— Мне жаль, — сказала я, сдерживая слезы. — У тебя есть все права, чтобы злиться на меня.

— Ты отказываешься даже объясниться со мной? Неужели я заслужил все это?

Я опустила голову, волосы упали вперед, закрывая мои красный щеки. Он заслуживал знать правду, но я не могла сказать ему обо мне и Заке.

— Я не могу сказать. Это ничего уже не изменит.

— Я вижу.

Он подошел ближе, и убрал мои руки с груди.

Я отошла назад, ненавидя то, как мое тело трепетало в ожидании. Мои глаза горели, но я не плакала с похорон мамы или когда Райфа отправили в тюрьму, для меня это словно полжизни. Я моргнула несколько раз, заставляя слезы высохнуть, но при одном взгляде на него, глаза снова наполнялись слезами. В нем что-то изменилось.

Это моя вина.

Мой поступок.

Слеза скатилась по щеке. С непринужденной легкостью он стер ее с моей щеки.

— Опусти руки по бокам, пока.

Я потрясла головой, и он убрал руки. Я хотела умереть. Мысль о том, что он видит меня голой, привела меня в панику. Мое тело подводило меня, оно всегда привлекало ненужное внимание. Ему хватило бы одного касания ко мне, что бы понять, что я хочу его.

— Я… я не понимаю.

— Что непонятно, Алекс? Все предельно ясно.

— Не делай этого.

Я отступала назад, пока не наткнулась на стенку, бежать было некуда. Я закрывалась, как только могла, крепко сжав бедра и закрыв грудь.

Он расстегнул ремень и вытащил его из штанов.

— Пожалуйста… — я не могла дышать, адреналин захлестывал меня.

— Делай так, как тебе сказано, или я заставлю тебя сожалеть о том, что ты не слушалась.

Мои руки жили своей жизнью, так или иначе они упали по бокам, обнажая мою грудь. Его взгляд блуждал по мне, начиная с моих ног и заканчивая на груди.

— Посмотри, какая у тебя красивая грудь.

Я стояла на краю пропасти, это может принести только два результата, и оба меня не сильно радовали. Страх заставит мое сердце биться чаще, и мой разум заставит меня поверить, что я на волоске от смерти. Или я могу окунуться в это безумие с головой. Райф Мейсон был, по сути, любовью всей моей жизни. Я могу врать кому угодно, но не самой себе. Он ничего не может сделать, чтобы изменить это.

И даже сейчас, когда его рука сжимала ремень в кулаке, я ожила. Или это может быть потому, что он стоял, излучая опасность. Господи, я пропала. Я знала, на что он был способен. В памяти восстал вид разбитой в кровь плоти, да так ярко, что я могла бы описать это в техниколоре. Это был последний бой, перед тем как его арестовали.

Его внимание задержалось на моей груди, и тепло его взгляда оставило на мне клеймо. Это был мужчина в ярости, мужчина, который хотел делать ужасные вещи с тем, кто разрушил его жизнь.

Я разрушила его жизнь, и, несмотря на явные угрозы, одна мысль о том, что он будет ласкать мое тело, превращала меня в лужу на полу. Я сжала свои ноги, хотя была уже мокрая и горячая там.

Он осторожно прошелся тыльной стороной ладони по моим соскам, и я ощущала его прикосновения всем телом, особенно внизу живота, меня жгло изнутри от желания. Он был единственным парнем, который заставлял меня чувствовать себя таким образом.

Горячей.

Живой.

Нужной.

Наши взгляды встретились, и чувства, окутавшие меня, невозможно было игнорировать. Я потеряла счет фантазиям о том, как он касается меня, и где. Действительно касается, не как маленькую девочку в детстве, не как надоедливую девочку, которая доводила его до безумства, а как женщину.

Как женщину, которую он хочет.

Его рука скользнула ниже, пальцы дрожали, скользя по мышцам живота. Я забыла, как дышать. Обстановка не имела значения. Страх испарился, но недостаточно сильно, чтобы заглушить чувства, которые были похоронены много лет назад. Все, что меня волновало, это его руки ниже… еще ниже. Я сжала бедра, чтобы он не раздвинул их, и опять прижала спину к решетке.

Его тело прижалось к моему, и я закрыла глаза, запоминая каждое ощущение, возникающее, когда его плоская грудь соприкасается с моей, до жара в бедрах. Он поднял мои руки над головой и заставил пальцами обхватить прутья решетки.

— Не двигайся, — прорычал он, прежде чем мои руки упали вниз. — Ты такая непослушная, — его слова прошлись по моей щеке. — Я никогда не трогал тебя. Неважно сколько…

Внезапно он отскочил от меня, будто я обожгла его: — Я никогда не касался тебя, — он потянулся к ремню, который должно быть упал на бетон. — Ты разрушила мою жизнь, — сказал он, играя с пряжкой. — Я был так близко к тому, чтобы выиграть чемпионат, но ты забрала у меня все, — он щелкнул пальцами. — Вот так просто ты забрала все, мою свободу, репутацию. Ты, блядь, забрала все, Алекс. Я должен быть зарегистрирован в качестве сексуального маньяка сейчас? Ты знала это?

— Мне жа…

Он ударил ремнем по моей груди, и я закричала, дыхание пропало. Мои руки упали, в попытке защититься, но он снова ударил, с большей силой. Я охнула и вцепилась в решетку, в то время как мои соски горели.

— Не смей говорить мне, что тебе жаль! У тебя было восемь ебаных лет, чтобы сожалеть, но ты оставила меня в тюрьме, — ремень упал к его ногам, и он пнул мои ноги, заставив их раздвинулся, перед тем как засунуть палец внутрь меня.

Мои глаза расширились, когда он начал исследовать меня, хотя его резкие пальцы не походили на нежность.

— Я гнил в тюрьме пока ты встречалась с этим придурком, могу поспорить он даже не знает главного о тебе, — он засунул ещё три пальца внутрь, разрушая мою концентрацию. — Он доводил тебя до такого состояния?

Я зажмурилась и начала считать. Пять секунд вдох, задержать, пять секунд выдох.

— Ответь мне!

— Нет.

Поцелуи Лукаса и его руки не заставляли меня что-либо чувствовать, но Райф… он заставлял меня ощущать все. Я проглотила чувство ненависти, застывшее у меня в горле, пытаясь игнорировать его пальцы блуждающие внутри, но сдавленный стон все-таки сбежал с моих уст.

— Ты хочешь, что бы я остановился?

Да.

— Нет.

Я вцепилась пальцами в решетку для поддержки, я едва дышала, когда его палец начал кружить на моем клиторе.

— Раайф!

Я толкнула свои бедра навстречу его пальцам, слезы текли по моим щекам. Он укусил меня за шею, и я резко вдохнула. Мой пульс подстроился под движения его языка.

Этого не будет. Мое тело не подведет меня опять. Нет, нет, нет, нет…

— Я все еще помню, как обращаться с женщинами, — сказал он. — Могу поспорить, мои пальцы это лучшее, что тебя трахало в жизни. Можешь представить, что будет, если я засуну свой язык в твою киску?

Он лизнул мою шею, и я хныкнула, как все было хорошо. Я представила себя, лежащей на спине, широко расставив ноги, его темные волосы мелькают меж моими бедрами. Это фантазия слишком острая, и меня унесло в открытый космос. Я видела небеса.

— Я скоро кончу, — рыдала я.

— Да, милая. Наслаждайся, потому что это больше не повторится.

Я вцепилась в его темную футболку, моя спина выгнулась, а колени предательски дрожали. Оргазм волнами обрушился на его пальцы, каждый был более интенсивный, чем предыдущий, и каждый заполнял мое сердце, с позором отяжеляя мою грудь. Содрагаясь на волнах, я стонала его имя, что больше походило на звуки кота, которого мучают. Потом когда мой пульс замедлился, я рухнула на пол.

— Ты в моей власти. Ты не будешь есть, пока я не скажу, ты не будешь пить. Ты не пойдешь в душ или не оденешься, пока я не разрешу. Я контролирую каждый кусочек твоего тела, включая твою киску.

Я отвернулась, потому что мне было больно смотреть в его лицо, но он схватил мой подбородок и заставил меня встретиться с ним взглядом.

— Ты будешь зарабатывать каждую долбаную привилегию, которая только известна человеку. Ты поняла меня?

— Да.

Сила его ярости проникла в глубь меня, и я была готова согласиться со всем в тот момент.

— Ты никто для меня Алекс. И никогда не будешь большим, чем тело для секса.