Он убежал, а Тихомир с тоской посмотрел на кость. Не было у него сил. Но надо…

— Вам чем-то помочь, дядя странник? — Настя подошла к нему. — Вы бледный, у вас руки трясутся. Что нужно делать?

— Что нужно? — Буров устало взглянул на девочку. — Можешь мысленно собирать энергию и передавать мне?

— А как?

— Просто представь, что вокруг тебя море энергии, — сказал Тихомир. — А ты берешь ее и направляешь ко мне маленькой струйкой.

— Интересно, — улыбнулась Настя. — Никогда такого не делала, это получается, словно придумываешь что-то, а оно сбывается?

— Что-то сбывается, что-то нет, но принцип ты уловила правильно, — согласился Буров. — Все в этом мире состоит из энергии, а значит, питается энергией. Главное, что нужно знать, куда ты направишь свою мысль, туда энергия и пойдет, даже если ты этого сама не видишь и не чувствуешь, это все равно происходит.

— Я попробую придумать много энергии для вас, — пообещала девочка и закрыла глаза. — Сейчас!

Она даже руки вытянула вперед, и начала ими водить перед собой так, как он делал, когда заряжал воду. Это было немного забавно, но энергии, увы, ему не добавило. Тихомир вздохнул и вновь потянулся вновь к дальнему источнику. Через пару минут он набрал достаточно, чтобы восстановиться и наполнить кость энергией. Когда открыл глаза, девочка серьезно спросила:

— У меня получилось?

— А ты посмотри на кость, — предложил Буров. — Только смотри не глазами, а чем-то другим, представь, например, что у тебя третий глаз, вот им и смотришь, а можешь придумать, что у тебя на ладони большое око и смотреть через него.

— Я попробую, — девочка снова закрыла глаза, потом открыла и восхищенно проговорила. — Она светится, как лампочка. Я, правда, это увидела, или придумала?

— Сейчас на самом деле увидела, — сказал Тихомир. — Она действительно светится, но не в видимом человеческом глазе спектре, а в другом.

— В рентгеновском? — показала свою осведомленность Настя. — Как флюорография?

— Еще меньше размер волны, но почти правильно, — улыбнулся Буров. — Нам пора идти. Сейчас поедем в Москву.

Бек подъехал на старенькой «тойоте».

— Вот тебе телефон, — он протянул листок бумаги. — Это мой друг Георгий, он живет в Москве, позвонишь ему, он машину заберет. Хорошо?

— Принято, — Тихомир протянул Беку кость. — А это от меня, работать будет примерно полгода, потом разрядится, но за это время должна вылечиться твоя печень. Воду нужно пить каждые два часа, по глотку — главное, чтобы она постоянно в тебе была. Кипятить ее нельзя и держать в металлической посуде тоже, иначе потеряет свои целебные свойства.

— Пить обязательно буду, хорошая вода, вкусная, — Бек взял кость. — Если вылечусь, то расплачусь обязательно, не с тобой, так с Доном. Вижу, не обманываешь, глаза у тебя хорошие, прямые, честные, у моего командира были такие же. У сегодняшних бойцов они другие, какие-то злые. Удачи, друг.

— И тебе, Бек, — Буров сел за руль, подождал, пока женщины сядут за заднее сиденье, завел двигатель и медленно тронулся с места, привыкая к автомобилю. Небо было сумрачным, но все больше светлело, часы показывали девятый час. Время опять утекало в никуда, и как-то неправильно, но так часто бывает: живет человек, вроде все делает, как надо, а внутри растет ощущение пустоты и странное понимание, что жизнь идет не туда, он все делает не то. — Будь здоров, друг.

Он выехал на трассу и нажал на газ. Бек стоял и смотрел ему в след с грустной улыбкой.

Быков был невероятно зол. Он ходил по толстому паласу из угла в угол и рычал, иначе этот звуку вырывающийся из его плотно сомкнутых губ назвать было нельзя.

— Где он? — рявкнул он, остановившись у стола в селектор. — Я, кажется, просил его найти!

— Уже идет, — пролепетала секретарша. — Обещал быть через пятнадцать минут, десять уже прошло.

— Я сказал ему, поторопиться! — рявкнул Антон Петровчи. — Ты передала ему мои слова?

— Да, передала, — секретарша радостно добавила. — Он уже здесь, только что вошел в приемную!

Дверь открылась, и в кабинет заглянул собранный, настороженный Берсев.

— Вызывали?

— Вызывал, — хозяин кабинета сел в кресло и мрачно уставился на шамана. — А теперь скажи мне, дорогой, пока я тебя не закопал, где сейчас находятся Груздевские бумаги на комбинат?

— Бумаг нет, — бодро ответил Берсев, входя в кабинет. — Мы обыскали весь особняк снизу доверху. Проверили тайники, вскрыли все сейфы. Их там нет, и самое главное, их там и не было.

— Ты уверен в том, что сейчас сказал? — рявкнул Антон Петрович. — Ты поаккуратнее со словами, от них теперь твоя жизнь зависит.

— Я весь особняк просмотрел на тонком плане, — ответил спокойно шаман. — Процедуру поиска бумаг я рассказывать не буду, она сложная и вряд ли понятна тому, кто не очень хорошо знаком с магией. Если бы бумаги были, они бы оставили свой отпечаток, ибо все существующее в этом мире имеет свою энергетическую копию в тонком мире. В особняке такого энергетического образа нет. На всякий случай я пригласил еще троих магов, и каждый из них по отдельности проверил особняк. Никто ничего не нашел. Могу добавить лишь то, что бумаги там действительно были, но их забрали из особняка месяца два назад. Думаю, Груздева встревожила непонятная болезнь дочери, и он предпринял свои меры безопасности. Если говорить о том, где сейчас находятся бумаги, то могу с большой долей уверенности сказать, что они находятся в банковском хранилище, правда, в каком банке мне пока неизвестно. След потерян вместе со смертью мэра. Если бы он был жив, то думаю, мне бы удалось узнать больше.

— Ты мне сам сказал, что бумаги находятся у Груздева дома, — прорычал хозяин кабинета. — Ты был в этом также уверен, как сейчас, чуть хвостом не вилял, говорил, что мы заберем все, если направим группу захвата, и где бумаги?..

— Но они там были, когда я вам об этом говорил, и находились в доме довольно долго — ответил Берсев, безразлично глядя перед собой. — Их перенесли совсем недавно. Если бы вы меня послушали раньше, и разрешили заняться Груздевым, а не его дочерью, то мы бы их нашли. В результате, время было утеряно, а мэра вспугнули.

— Не вспугнули бы, если бы ты все сделал правильно, — Антон Петрович вытащил из тумбочки бутылку коньяка, налил и выпил залпом. Он понемногу успокаивался. — А ты снова облажался! Еще и меня обвиняешь. Нет, ты точно краев не видишь, а это всегда чревато…

— И опять не совсем так, — хмыкнул шаман. — Я предупреждал, что убить подростка магией гораздо труднее, чем взрослого. У детей крепкое тело, оно стремительно развивается, у них мощные защитные силы организма. Убивать надо либо раньше, либо позже, но вы велели именно в то неудобное время, когда девушки становятся женщинами. В это время в них столько всего строится, что энергетическая и биологическая защита работает в полную силу. Известно немало случаев, когда у девочек проходили тяжелые хронические болезни с появлением первых месячных…

— Заткни свою пасть! — рявкнул Быков. — Когда и что делать решаю я, а твое дело выполнять мои приказы, иначе я тебя быстро зарою, и твоя магия тебя не спасет.

— Я бы не был в это так уверен, — пробурчал негромко Берсев, но так, чтобы Антон Петрович не услышал. — Я тебя и с того света достану. Ты просто мало знаешь, что такое темный маг, и на что он способен.

— А ты все сделал по-своему, не так, как я приказывал! — продолжил орать хозяин кабинета. — Ты заставил колдовать неопытного мальчишку вместо того, чтобы заняться Настей самому, вслед за тем не смог знахаря из монастыря прибить, чтобы лишить девчонку шансов. Тебе всего надо было только устроить ему автокатастрофу, а ты и здесь облажался. На дорогах каждый день гибнут тысячи людей в нашей области, а ты не смог прикончить одного лекаришку! Свернул он, видите ли, не туда. А ты мне зачем? Думать надо было! Планировать правильно! У тебя были деньги, люди, техника, с такими средствами президентов убивают, а ты одного задрипанного сельского колдуна не смог пришить.