— Иди, знаешь куда?!.. — банально послала, и сама не зная точно, — куда. Отвернулась, пряча покрасневшее лицо, на всякий случай, вряд ли в темноте можно разглядеть цвет ее щек. Но ведь и ворчание Велислав не должен был услышать.

Ада задержалась, попеременно плавая то в теплой зоне, то в холодной. Контраст обжигающий, бодрящий, восхитительный… Так не хотелось выходить из воды, Ада готова пожертвовать часами сна, лишь бы подольше оставаться в волшебном, укрытом ото всех, месте. Но эгоисткой она не была и задерживать остальных не собиралась.

Скользящее прикосновения чего‑то гладкого и длинного к ноге под водой, заставило вскрикнуть. Скорее от неожиданности, чем от страха или боли. Девушка рефлекторно дернулась и глотнула воды, на мгновение уйдя с головой под воду.

Почти сразу же ощутила на талии сильные руки, Аду перехватили поперек живота и прижали спиной к крупному телу. Повернув голову, она наткнулась взглядом на прищуренные разноцветные глаза Дена. Он внимательно всматривался в гладь озера.

— Что? — спросил, задевая губами маленькое ухо девушки.

Попыталась ответить, но получился какой‑то хрипяще — булькающий звук. Все ощущения сконцентрировались на тех участках, где горячее тело Дениса соприкасалось с ней. Их ноги переплетались, ладонь мужчины прижата к голой чувствительной коже живота Ады, а кофта под напором воды задирается все выше и выше. Способности говорить и двигаться временно оставили Аду.

Перед медленно плывущей в направлении берега парочки, вынырнула черная усатая морда. Клык охотился неподалеку, и учуяв следы девушек и беров, решил узнать во что, в его недолгое отсутствие, успели вляпаться непутевые самки.

Аду он напугал непреднамеренно, просто проплыл слишком близко, девушка сама задела его ногой. И этим вынудила хорька раскрыть инкогнито. С берсерками подобные шутки не пройдут, — не покажешся сам, выловят, достанут, и не поздоровится тогда его и так потрепанной шкурке.

— Это один из зверей Шнурса, — выдал Слава, разглядев плывущего к берегу хорька. — Борь, по твоей части!

Клык мелко и быстро перебирал лапками, розовый нос задран вверх, глаза недовольно поблескивают. До валуна оставалось плыть не так уж и много, когда Боря твердой рукой, за шкирку вынул Клыка из воды. Совсем неуважительно.

Зверек повис тощей мокрой тряпочкой, впалый живот создавал впечатление, что Клык давно ничего не ел. Лапы болтаются безвольно вдоль туловища, на облезлый длинный хвост без жалости смотреть невозможно.

— Пойдем пообщаемся… — проговорил Борис, впрочем, вполне мирно.

— Что ты собираешся с ним сделать?! — всполошилась Несса, всей душой полюбившая хорька.

Как известно из ее более ранних поступков, — когда речь заходит о безопасности тех, кто ей дорог, разум и логика уступают место безрассудности. Храбрость же, в данном случае, и в самом деле граничила с глупостью. Самоотверженной и благородной, но глупостью.

Борис несколько растерялся, глядя на выскочившую перед ним маленькую взъерошенную фигуру.

— Я… — во второй раз, в обращении к Лисичке, 'я' оказалось единственным звуком, который он смог выдавить.

— Не причинишь ему вреда? — Несса не отходила в сторону, упрямо и бесстрашно стояла на пути огромного бера. Чего ей это стоило, одному Духу известно.

На лице Бориса отразилась вся гамма чувств, от недоумения до легкой насмешки. Ничего не ответив, он просто — напросто стремительно обогнул девушку и с привычной для себя скоростью понесся по валунам вверх. Несса растерянно и даже как‑то обиженно хлопала ресницами вслед.

Заступиться за Клыка должна была Ада. За своих, как выяснилось недавно, подруги стоят стеной. Кто бы ни являлся противником. Но из‑за горячей ладони Дениса на своем животе, Ада совсем не могла говорить. Бер продолжал плавно грести одной рукой к берегу, второй удерживая на поверхности Аду. А та пыталась связать звуки в слова и объяснить, что не утонет и без посторонней помощи.

Близость мужчины тревожила, приятно или нет, пока не определить. Слишком сильно, непривычно, стремительно и близко. Всего оказалось чересчур, и главное, слишком много самого Дениса вплотную к девушке, его жара и запаха.

Лишенная ласки в детстве, для Ады было совершенно новым переживанием, например, простейшее поглаживание по голове. Ее никто никогда по волосам не гладил, не брал за руку, чтобы утешить и поддержать. Она и сейчас постоянно вздрагивала, если Ханна или Несса до нее по — дружески дотрагивались.

Раньше тактильный контакт чаще вего происходил во время лечения, и нельзя сказать, что он был приятен. В те моменты Ада переставала быть девушкой, отключала иное восприятие кроме как целительницы. Ее личность терялась в призвании, — лекарь и никто больше.

Другие случаи, когда кожи касались посторонние, также имели мало общего с теплой и желанной лаской родных. Матис или Ханнес меньше всего думали о том, чтобы своими прикосновениями передать чувство любви, заботы и нежности. Агрессия, эгоистичное желание брать, подавить и доминировать, — вот что они выражали. Причиняли боль и унижали, низводили девушку до уровня игрушки или шлюхи. Больше всего на свете Ада боялась, что однажды не удастся вырваться, окажется недостаточно сил, чтобы прекратить такой контакт.

Ден тем временем подплыл к берегу, выпускать из рук Аду он не собирался. Спасибо огромное хорьку, тот и не представляет какой подарок сделал беру, — дал повод дотронуться, обнять девушку.

После ныряния в ледяную глубь озера полегчало, наваждение вроде оставило порабощенную жертву. Но Денис не представлял на сколько хватило бы еще его вновь обретенной выдержки и хладнокровия, потому что неподвижно сидеть и подглядывать сквозь падающие на лоб волосы, — безумно тяжело. Отвернуться, — совершенно невозможно.

Ночное зрение берсерков в разы сильнее, чем у других видов. Он видел все. Как мокрая ткань облегает грудь, как выделяются на холмиках грудей соски. Не в силах перевести взгляд следил за тем, как вода гладит длинные стройные ноги и живот. Задирая, будто специально для Дениса, штанины и рубашку девушки, обнажая нежную светлую кожу. И мужчину не покидала странная, все возрастающая уверенность, и невероятно радостное чувство, что это все для него. Что она, эта девушка — рысь — для него.

Достигнув валуна, устойчиво встал на небольшой выступ камня под водой. Развернул Аду к себе лицом, теперь он мог обнимать обеими руками. Как нетерпеливый именинник в счастливом предвкушении, который хочет поближе рассмотреть подарок. Узнать, что внутри, — заглянуть в глаза. Не удержавшись, Денис нагнул лицо и уткнулся носом в шею девушки на границе волос. Прохладная кожа под его губами покрылась мурашками. Он их лизнул.

Посмотрел исподлобъя на лицо Ады, разноцветный взгляд ничего не скрывал, полностью открытый и искренний. Но поймать взгляд девушки не вышло. До сих пор пребывавшая в подобии ступора, она резко напряглась и рывком, оттолкнув мужчину ногами, выскользнула из державших ее рук.

— Отпусти, — по накалу эмоций в голосе — крикнула, по силе звука — придушенно шептала.

Ответ, категоричное и ревнивое — Нет! — застрял у Дениса в горле. Подарок вырвался и убегал все дальше от спущенного с небес на землю берсерка. Подарок, похоже, совсем не рад.

Ада залезла на камень, ее трясло и ноги подгибались, чувствительная натура подверглась очередному испытанию. На этот раз чересчур уж изощренному, потому что какой‑то ее части удирать совсем не хотелось. Она желала еще раз погрузиться в глаза бера. Заглянуть и узнать его тайну, почему‑то рысь в Аде уверена, что непременно открыла и разгадала бы посыл разноцветного взгляда.

На берегу Ханна тихо отчитывала красную как рак Нессу за неуместную храбрость. Борис в отдалении сидел на камнях с Клыком на коленях, а Велислав, похоже, уже дремал.

Потакая желанию убежать как можно дальше, Ада ни с кем не заговаривая, на ходу подхватив свои вещи, стала карабкаться вверх к выходу из долины. Из‑за трясущихся конечностей это удавалось еще хуже, чем при спуске. Головушка сильно рисковала быть сломанной.