. Кабина нырнула вниз, остановилась, дверь автоматически открылась.

Маззо провел меня в просторный, великолепно оснащенный гимнастический зал.

– Я видел тебя по телевизору, приятель. Ты хороший борец, – сказал Маззо, награждая меня своей крысиной улыбкой. – Давай-ка наденем перчатки!

Я на самом деле считал себя хорошим драчуном. Играя роли крутых парней в вестернах, я гордился тем, что мне не требовались дублеры. Но, взглянув на этого человека-гору, я заколебался.

– Я должен беречь свои руки, Маззо, – сказал я, – мне предстоит ведь и дальше заниматься этой писаниной.

И снова крысиная усмешка.

– Конечно… конечно… Это же пустяки, приятель! Мы же будем в перчатках. Небольшая тренировка в боксе. Ничего серьезного!