Это объясняет, чего я на самом деле боюсь. У нас есть еще по меньшей мере пятнадцать минут езды, поэтому я решаю сделать шаг и начать сейчас.

- Я съехал в прошлом году сразу после Рождества. Мы с Йеном разрешили Джордин и Оливеру остаться в нашем доме.

Чувствую, как ее рука напрягается в моей только от упоминания имени Джордин. Ненавижу это. Ненавижу, что это из-за меня и ненавижу, что так будет происходить всегда, всю оставшуюся часть нашей жизни. Потому что хочет Фэллон того или нет, Джордин - мать Оливера, а Оливер мне как сын. Они всегда будут в моей жизни, несмотря ни на что.

- Ты поверишь, если я скажу, что между нами все отлично? Между мной и Джордин?

Фэллон бросает на меня косой взгляд.

- В каком смысле отлично?

Я убираю свою руку и хватаюсь за руль, чтобы снять напряжение с челюсти.

- Я хочу, чтобы ты выслушала меня, прежде чем начнешь говорить, ладно? Потому что я могу сказать то, что ты не захочешь слышать, но мне нужно, чтобы ты все выслушала.

Фэллон молча кивает, так что я обнадеживающее выдыхаю.

- Два года назад... когда я занимался с тобой любовью... Я отдал тебе все. Сердце и душу. Но когда той ночью ты решила выбрать целый год без возможности снова увидеть меня, я не мог понять, что произошло. Я не понимал, как я мог почувствовать то, что ты не почувствовала в ответ. И это, блядь, было больно, Фэллон. Ты ушла и я сильно разозлился на тебя. Даже не смогу описать тебе, насколько ужасны были следующие несколько месяцев. Я скорбел не только по Кайлу.

Я смотрю прямо перед собой, потому что не хочу видеть, что мои слова делают с ней.

- Когда родился Оливер, это был первый раз, когда я почувствовал себя счастливым с того момента, как ты внезапно появилась перед моей дверью. И это был первый раз, когда Джордин улыбнулась, с тех пор, как умер Кайл. Поэтому следующие несколько месяцев, мы проводили с Оливером каждую минуту. Ведь он был единственным светлым лучиком в нашей жизни. А когда два человека любят кого-то так сильно, как мы любили Оливера, то между ними рождается связь, которую я даже не смогу объяснить. В течение следующих нескольких месяцев, Джордин и Оливер стали теми, кто заполнили большую часть пустоты, которую ты и Кайл оставили в моем сердце. И, думаю, таким образом, и я заполнил ту пустоту, что Кайл оставил в сердце Джордин. Когда между нами все стало развиваться, сомневаюсь, что кто-то из нас думал об этом, прежде чем это произошло. Но это случилось, и рядом не было никого, кто смог бы сказать мне, что однажды я пожалею об этом.

- Я имею в виду... частично я верил, что ты будешь рада за меня, когда мы встретимся в следующем ноябре. Потому что я думал, возможно, ты хотела для меня именно этого, чтобы мы двигались дальше и перестали держаться за то, что ты считала вымышленными отношениями, которые мы начали в восемнадцать.

- А потом, когда я приехал в тот день... последнее, чего я ожидал от тебя - это боль. И когда ты догадалась, что у меня связь с Джордин, я понял по твоим глазам, что ты действительно любишь меня и это был один из худших моментов в моей жизни, Фэллон. Один из худших моментов, блядь, и с каждым вдохом, я все еще чувствую следы от твоих слез на моей груди.

Я сильнее сжимаю руль и стараюсь дышать ровно.

- Как только Джордин вернулась домой тем вечером, она увидела страдание на моем лице. И она знала, что не является причиной этих страданий. На удивление, она не сильно расстроилась. Мы говорили об этом на протяжении, наверное, двух часов. О том, что я чувствовал к тебе и о том, что она чувствовала к Кайлу и, что мы понимаем, как сами себя мучаем, поддерживая отношения, которые никогда не будут такими, какие были у нас обоих в прошлом с другими людьми. Так мы все и закончили. В тот же день. В ту ночь я перевез вещи из ее комнаты обратно в свою, пока не нашёл новое место.

Я осмеливаюсь посмотреть в сторону Фэллон, но она по-прежнему смотрит в окно. Вижу, как она смахивает слезы, и надеюсь, что не заставил ее злиться.

- Я нисколько не виню тебя, Фэллон. Понимаешь? Я упомянул про тот год, когда ты ушла только потому, что хочу, чтобы ты знала, что моё сердце всегда принадлежало тебе. И я никогда бы не позволил никому другому занять твое место, если бы знал, что есть хоть какой-то шанс, что ты когда-нибудь захочешь его вернуть.

Я вижу, как дрожат ее плечи, и ненавижу, что заставляю ее плакать. Я ненавижу это. Не хочу быть причиной её грусти. Фэллон смотрит на меня заплаканными глазами.

- А что насчет Оливера? - Спрашивает она. - Ты теперь не можешь жить с ним? - Фэллон смахивает еще одну слезу. - Я чувствую себя ужасно, Бен. Чувствую, что отрываю тебя от твоего маленького мальчика.

Она прикрывает лицо руками, после чего из нее вырываются рыдания, и я больше не могу терпеть ни секунды. Сворачиваю машину на обочину и включаю аварийку. Отстегиваю ремень безопасности и протягиваю руку через сиденье, чтобы притянуть Фэллон к себе.

- Малыш, успокойся, - шепчу я. - Пожалуйста, не плачь. Я и Оливер... у нас все идеально. Я вижусь с ним когда захочу, почти каждый день. Мне не обязательно жить с его мамой, чтобы продолжать любить его.

Провожу руками по ее волосам и целую в висок.

- Все хорошо. Все отлично, Фэллон. Единственное, что портит мою жизнь - это тот факт, что ты не являешься частью каждого её дня.

Она отстраняется от моего плеча и шмыгает носом.

- Это единственное, что портит и мою жизнь, Бен. Все остальное идет идеально. У меня два лучших друга во всем мире. Я люблю школу. Я люблю свою работу. У меня полтора отличных родителя. - последнее предложение она произносит со смехом. - Но единственное, что заставляет меня грустить - очень сильно грустить - это то, что я думаю о тебе каждую секунду каждого дня и я не знаю как тебя забыть.

- Не надо, - прошу ее. - Пожалуйста, не забывай меня.

Фэллон пожимает плечами и нерешительно улыбается.

- Я не могу. Я пробовала, но, наверно, мне придется пойти в клуб анонимных алкоголиков или куда еще. Думаю, ты стал моей неотъемлемой частью.

Я смеюсь с облегчением от того, что она... что она просто существует. И, что нам посчастливилось существовать в одной жизни, в одной части мира, в одном штате. И что, после всех этих лет, к моему удивлению, мне не хочется изменить что-либо из того, что в конечном итоге свело нас вместе.

- Бен? - спрашивает она. - Ты выглядишь так, словно тебе опять больно.

Я смеюсь и качаю головой.

- Я больше не буду. Мне очень нужно сказать тебе, что я тебя люблю, но чувствую, что должен предупредить тебя, прежде чем сделаю это.

- Хорошо, - говорит она. - Предупредить о чем?

- Что соглашаясь любить меня в ответ, ты берешь на себя огромную ответственность. Потому что Оливер всегда будет частью моей жизни. И я имею в виду не как племянник, а как будто он мой. Дни рождения и игры в бейсбол и...

Фэллон прикладывает свою ладонь к моему рту, чтобы заткнуть меня.

- Если ты кого то любишь, то ты любишь не просто человека, Бен. Любовь – это когда ты признаешь пристрастия своего возлюбленного, и разделяешь его любовь к остальным людям. И я буду любить. Я это сделаю. Обещаю.

Я действительно ее не достоин. Но я притягиваю ее ближе и усаживаю себе на колени. Тянусь к её губам и говорю:

- Я люблю тебя, Фэллон. Больше, чем поэзию, больше чем слова, больше чем музыку, больше, чем твои сиськи. Обе. Ты хоть представляешь, как это много?

Фэллон одновременно и смеется и плачет, и я прижимаюсь к ее губам, желая запомнить этот поцелуй больше, чем любой другой, что дарил ей. Пусть он и длится всего две секунды, потому что она отстраняется и отвечает:

- Я тоже тебя люблю. И, думаю, это было выдающееся объяснение. Такое, что даже не надо сильно присмыкаться. Хочу поехать в твою квартиру прямо сейчас и заняться с тобой любовью.

Я быстро целую её, а потом толкаю обратно на пассажирское сидение, готовый вернуть нас на шоссе. Фэллон пристегивает ремень и добавляет: