Бэт была влюблена в Келля с первого класса. Но его родители были из тех, кто имел право выезжать из Блэкдорна, а значит, входил в местную элиту. Так что учились мы не вместе, а после попытки заговорить с ним противный мальчишка так толкнул свою поклонницу, что она шлепнулась на попу, порвала платье и сильно ободрала ногу. Это было во втором классе. С тех пор Бэт больше не рисковала, а мне частенько приходилось утирать ей слезы и выслушивать мечтательные воздыхания.

Теперь Келль считается одним из самых завидных женихов нашей части города. И… он тоже поступает в этом году. Последние месяцы Бэтси только об этом и говорила, все уши мне прожужжала, а сегодня просто не отлипает от нового знакомого. Даже на карусель со мной не полезла, уселась рядом с ним на скамейке.

Происходящее казалось тем более невероятным, что Джарс даже симпатичным не был. Ну хоть немного… Высокий, худой, брюнет, но некоторые пряди были выкрашены в красновато-рыжий. Взгляд темно-серых глаз был тяжелым и каким-то подавляющим, будто клеймо ставил. И голос неприятный, слишком низкий. Добавить сюда явно мерзкий характер – и получится полный портрет. Что же Бэт в нем нашла? Вряд ли дело в происхождении, она не такая!

Удовольствия от катания получить не вышло. Я кружилась под тихую музыку, но взгляд все время цеплялся за подругу, сидящую возле нового знакомого и о чем-то оживленно щебечущую. Он откровенно скучал и смотрел куда-то в сторону. Иногда на меня.

Да откуда они вообще взялись? Еще с такой фамилией…

И как это – он уже зачислен в «Скарабей»?

Плюс еще сотня всевозможных «как» и «почему».

Вопросы требовали ответов, так что я слезла с карусели, махнула смотрителю, сообщая, что больше не вернусь и он может спокойно выключать ее, и направилась к скамейке, где двое пытались найти общий язык.

С моментом не угадала. Бэт как раз решила попытать счастья…

– Так что, сходим завтра куда-нибудь?

Я остановилась чуть в стороне, не желая мешать.

– Нет, спасибо, – равнодушно отозвался Джарс.

– Я бы могла познакомить тебя с местными ребятами? – Иногда Бэтси могла быть приставучей. – Тебе с ними учиться, если кто-то вдруг забыл.

– Не интересно. – Он просто отмахнулся от нее, как от назойливой мухи.

Музыка стихла, карусели выключили. Скрывать свое присутствие дальше стало невозможно.

Я решила сделать вид, что ничего не слышала.

– Итак, ты из тех самых Вольстенгардов, – произнесла я заинтересованно и села на край скамейки. – Как так вышло, что о вас в городе никто не знал?

– Кому надо – знали, – все так же отрешенно отозвался Джарс. Потом мазнул по мне взглядом и дал чуть более развернутый ответ: – Нарс Вольстенгард, тот самый, который был влюблен в Милику, уехал из города. Так и получилось, что наша ветвь слегка отделилась.

Просто взял и уехал?

А так можно? Нас учили, что в случае чего вернуться точно будет нельзя. Однако сейчас я смотрела на живое опровержение всех правил и вообще ничего не понимала. И если бы Джарс не отвечал с таким видом, будто делает мне огромное одолжение, я бы обязательно пристала к нему с расспросами, но сейчас… Лучше маму потом спрошу.

– И ты уже зачислен в «Скарабей»? – Вместо этого я выбрала более нейтральную тему.

– Еще с весны. Мы поэтому и вернулись.

– Как оно там, в большом мире? – влезла со своим вопросом Бэт.

Огни погасли, смотритель ушел. В темном парке стало неуютно, так что мы встали и не спеша побрели к выходу.

– Обыкновенно. – Определение Джарс подобрал в своем стиле. – Магию по большей части скрывают. Наших там почти нет. Зато в закрытой школе, где я учился, было несколько инкубов, феи, демоны, даже одна вейла затесалась.

Он отвечал скупо, сам почти никаких вопросов не задавал, даже не спросил, в какую сторону идти. Когда мы вышли на главную площадь, просто вдруг заявил, что ему пора. Бэт вызвалась проводить до гостиницы, но ее вежливо послали. Мы успели разойтись в разные стороны, когда мне в спину прилетел окрик:

– Шалисса?

– Да? – пришлось притормозить и отыскать взглядом силуэт в мешковатых штанах и футболке. Самое оно для свадьбы, конечно.

Парень завис на несколько секунд, но потом все же сформулировал мысль:

– Как насчет показать мне завтра город?

– По-моему, ты и так отлично ориентируешься. – Я холодно отметила его успехи, а внутренне содрогнулась от такой перспективы. Нет уж! – К тому же не всех из нас автоматически зачислили в «Скарабей», некоторым придется честно сдавать экзамены.

Джарс хмыкнул, но от едкой реплики сдержался.

– А вечером?

– Я страшно занята.

И не дожидаясь, что он там еще скажет, стремительно зашагала по подсвеченной фонарями дороге.

Кто бы мог подумать, что свою первую брачную ночь Крейстон решит провести в моей комнате. Крадусь на цыпочках, открываю дверь, включаю свет – а там он! Стоит у полки с плюшевыми игрушками и внимательно смотрит в глаза желтому зайцу.

– Не помешала? – На самом деле я – сама скромность, но когда вторгаются в личное пространство, зверею.

Сейчас был как раз тот случай.

Рука мужчины дрогнула, плюшевый друг упал на пол.

– Кхм. Я тут бумагу искал, у меня закончилась.

– Правда? – получилось недоверчиво.

Меня буквально прошил нехороший взгляд.

– В смысле, в столе надо было посмотреть, – как-то мне стало неуютно, захотелось, чтобы он поскорее ушел.

Заяц был поднят и возвращен на место, Крейстон прошел к столу и взял несколько листов.

Его взгляд до сих пор неприятно жег кожу.

– Спасибо. И… прошу извинить за вторжение. – Он направился к выходу.

– Ничего, – пробормотала я.

Уходи, уходи, уходи…

Возле самой двери ректор «Скарабея» остановился, чтобы сказать еще кое-что.

– Завтра же жду от тебя документы на поступление.

– Утром занесу.

Все равно собиралась.

– И готовься к переезду в школу, ты точно поступишь, – продолжил давать указания он.

– Родственники руководства идут вне конкурса? – сама не знаю, откуда во мне взялась эта резкость.

– Не мели чушь. – Голос мужчины вдруг стал очень мягким. – Просто я вижу твой потенциал.

С сердца целая каменная плита рухнула. Правда? Я не безнадежна? И буду учиться? И может быть, даже получу возможность применить свои знания на практике? От восторга голова шла кругом, губы улыбались.

Крейстон перешагнул порог, но напоследок решил подпортить мне настроение:

– Эта твоя подружка, Бэтси…

– Что с Бэт?

– Не общайся с ней больше.

Распорядился и ушел. А я так и осталась стоять с широко распахнутыми глазами и приоткрытым от возмущения ртом.

Утро принесло с собой понимание одной простой истины: как прежде ничего уже не будет. Никогда.

Мама и Крейстон в гостиной разбирали подарки. Я находилась там же, забралась на диван с ногами и не спеша завтракала соком и булочкой. Напряжение исчезло, они оба лучились счастьем, часто смеялись, из окон лился яркий солнечный свет и слышались птичьи трели. Но я все никак не могла перестать думать о том, что прошлой ночью впервые за все время воспользовалась замком на своей двери.

В этом доме больше не получалось чувствовать себя в безопасности.

Может, и хорошо, что я скоро переберусь в школу. Вот только… будет ли безопасно там?

– Как тебе Джарс? – вдруг вспомнила о моем существовании родительница. – Вы подружились?

– Высокомерный зануда, – скрывать свои чувства я не привыкла. – Не имею никакого желания с ним общаться. И надеюсь, что это взаимно.

– Он – Вольстенгард, – как бы невзначай напомнил отчим.

Взгляд, которым он смерил меня, был таким же жестким и подавляющим, как у предмета обсуждений.

– Я и говорю: скучный, самовлюбленный, напыщенный! – кивнула, дожевывая остатки булочки.

– Шалисса, ты совершенно не разбираешься в людях. – Крейстон старался говорить мягко, но старания эти были слишком заметны.