– Да это было бы справедливо, если бы цѣль была бы цѣль, и стрѣлы попадали бы куда-нибудь, а то цѣль только въ воображеніи. Или, вѣрнѣе сказать, цѣль въ томъ, чтобы распустить лукъ, а не стрѣлять вовсе.
Стр. 286, строки 35—36.
Вместо: пожилой,… кончая: Это был Памфилий – в рукоп. № 3: молодой человѣкъ съ ребенкомъ 5 лѣтъ, котораго онъ держалъ за руку. Ю[лій] вглядѣлся въ лицо человѣка и узналъ П[амфилія].
Стр. 287, строки 22—24.
Слова: Даже просьба… кончая: свою веру – в рукоп. № 3 выражены так: Даже просьба моя только состоитъ въ томъ, чтобы тѣхъ христіанъ, которые взяты, не судили и не казнили, а позволили имъ всенародно высказать свою вѣру. В рукоп. № 4 переписано так, как печатается, без всяких следов исправления; кому принадлежат исправления и где они сделаны, установить не удалось.
Стр. 289, строка 12.
После слов: без помощи насилия. – в рукоп. № 4 приписано рукою Толстого карандашом и зачеркнуто: Вам с вашими привычками роскоши трудно себѣ представить, какъ мало нужно человѣку для того, чтобы существовать безъ лишеній.
Стр. 289, строки 32—34.
Вместо: наше участие… кончая: перенесении его над собою – в рукоп. № 3: принимаемъ въ немъ большее участіе, покорно перенося его, чѣмъ тѣ, которые ихъ налагаютъ.
Стр. 296, стр. 5.
Вместо: предстояла детям (рук. № 3) – в рукоп. № 4 неправильно переписано: представлялась ея дѣтямъ – и так печаталось в прежних изданиях. Восстановляем по рукоп. № 3.
Стр. 297, строка 14.
Вместо: детей (в рукоп. № 3) – в рукоп. № 4 (копия): друзей. Исправляем по автографу.
Стр. 297, строки 23—24.
Вместо: И эти-то условия, в которые люди ставят детей своих, они называют обеспечением. – в рукоп. № 3: И въ эти то условія поставить дѣтей – называется обеспеченіемъ.
Стр. 297, строка 30.
После слов: языческой жизнью жить – в рукоп. № 3: и въ ней восписывать дѣтей.
Стр. 297, строка 31—32.
После слов: соблазнит единого из малых сих. – в рукоп. № 3: Нѣтъ, другъ, заключилъ Памфилій, я надѣюсь еще, что ты вернешься къ истинѣ, вернешься съ женой и съ дѣтьми. Хорошо это было и тогда, въ первой молодости, но теперь это нужнѣе всего, и для тебя и, главное, для дѣтей твоихъ – Эти слова в рукоп. № 4 вычеркнуты.
Стр. 298, строка 18.
Вместо: император – в рукоп. № 4 (копия): намѣстникъ. Восстанавливаем по автографу (№ 3).
Комментарии П. В. Булычева1
«БЕСЕДА ДОСУЖИХ ЛЮДЕЙ» И «ХОДИТЕ В СВЕТЕ, ПОКА ЕСТЬ СВЕТ».
ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ.
Когда Толстой начал писать повесть «Ходите в свете, пока есть свет» и вступительный рассказ к ней – «Беседу досужих людей» и какие художественные намерения были у него, когда набрасывал он первые страницы – на это никаких указаний и намеков в биографических материалах нет. По содержанию оба произведения относятся к началу 1880-х годов, когда Толстой был особенно увлечен вопросами об устройстве христианской жизни, об изменении привычной людям его круга «мирской» жизни на началах евангельского учения. После вступления, представляемого «Беседой досужих людей», Толстой влагает в уста одного из действующих лиц нравоучительный рассказ из древне-христианской жизни, который первоначально и начинался словами: «Жил так-то в давнишние времена»…, указывающими на непосредственную связь с содержанием «Беседы».
Повесть начиналась в рукописи сразу после «Беседы досужих людей», без пропуска строк и без заглавия и только, повидимому, впоследствии заглавие было вписано между строками.
Но написал Толстой всего несколько страниц, меньше одной главы, – и оставил работу. Потом, вероятно, несколько позднее, судя по почерку, приписал конец повести. Продолжения повести по какой-то причине не последовало до тех пор, пока В. Г. Чертков не напомнил ему о начатом произведении. Он «попросил его пополнить, хотя бы начерно, оставшиеся в повести пробелы для того, чтобы общая идея всего замысла не пропала для читателей».2 Толстой согласился и начал работать над повестью. Это было в конце 1886 г. и начале 1887 года. Толстой писал В. Г. Черткову из имения Олсуфьевых 9 января 1887 г.: «В Москве еще начал вписывать в середину повести об Юлии (знаете). Очень меня заинтересовало и, кажется, что если бы Бог дал кончить, вышла бы очень полезная вещь. Мало очень так называемого художественного, но очень много о противоположности мирской и христианской жизни. И для всякой не совсем одуревшей цензуры – очень удобное для напечатания… Ну, да там что выйдет. Если же выйдет, то выйдет длинно. Немножко и здесь писал и нынче надеюсь».3 О том же писал он еще 7 января и Софье Андреевне: «Я пишу, когда в духе, ту повесть, о которой я говорил тебе».4 Что это давно отложенное и, может быть, забытое Толстым произведение очень заинтересовало его, видно по быстроте, с какою он над ним работал. 15 Января он пишет С. А. Толстой: «Я дописал на черно свою повесть».5 Но кончивши повесть, он остался ею недоволен и хотел поправить, о чем в том же письме говорит: «Бумаги измарал много, но очень пока еще не хорошо, но непременно поправлю и кончу, коли буду жив».
б февраля он уже сообщает В. Г. Черткову: «Повесть Юлия жена переписывает и нынче кончит. Я прочитаю и тогда увижу, стоит ли она работы, в чем сомневаюсь».6 С. А. Толстая переписывала повесть, как это видно по рукописям, два раза. Первый раз она переписала только начало, которое, по словам В. Г. Черткова, вместе с концом было переписано и им. В этом-то экземпляре, сделав в начале и в конце поправки, Толстой и вписал всю средину. Когда С. А. Толстая переписала начало, Толстой сделал в ее копии большие исправления, которые и вошли в окончательный текст повести. Второй раз С. А. Толстая переписала всю повесть, как это видно по рукописи ГЛМ (№ 5) и по письмам Толстого к Черткову. В. Г. Чертков, получив ее в Москве в конце апреля, после исправлений Толстого, переписал 7-й лист, исправленный автором, и предложил ряд поправок. Далее текст был переписан по поручению В. Г. Черткова неизвестной рукою и дан Толстому для окончательного просмотра и исправления, причем были отмечены синим карандашом места сомнительные, предложенные к исключению или предполагавшиеся к этому самим Толстым. Эта рукопись была Толстым просмотрена, слегка исправлена, и все места, предполагавшиеся к исключению, им сохранены. 13 февраля, он писал В. Г. Черткову: «Христианскую повесть жена переписала, я ее перечел, и она стоит работы – надо поправить, одеть реальными подробностями, что и делаю».7 Но эта работа – поправка – скоро, повидимому, перестала его интересовать, и он прерывает ее. Но Чертков напоминает ему о ней своими вопросами, и 2 апреля Толстой пишет ему: «один из ваших вопросов помню: о повести из первых веков. Всё хочется освободиться и поправить, а так не хочется посылать».8 25 апреля, повидимому, после новых напоминаний и вопросов Черткова, Толстой уже прямо отвечает: «Повесть «Ходите в свете» переделать не могу. Когда увидимся, переговорим о ней, и вы ее возьмете и выключите; измените, как получше общими силами, и напечатайте. Мысли там добрые, но написано не художественно – холодно».9
