— Нет, — просто ответил Денис. — Бравые воины не боятся остаться в меньшинстве? — его тон оставался серьезным и беспристрастным. Ирония и предостережение в вопросе лишь только угадывались, не придраться.

— Одни на дороге… А там разбойники всякие, надругаются еще, — жестоко насмехался и подначивал Велислав, не утруждая себя дипломатией.

Эрик сдержал рвущийся из груди рык. Его путь и так нелегкий, а беры не собираются его упрощать. Отправить Марью с ними, значит, что он не сможет за ней приглядывать. И это совсем нехорошо. Его пара, в каком‑то роде, без башни, может натворить много дел.

Райнис сидел оперевшись спиной о колесо повозки, промокший и побитый. Выражение глаз обреченное, он смотрел на берсерков как на палачей, затачивающих и без того острые топоры. Райнис единственный переживал потерю старшего друга, и ненависть к берам возрастала с каждой секундой.

Ненадолго повисло молчание, только сырое дерево громко потрескивало в костре. Оборотни боялись, и еще как. Но и у них была гордость.

Проклятая война, проклятые те, кто ее развязал, проклятые смолги и берсерки. Генрис был не на той позиции, чтобы диктовать условия. Он действительно не мог помешать берам увести от них трофейных самок. По крайней мере, ответственности за них он больше нести не будет. И на оставшемся отрезке пути, каждый воин будет сражаться сам за себя, и против смолгов.

Проклят будь Ханнес, который поручил отслужившему свое, седому воину, это задание. Почетное, как же. Отряд смертников.

— Если вы доберетесь до Йонви раньше нас, вышлете воинов нам навстречу?

— Вышлем.

Тема казалась исчерпанной, и одновременно, nbsp;Другие подбежавшие на крик оборотни, в их числе и Ханна с Адой, замерли вокруг троицы. Трансформация бера была неполной и поэтому для окружающих он не был больше опасен. столь много осталось невысказанным. Воины чувствовали бы себя значительно увереннее, останься трое берсерков с обозом. Но те не нанимались в охрnbsp; — Вышлем. анники, и не были ничем обязаны оборотням из проигравших войну кланов. Беры возьмут только самое ценное и уйдут.

К Денису, стоящему в центре стоянки, подошел Борис. Придирчивым взглядом он рассматривал оборотней. Ни один из них не дотягивал до его размеров, но теперь уже не до изящности кроя в одежде. Просить запасные штаны было для Бориса неловко, если бы не присутствие самок, он и не заморачивался бы по этому поводу. Пошел голышем, и чувствовал себя при этом великолепно. Но эти девушки, рыжая — кудрявая особенно… Им такой вид скорее всего не понравился бы.

— Мне нужда одежда, — Борис решил не церемониться.

Голый мощный торс, широченные плечи, штаны развиваются от талии четырмя ветхими тряпицами как длинная юбка с разрезами от бедра. В сочетании со скульптурной мускулатурой и мрачным выражением сурового лица, от такого вида сводило скулы. Непреодолимо тянуло ухмыльнуться, но страшно опасно.

Ральф молча взял сумку Матиса и без уважения и трепета вытряхнул ее содержимое на землю. Что ожидать от рыся, который и живых‑то не уважал, не говоря уже о памяти о мертвом друге. Из кучи барахла он вытащил рубаху и штаны, новые и яркой расцветки. Матис любил красиво одеваться и притягивать к себе внимание.

— Эти подойдут? — спросил, протягивая тряпки Борису.

— Я не привередливый, — бер не колеблясь взял одежду и скомкал в своем огромном кулаке. Второй рукой он все еще придерживал на талии ненадежное прикрытие.

Велислав заглянул через плечо Борису и рассмеялся.

— Красавцем будешь, в голубеньком. Самое то, чтобы не остаться незамеченным среди деревьев.

— Не волнуйся, на Боре этот цвет сохранится не дольше пяти минут, — Денис свободно положил руки на плечи друзьям и развернул их в сторону костра.

Три громилы угрожающего вида, отсветы костра играли на их небритых лицах, глаза отражали красное пламя.

— Кто с нами? — три выжидающих взгляда направлены на девушек.

— Купаться, — уточнил Велислав.

Ада и лисички сначала в панике переглянулись, а потом беспомощно огляделись вокруг. Их, так называемая, охрана, всем своим видом выражала безразличие к затруднительному положению девушек. Это не их проблемы, — яснее ясного показывали спины и равнодушные, а иногда и злорадствующие, взгляды.

Вопрос был не в том, хотят и нужна ли девушкам возможность помыться. Это было очевидно. Вопрос был, — идти или не идти с берсерками. Те именно спрашивали, а не приказывали. И этим берсерки требовали добровольного решения, доверия, сразу полного и безоговорочного.

Предлагая такое, они не имели никаких оснований ожидать согласия. Или имели? Они не сказали, что не причинят девушкам вреда, не давали никаких обещаний. Появились в самый ужасный момент в Адиной жизни, незнакомые, страшные, обладающие силой для всего, что только в их голову взбредет. И спасли. Смертельно напугав при этом, ведь сложно оставаться милым и приветливым, когда сворачиваешь врагу шею.

Ада подняла взгляд с костра на терпеливо ожидающих ответа берсерков. Разноцветные глаза Дениса сразу же поймали в плен ее зеленые. Был ли этот бер таким же как Матис и Ральф? Самоуверенным, наглым и беспринципным?

Инстинкты подозрительно молчали, разум был в замешательстве. А изнуренная потрясениями и страхами интуиция предлагала согласиться и посмотреть что будет, просто плыть по течению. Рискнуть. Очень нетипично для Ады, обычно внутренний голос советовал спрятаться, убежать, стать незаметной. А сейчас внутри возникло ощущение, будто та самая интуиция в предвкушении потирает друг о друга согревшиеся ладони, рысь готова была тихонько замурлыкать. Было тепло, благодаря разгоревшемуся костру. Но тепло, и снаружи и внутри Ады. Абсурд.

Время шло и берсерки все еще ждали ответа. И смотрели на девушек как на равных себе.

— Мы пойдем с вами, — взяла на себя ответственность принятия решения Ханна. — Только без глупых шуточек, — предостерегающе добавила, покосившись на кучерявого Велислава.

— Да, — тихо произнесла Ада. Относилось ли ее согласие к условию про шуточки или к первому утверждению Ханны, было непонятно.

Денис на это просто кивнул, повернулся спиной, и не оглядываясь направился в сторону тракта. Борис с Велиславом не спеша последовали за ним. Похоже, никто кроме девушек с берсерками идти не собирался. Приглашение ведь было на всех?

Шестерку провожали взглядами, и каждый воспринимал ситуацию по мере своей испорченности. Марья кусала губы и размышляла, не упускает ли она свой шанс, оставаясь в повозке. И не дает ли слишком много пространства для выгодных маневров трем конкуренткам. Если бы могла, волчица ходила бы взад — вперед, металась в фургоне из угла в угол. Но места было слишком мало, и из‑за этого у Марьи никак не получалось сосредоточиться и определиться. А может, в ее нерешительности были виноваты недавние, до сих пор ощущавшиеся на губах, поцелуи Эрика.

Но самым испорченным оказался Райнис. Он мыслил только в одном направлении и судил всех по себе. К страху и ненависти, что он испытывал по отношению к берам, добавилась жгучая зависть.

Путь к водопаду занял не больше получаса. При том, что двигалась компания медленно. Вокруг темно, хоть глаз выколи, под ногами размытая дождем хлюпающая почва. Лес редел и вскоре впереди стояла громада скалы.

Денис, шедший первым, пропустил вперед друзей и приглашающе махнул рукой девушкам. Те проследили как Борис с Велиславом исчезли в черном проеме и, не без внутренней дрожи, подошли к каменной стене. Ее пересекала узкая вертикальная расщелина. Не укажи беры на проход, девушки прошли бы мимо, не заметив.

Борису пришлось скрючиться в три погибели. Он развернулся боком, чтобы поместились широченные плечи, и повторял телом каждый выступ и изгиб камня. Велиславу легче, высокий, но худощавый, он просто слегка согнул ноги в коленях и пригнул голову. Как там Денис, видно не было, он замыкал группу, дыша Аде в затылок.

Так, гуськом, в темноте, сжатые со всех сторон холодным камнем, они двигались вперед. Ада все больше сомневалась в правильности решения идти ночью на водопад. С берами. О Дух, с тремя совершенно незнакомыми берсерками. В свете последних событий такое поведение отдавало нездоровым авантюризмом. И как так получилось, что и Ханна и Несса, наученные горьким опытом, и сама Ада, имевшая тонны этого самого опыта, так просто и единодушно согласились?