И Нелет ей в этом поможет. Ее она конкуренткой не считала, недалекая, безвольная, Нел уже давно полностью зависела от старшей родственницы — подруги. Их отношения строились на основе взаимной выгоды. Нелет существовала для того, чтобы выполнять приказы, принеси — подай и прочее. В ответ она получала покровительство, какие‑то советы, вернее все‑таки, указки. Изредка ей перепадало и что‑то стоящее с барского плеча Марьи. Последней не нужна ни дружба, ни любовь, Марья истинная альфа — самка. Дочь главы клана любит власть. И ничего более.

Все те же двое стражников проводили воинов к нескольким пустующим комнатам на первом этаже здания. Дом восстанавливали, видно, что его прибирали и чинили. Но несмотря на приложенные усилия, все здесь оставалось хилым, старым и разваливающимся. Лишь толстые стены стояли ровно и не подводили своих хозяев.

Ни рыси, ни лисы привередничать не стали. Они обрадовались и сваленным на пол матрасам, возможности просто поспать. Все настолько выдохлись, что не обращали внимания даже на снующих по темным углам мышей. Охранники заснули, едва коснувшись головой колючей и жесткой поверхности подушки.

Многим из них снилась прекрасная незнакомка, покорившая с первого взгляда. А спали они, следует заметить, на новом месте. Все, без исключения. И наутро, опять же, многим вспомнилась старинная поговорка — 'На новом месте, приснись жених невесте'. Правда, она придумана для глупых девчонок, но на этот раз в ее перевернутый вариант хотелось верить и суровым оборотням.

Обязанности старшего не позволили Генрису последовать за своими воинами. Тяжело переставляя ноги, он поплелся наверх, в покои главы. Нечаянный гонец с плохими новостями. Нужно ли говорить, что ощущения у него не из лучших.

В повозке в это время продолжали тихо сидеть девушки, тактика отсижывания и пережидания в укрытии наконец‑то подействовала как надо. О трех живых трофеях забыли. Слуги рады отделаться от усталых злых воинов, больше никаких распоряжений у них не имелось. Спровадили сопровождающих обоз воинов спать, фургон же оставили спокойно стоять во дворе и с чистой совестью удалились.

Девочки сидели тихо и наблюдали. Теперь уже в четыре глаза, Ханна тоже нашла подходящую щель и следила за обстановкой вместе с Адой. Одна Несса вела себя необыкновенно спокойно, никуда не рвалась, никаких сумасбродных идей не выкидывала. К отверстиям также не лезла, ничего не хотела видеть. Этому причиной не равнодушие, а страх. Несса не была уверена, что не удариться в панику, когда увидит их горе — охранников. Вернее, она была уверена в обратном, что потеряет контроль и побежит. Ее выдержка не готова к такому испытанию, как встреча с оборотнями, причинившими ей столько боли. Заставившими ее ощутить себя вещью, которой любой может воспользоваться на свое усмотрение. И она, вещь, ничего не сможет сделать.

Слушая, как утихают звуки, расходятся воины и слуги, девушки молчали. Все они слышали глубокий красивый голос незнакомки, видели реакцию воинов на эти слова, и сделали каждая свои выводы. Новая девушка вряд ли впишется в их зашуганную и тихую компанию.

Ада надеялась, что Матис и другие оборотни переключат свое внимание на волчицу и оставят в покое трех сереньких и непривлекательных. Во время пути они все намазались раствором гриба — полевика. Жаль, что возможности как следует вымыться не было, но предназначенная для волос жидкой консистенции смесь, все — равно сделала свое дело. Кожа девушек приобрела естественную сероватую бледность и неопрятную шероховатость.

Так, во всеоружии, они сидели и ждали, сами не зная чего. Клык прикончил оставшиеся запасы вяленого мяса, лисички вытащили из своего мешка жареные с чесноком сухарики. Девушки все вместе с удовольствием их схрумкали. Чесночный аромат изо рта, это еще одно проверенное средство против нежелательного мужского внимания.

Ночь была совсем тихая. Ада слушала тишину и слабое, хрипловатое и постанывающее ставнями окон, дыхание волчьего города. Деревьев здесь росло мало, шелеста листвы считай совсем не слышно. По узким каменным улицам шоркал гоняемый ветром мусор и зловещее эхо отбивало от стен домов писк мышей и скрип ржавых петель.

В такую атмосферу очень хорошо вписались два агрессивных голоса. Их обладатели резко повысили тон, начав спорить. Генрис с Мартеном скорой походкой вышли из дома и направились к стоящей рядом длинной постройке.

— У меня нет столько воинов, — прорычал глава Волков. Он выглядел крепко, высок и широкоплеч, густые седые волосы трепал ветер. Но вид портило сильно осунувшееся, испещренное глубокими морщинами лицо и сутулая спина. Владыка явно устал от бремени власти. Или от сопутствующих власти обязанностей.

— А сколько есть? — Генрис говорил тише, с нажимом, упрямо добиваясь от Мартена нужного решения.

— Нисколько нету! Вы все прятались за нашими спинами, первый ответный удар берсерков мы отражали в одиночку. Теперь я отдаю им дочь и последнее золото! И ты мне тут еще про смолгов говоришь и требуешь охраны обоза… — он тяжело задышал и гневно сверлил рыся взглядом. — Я склонен подозревать, что ты лжешь про появление на наших землях смолгов. Их истребили, ты сам помнишь, как это было. Ты участвовал в этом.

Генрис удрученно опустил голову, со стороны же выглядело как склонение головы перед владыкой. На Мартена это произвело успокаивающее действие. Они шли к конюшням, голоса снова становились тише, шаги отдалялись.

Девушки переглянулись, они услышали каждое слово воинов.

— Оставайтесь здесь, я пойду послушаю дальше, — решилась Ада.

Ханна хотела остановить ее, медленно вылезающую из повозки, пойти за Генрисом самой. Но вспомнила о Нессе и вернулась на место, лучше остаться с сестрой.

Лисичка снова боялась, круглые как блюдца глаза напряженно следили за передвижениями подруг.

— Может не надо? Ада, не ходи…

— Несса, я осторожно. Обещаю. У меня много опыта в слежке и подслушивании, — Ада успокаивающе улыбнулась. В доме Ханнеса она стала очень умелой в этих двух занятиях, — незаметно следить и улавливать непредназначенное для ее ушей. Пусть данные навыки и не украшают девушку, но очень полезны в жизни.

Бесшумно выскользнув наружу, Ада пригибаясь и делая большие скользящие шаги, пошла за мужчинами.

Генрис подошел к сложенным у одной из стен конюшни седлам и быстро отстегнул от одного из них небольшую суму. Молча достал из нее тюк ткани и протянул главе Волков. Мартен помедлил всего секунду перед тем как принять сверток, его ноздри затрепетали втягивая в себя неприятный запах исходящий от ткани. Также молча он стал его разворачивать.

— Привет от давних знакомых, руку жать не обязательно, а то еще развалиться, — осмелился пошутить Генрис, глядя на побледневшего волка.

В свертке лежала отрубленная конечность смолга. Черно — бурая свалявшаяся шерсть покрывала лапу до кисти, дальше шла сероватая грубая гожа, четыре длинных скрюченных пальца и жуткие когти. Мартен от неожиданности чуть не опозорился, отбросив от себя смердящий обрубок. Вместо этого он, бледный лицом, но не дрогнувшей рукой, протянул доказательство обратно Генрису.

— Не сильно свеженькая… — пробубнил, быстро выходя из конюшни.

— Около двух недель. Свежих смолгов, к счастью, на пути не встретили, — коротко пояснил рысь, бросая лапу смолга через плечо в кусты. Ему она больше не нужна.

— И что ты хочешь от меня? Ясно, нам всем грозит серьезная опасность, город как на блюдечке сервирован для нападения. Но тем более я не могу отправить с обозом своих воинов. Их осталось и так не много, а город, как ты сам заметил, нуждается в защите. — Мартен, как и все другие впервые узнав о появлении смолгов, помрачнел, стал подавленным и растерянным. Никто не был готов к таким известиям.

— Хотя бы пятерых, Мартен. Они вернутся уже через неделю, если все сложится благополучно. Смолгов было не меньше десяти, нам нужен численный перевес. Иначе мы обоз смертников.

— Ты сам знаешь, неделя в таких условиях, очень долгий срок. Все может случиться. Надо восстанавливать город как можно быстрее, оборотни после войны совсем не шевелятся, ничего делать не хотят. Хуже сонных мух…