— Руби курки! — громит голос в репродукторе.

Теперь ничто не держит судно. Но почему же оно не идет? Может, под полоз попал песок или кусок металла? Сергей холодеет. А вдруг проглядели, не заметили? Он начинает считать. В этот момент стоящие наверху закричали: «Ура!»

— Ура-а! — подхватывает Сергей.

А судно, набирая скорость, уже несется по дорожкам, вот оно врезалось кормой в воду, окутавшись радужным каскадом брызг. Пройдя несколько десятков метров, остановилось. Загремели якоря.

— Маленько поторопились, — ворчливо говорит бригадир, взглянув на часы, — не рассчитали... На три минуты раньше сошло судно... Ну что, хлопцы, пошли, перекурим это дело...

Они шагают к цеху.

— Погодите! — Все трое оглядываются. Их догоняют Витька Селезнев, Светлана и девушки из двести двадцатой.

Сергей критически оглядывает себя: роба, широченные брезентовые штаны, грубые тупоносые ботинки. Да, видок! Аввакумов улыбается, подмигивает Ленчику и говорит:

— Не теряйся!

Цигипало вздыхает: девчата рослые, красивые, а он что? Щуплый, да к тому же левша.

— Привет героям труда! — орет Витька и тискает по очереди руки парням. — Классно сработали! А я вам махал, махал...

— Молодцы, ребята! — серьезно говорит Светлана и берет Сергея под руку. — Я первый раз такое вижу.

— Насмотритесь еще, — утешает Аввакумов и подмигивает Светлане, — сами командовать будете... Не спуском, так мужем, который отвечать за это будет!

— Ну вас, Дима, — смущается Светлана.

Они шагают по асфальтовой дорожке мимо шумных, грохочущих цехов: нарядные девушки и парни, одетые в негнущиеся серые робы, заляпанные суриком и желтые от ржавчины.

Светлана шепчет:

— Я горжусь тобой, Сережа!

Аввакумов говорит что-то Витьке Селезневу. Сергей шагает уверенно, совсем не чувствуя сквозь робу девичью руку, не зная, что на квартире ждет мать, которая приехала навестить его и которая еще не знает о жестком контуре, в который попал ее сын.