Прошлое Одри для меня не имело значения, но ничто не могло бы изменить мнение моей семьи. Они никогда не будут относиться к ней, как к настоящей Престон. Даже если бы я и смог принять это, то просить ее сделать этот шаг, было бы жестоко по отношению к Одри.

Моя голова шла кругом. Я прижал свой лоб к ее спине, пытаясь блокировать хоровод мыслей, крутящихся в моей голове.

«Вот почему я не хочу отношений, — подумал я. — Слишком много гребанных вопросов».

Через некоторое время Одри проснулась, повернулась ко мне и улыбнулась.

— Привет, — сказала она, и румянец пополз по ее шее.

Единственный эскорт в истории эскортов, которая умела краснеть. Она — очаровательна.

Какие-либо мысли, которые крутились в моей голове до этого момента, тут же улетучились, как только она улыбнулась мне в ответ.

— Привет, — произнес я, наклонился и поцеловал ее.

Она посмотрела на меня смущенно.

— Мне, правда, нужно почистить зубы.

Она попыталась встать, но я схватил ее за руку.

— Нет, — сказал я. — Не уходи.

Одри смотрела на меня в замешательстве где-то мгновение, а затем снова села на кровать. Она придвинула поближе к моему телу и почувствовала мою твердость.

— Ах. Вам нужно оказать услуги, сэр? — сказала она, обернув руки вокруг моей жесткой длины, и сжав ее.

Я сильно втянул в себя воздух. Возможно, если бы я похоронил себя в ней снова, это и стало бы ответом на вопрос о том, что делать, когда это произойдет.

Даже если бы это было и не так, то я должен быть способен выдержать удар.

Я снова немедленно поцеловал ее.

— Да. И я собираюсь быть тем единственным, кому оказывают услугу. Ложись на спину, — прорычал я.

Пока Одри находилась в душе, ее телефон продолжал пищать. Я пошел в ванную комнату, чтобы сказать ей об этом, найдя тем самым предлог, чтобы подсмотреть за ней.

— Одри. Твой телефон.

Я мог видеть ее восхитительный силуэт, ее ягодицы, упругие и подтянутые бедра. Мой член опять зашевелился.

«Спокойно, парень», — подумал я.

Мы делали это уже два раза за это утро. В какой-то момент нам все же пришлось одеться и поесть, даже при условии, что ни один из нас не захотел бы покидать эту кровать снова.

— Я выйду через минутку. Спасибо, — крикнула она, и стала мыть волосы.

Я вытащил себя из ванной комнаты подальше от нее, при этом ее телефон по-прежнему находился в моей руке. Это был потрепанный клавишный аппарат. Он просигналил еще раз.

Я хотел проверить его, чтобы увидеть, что это действительно была ее мать.

«Ты хочешь проверить, чтобы убедиться, что это не какой-нибудь парень», — подумал я.

Она ни разу не упоминала о каких-либо отношениях, но с другой стороны, с чего бы ей рассказывать об этом? Он просигналил еще раз. Я слышал, что Одри все еще была в душе.

Я нажал кнопку, и экран засветился.

Это было сообщение от кого-то по имени Рейна.

«Твоя мать пришли сегодня утром и забрала деньги, — писалось в сообщении. — Менеджер должен был отдать их. Мне так жаль».

То, что это сообщение не от парня было хорошей новостью для меня, но на этом все хорошее заканчивалось. Было ли это сообщение от менеджера ее банка? Или от кого-то другого? Я положил ее телефон и минуту расхаживал по комнате. Прошлой ночью Одри отдала деньги матери. Может быть, этого было недостаточно, или, возможно, что-то случилось, что оказалось не по душе ее матери?

Я вспомнил, каким было лицо Одри вчера днем сразу после ее разговора по телефону перед музеем. Бледным, бесчувственным и злым.

Ярость.

Одри была до этого мягкой, но что-то выбило ее из колеи.

Я сразу позвонил Каю.

— Как называлось то место, в которое вы возили ее утром? Где живет ее брат?

— «Новые Горизонты», сэр. В Южном Бостоне.

— Я спущусь через пять минут. Подгони машину.

Глава 10

Одри

— Одри, — позвал Джеймс.

— Да, — спросила я.

У меня в ушах была пена. Я воспользовалась его гелем для душа с аргановым маслом, нанеся его чуть ли не на каждую клетку своего тела. Гель пах, как он, от чего мой рот наполнился слюной.

Джеймс что-то сказал, и я подумала, что это было типа: «Я должен тебя покинуть».

Может, мне не следовала использовать так много мыла на свои уши?

— Ладно, — ответила я.

— Хорошо, — сказал он. — Я вернусь через час. Попей кофе.

— Ладно, — произнесла я и хотела добавить «детка». Или «милый». Или «я люблю тебя, пожалуйста, не покидай меня». Но здравый смысл говорил мне о том, что с моей стороны это выглядело бы очень глупо, поэтому я продолжила свое ополаскивание.

— Одри.

Он немного приоткрыл дверь душа, и я старалась быть осторожной, чтобы не намочить его.

— Ты слышала меня? Мне жаль, но я должен съездить в одно место. Я скоро вернусь.

Он наклонился и подарил мне быстрый, горячий поцелуй, который расплавил мои внутренности. На его волосы попало немного воды, и он послал мне дьявольскую улыбку, закрывая за собой дверь и оставляя меня в одиночестве.

Мысли об этой улыбке, и о том, что он делал со мной этим утром своими губами, вызвали во мне воспоминания, что мне стало тяжело дышать. Из-за своих мыслей я нечаянно хлебнула воды и закашлялась.

Это было единственной причиной, почему я обрадовалась, что он ушел. Я раздосадованная и недовольная тем, что захлебнулась водой, вылезла из душа и обернула вокруг себя невероятно мягкое полотенце. Как только я вышла, тут же высушила волосы и осторожно их расчесала. Потом я отправилась на поиски телефона в комнате Джеймса, но он, видимо, куда-то его положил не на самое видное место. Я просто спрошу его, когда он вернется. Подняв с пола футболку с эмблемой Уортона, в которую он был вчера одет, я надела ее на себя, вдыхая его запах. Затем я направилась на кухню в поисках кофе, мечтая о том, как бы здорово было жить с ним здесь, и чтобы это была моя настоящая жизнь.

Моя настоящая жизнь. Я никогда не видела своего отца. Моя мать рассказывала мне, что он был ее парнем, и что он находился рядом после того, как Томми родился. Потом она забеременела мной, и после этого он пропал. В душе я всегда надеялась, что он вернется, но он не вернулся… и даже никогда не присылал алименты. Он явно не был классным парнем.

В то время, когда я была ребенком, я нафантазировала себе, что он был королем, и отправил меня и Томми жить с матерью, чтобы спрятать нас, потому что мы были важны для него, и он хотел защитить нас. В моих фантазиях он возвращался, и я обнаруживала, что все это время я была принцессой. И в один прекрасный момент он заберет нас к себе жить жизнью, которую нам всегда полагалось иметь: нашей настоящей жизнью, в которой все было бы спокойно, красиво и идеально.

Я оглядела кухню, залитую солнцем. Апартаменты Джеймса были вылизанными и безупречными. Все здесь было спокойным, красивым и идеальным. Джеймс был совершенным. Это было то, что можно назвать королевской жизнью, и то, о чем я всегда мечтала, и то, что никогда не должна была иметь.

Да, это правда, что я полюбила Джеймса. Я умудрилась сделать это, и ничего не могла с этим поделать.

Но в данный момент наиболее актуальным, чем когда-либо, для меня было то, что я должна была защитить свое сердце

— Ты приготовила завтрак? — спросил он час спустя. Он бросил кое-какие вещи на кухонный островок и заключил меня в объятия. Он был настолько крупнее меня, что в его объятиях я чувствовала себя защищенной.

— Как это мило с твоей стороны.

Он глубоко целовал меня, и у меня подогнулись колени. Примитивная энергия, вибрирующая между нами, была почти невыносимой. Я пробежалась своими руками вниз по его груди, ощущая пальцами мышцы под его рубашкой. Это преступление — быть таким великолепным со всеми этими мышцами, этими волнистыми со стальным отливом волосами. Это несправедливо.