Причина стычки, женщина — волчица, сидела между ними. С виду абсолютно спокойная и даже несколько скучающая, внутри же полна страха, досады и непонятного трепета. Марья заставила себя остаться на месте. Это далеко не первый раз, когда из‑за нее начиналось противостояние самцов. Вокруг волчицы, учитывая особенности ее положения в клане, регулярно происходили драки, велись козни и поединки, часто со смертельным исходом.

Но только с недавнего времени в этих бесконечных мужских схватках стал принимать участие Эрик. И до сих пор, он неизменно выходил из них победителем.

— Утихли! — раздаля властный рык Генриса.

Воины встрепенулись, как будто скидывая наваждение, и перевели взгляд с самок на разъяренного Генриса. Ральф с Эриком тоже застыли, но контакта глаз не разорвали, продолжали буравить друг друга взглядами. Нелет приложив все имеющиеся силы, оттолкнула увлекшегося Марти. Он был настолько поглощен своим занятием, мягкими губами целуемой, что даже не отреагировал на приказ предводителя.

Матис, первый получивший выговор, быстро подошел к лису, поднял его за грудки на ноги и как следует встряхнул. Он сам был донельзя разочарован и зол, и снова под руку попался подходящий объект для вымещения агрессии.

— Вы все! Хотите стать закуской для смолгов?! — седой оборотень поднялся и подошел к Ральфу с Эриком. — Ваша задача охранять обоз. Вместо этого, вы готовы перегрызть глотки друг другу. Хотите поразмяться? Так я вам устрою! А не я, так смолги. Кого предпочитаете?! — с презрением прошипел Генрис. Хоть и рысь, но казалось, таким тоном могла бы изъясняться ядовитая, готовая ужалить, змея.

— Мы помним о своей задаче, — прорычал Матис, — не так ли?

— Смолги?! — растерянный и испуганный возглас Марьи, не хуже рыка предводителя заставил оборотней подобраться. Прекрасная актриса, никто не заподозрил ее в обмане. Даже девушки в повозке, лично рассказавшие волчице об этой угрозе, чуть не усомнились в осведомленности Марьи.

— Лапа, держись рядом со мной, я смогу тебя защитить, — Матис оставил в покое лиса и встал рядом с самкой и Ральфом, напротив Эрика.

— Самки — трофеи, вы сидите в фургоне, и чтобы вас не видно и не слышно было! — с досадой отчеканил Генрис.

— Как скажет наш предводитель, — волчица резко развернулась и быстро пошла в сторону фургона. Она была рада уйти, а благодаря Генрису это не смотрится бегством. Половина плана выполнена, осталось воплотить его самую сложную часть.

Нелет следовала за подругой. Вот, кто по настоящему испугалась. Недоуменно оглядываяь и тараща полные непонимания и страха глаза, она неровной походкой, дезориентированная, направилась к повозке. Что еще за смолги? Откуда смолги? Те самые смолги?! Были ведь берсерки, Эрик, все эти требующие ласки оборотни. Нелет уже, считай, смирилась, а тут…

— Марья, мне это не нравиться, — прошептала Нел, догнав подругу.

— Потерпи.

— Смолгов тоже потерпеть? — у Нел были зубки, но показывала она их нечасто, терпеливая.

Марья пристально посмотрела на подругу. Растрепанная, напуганная, прикрывает ладонями расстегнутый вырез жилетки. В глазах подлинная тревога и упрек. Нелет вся как на ладони, все переживания и помыслы написаны на лице. Не научилась она за все года прожитые в обществе Марьи, в клане, полном интриг и лицемерия, носить маски.

Нельзя сказать, что Марью такое поведение компаньонки расстраивало. Искренняя и открытая особа рядом, была полезна. Очень многие выражения лица, например- страха, восхищения, преданности, покорности, Марья копировала с подруги, примеряла на себя как маски. У нее тоже эти выражения стали выходить искренними, все верили.

— Смолги в мои планы не входят, не волнуйся, — отмахнулась Марья, уже запрыгивая в фургон. Ее руки слегка подрагивали, это противостояние у костра и близость волка, не прошли для нее бесследно.

— Ага, так и они тоже по твоим планам действуют? Слушаются? О, наша прекрасная повелительница, что прикажете? Кого загрызть? — тон и слова звучали дико из уст обычно послушной и безинициативной Нелет.

— Ого, ты умеешь иронизировать! У тебя истерика? — не хватало еще хлопот и от этой глупой курицы.

— Ты меня порой удивляешь, Марья!

— Ты меня тоже. Чаще всего неприятно… — пробубнила Марья уже с раздражением.

Но страх придал Нел решимости, заставил напрячься, самой подумать над ситуацией, в которой оказалась. Инстинкт самосохранения предупреждал о нешуточной угрозе. И заставлял сомневаться в подруге.

Одно дело, доверять ей себя в условиях клана, полагаться на ее решения и опыт под крышей родного дома. Другое, когда речь идет о смолгах, реальной смертельной угрозе. О Дух! Те самые смолги, о которых говорилось во всех, слышанных когда‑либо, ужастиках. Нелет вдруг пришло в голову, что подруга не сомневаясь ни минуты пожертвует ей при необходимости. Чтобы спасти себя.

— Ты настолько самоуверенна? Думаешь, все будет, как ты хочешь? Интриги, ложь, сладкие речи… Ты ведь знала о смолгах, и ничего, ничего мне не сказала! Скрывала все!

— Заткнись, все идет как надо, — нетерпеливо и резко прервала льющиеся на нее упреки, Марья. — Через двое суток мы будем на землях беров. И за это время, нужно устранить то единственное преимущество, которое есть у наших милых конкуренток. Это первоочередная задача, все страхи надо отодвинуть. Хочешь быть в курсе дела? Я только за, может мозгов прибавится. — Волчица говорила тихо и четко, подавляя холодностью тона, заставляя Нел втягивать голову в плечи. Этому приему Марья научилась у отца, действовало безотказно, всегда и на всех.

Она легла на спину на мягком одеяле и потянулась всем телом, расслабилась. Некоторое время в повозке царила тишина. Потом Марья покосилась на притихшую и скукожившуюся в углу Нелет. Та затравленно, с обвинением во взгляде смотрела на старшую подругу.

— Ну чего ты жмешься? Иди ложись, буду рассказывать тебе успокаивающую сказку.

Снаружи доносились приглушенные голоса воинов, переругивания, шутки. Они решали очередность караула и собирали ветки для поддержания огня.

После того, как ушли самки, Генрис для закрепления дисциплины подробно расписывал силу и слабости смолгов, последствия нанесенных ими ран, свойства ядовитой слюны. И в мельчайших деталях проинструктировал, как их лучше и быстрее всего убивать.

Марья была бы тоже не прочь об этом послушать, но истерящая подруга была сейчас важнее. Не хотелось бы, чтобы она подвела в самый неподходящий момент.

— Мы едем в клан беров и начинаем новую жизнь, с нового, чистого листа. И хотим, чтобы все сложилось прекрасно. Так?

— Так… — не очень уверенно подтвердила Нел.

— Веселее подружка! Мы там выберем себе лучших, и выберем сами. Сила, власть, богатство, и никто нам будет не указ. Главное, в самом начале не прогадать, и сделать правильный выбор. Для этого нужно быть лучшей, чтобы любой, на кого ты только укажешь пальцем, мечтал быть только с тобой.

Нел подумала, что Марья и так, без всяких ухищрений, была всегда самой лучшей. А Нел… ей это и не нужно. Она хочет просто спокойно жить, хочет, чтобы не было страданий, войны, убийств, смолгов. И, наверное хочет, чтобы был кто‑то один, на кого она могла бы положиться, и вкусам которого старалась бы соответствовать. Она совсем не хочет быть лучшей для всех.

— Ты же знаешь, что одним требованием беров к девушкам, была девственность? — продолжала рассказ Марья.

— Ну да, глупость какая‑то.

— Я тоже считаю, что глупость. Мало того, что из правящей линии, так еще и невинная. Я, если честно, сначала думала, что они специально поставили невыполнимые условия. Чтобы как‑нибудь еще унизить, наказать, или стребовать из‑за невыполнения условий побольше денег. Но оказалось, что клан лис и рысей выполнили оба условия. Невероятно, да? Причем, ты видела девушек, это не младенцы. И это плохо. Понимаешь?

Волчица говорила тихим доверительным тоном. Играла на эмоциональной восприимчивости Нелет. Марья очень хорошо знала, когда для достижения желаемого результата использовать пряник, а когда кнут. И теплые, успокаивающие интонации голоса, в данный момент, были пряником для мягкой натуры Нел. Обычно было так, что смысл сказанного был уже и не важным, обволакивающий мягкий тон закрывал собой значение произносимых слов.