Я занимаю свое место, устраиваюсь, достаю сумку и вытаскиваю из нее маленькую стопку открыток. Большинство из них чистые, но одна подписана его рукой, а две – моей — свидетельство того, что мы значили что-то друг для друга. И мы не хотели, что бы все это заканчивалось.

Самолет выруливает на взлетную полосу, и вот мы уже в небе. И тут я почувствовала это. Ощущение, очень похожее, как при наших с Беннеттом путешествиях. В животе слегка закрутило. Потом появилась легкость. А еще я чувствую невероятный приток адреналина, когда думаю о том, что меня ждет, не могу сдержать улыбку. Устраиваю подушку между сидением и стеной самолета, собираю свои открытки и прислоняюсь лбом к иллюминатору. Наблюдаю, как Иллинойс внизу понемногу исчезает.

Ремень туго затянут на талии, в наушниках звучит музыка, подошвы моих кроссовок оставляют легкие следы на песке, я бегу. Оглядываюсь через плечо и вижу, как солнце быстро поднимается над горизонтом, продолжаю следить за тонкой линией, разделяющей бирюзовый залив от темно-оранжевого неба. До сих пор не могу поверить, что я здесь.

А еще очень хочется, чтобы он тоже был здесь. Смена обстановки помогла, но я все еще сильно скучаю по нему – выискиваю его лицо среди незнакомцев на улице, думаю о нем каждый раз, как прохожу мимо прилавка с открытками, которые в этом туристическом городке встречаются повсюду. И хотя я безумно скучаю по Беннетту, но, стыдно признаться, еще мне очень не хватает того кручения в животе, пусть меня от него слегка подташнивало, но я чувствовала себя при этом невероятно живой.

Впереди я вижу высокие скалы и зазубренные утесы, там пляж заканчивается, чувствую, что руки начинают работать энергичнее, я бегу к ним. Фиксирую взгляд на ближайшей к воде скале и бегу, что есть мочи, до тех пор, пока не касаюсь ее пальцами.

Встряхиваю руки и ноги, расхаживаю по пляжу, остываю. Дыхание восстановилось, и я нахожу сухой клочок песка, ложусь, опираясь на локти, рассматриваю открывающийся вид. А потом и вовсе ложусь. Закрываю глаза, и долгое время ни о чем не думаю – наслаждаюсь лучами солнца на лице, слушаю плеск воды, набегающей на берег.

Голова моя лениво склонилась на бок, вздыхаю и открываю глаза, но вместо скал на краю пляжа вижу открытку с видом небоскреба Сан-Франциско. Сердце у меня в груди начинает усиленно биться, может даже быстрее, чем во время бега. Поворачиваюсь на бок и тянусь к открытке, поднимаю ее с песка и внимательно разглядываю.

Переворачиваю.

Ты не получила свою открытку.

Очень хочется оглянуться. Чувствую, что он здесь, но лишь закрываю крепче глаза – не думаю, что вынесу, если сейчас обернусь, а пляж окажется пустым. Приходится напомнить себе, что открытка-то настоящая, и я держу ее в руках, так что заставляю себя сесть и посмотреть через плечо.

Беннетт Купер сидит на песке в паре футов от меня, мой взгляд скользит по нему – начиная со спутанных волос, ниже по футболке с какого-то концерта, по джинсам и заканчивая сланцами. Смотрю на него во все глаза, мои губы плотно сжаты, медленно мотаю головой. Этого просто не может быть!

— Привет!

Чувствую, как слезы бегут по щекам, наверное, тоже нужно сказать ему «Привет!», но разве это так важно? Не прошло и секунды, как он оказывается рядом со мной, чувствую его пальцы у себя на шее. Он покрывает меня поцелуями, целует мокрые от слез щеки, лоб, веки, шею и, наконец, губы, мы прижимаемся друг к другу так близко, что между нами практически не остается расстояния.

— Я так скучал по тебе, — шепчет он, зарываясь лицом в мои волосы. Хочу ответить ему, но не в силах вымолвить и слова.

Беннетт проводит большим пальцем по моему лицу, вытирает слезы, и тут я, наконец, произношу:

— Ты и вправду здесь. — Он кивает и снова целует меня.

— Да, — отвечает он, — я и вправду здесь.

Смотрю на него и не могу сдержать улыбки.

— Я уже и не думала, что когда-нибудь снова тебя увижу… — Слова застревают у меня в горле, но заканчивать предложение и не нужно. Он здесь, и все те чувства, которые я испытывала, когда думала, увижу ли его когда-нибудь, теперь просто воспоминания. Зарываюсь лицом в его шею – теплую от солнца и соленую из-за жары, и на какое-то время застываю так, без движения, просто вдыхаю его запах.

— Я скучала по тебе, — громко произношу я. Мои руки тянутся к его волосам, зарываются в них, потом я отстраняюсь, чтобы заглянуть в его лицо. Он выглядит великолепно, такой загорелый, и он…здесь.

Он ложится рядом со мной, мы лежим друг напротив друга, опираясь на локоть одной руки, на какой-то момент у меня возникает ощущение, что мы снова вернулись на Ко Тао, лежим на пляже, как тогда, а я мечтаю о том, чтобы мы поцеловались и совершенно не знаю, куда девать руки. Но на этот раз мы оба точно знаем, что нам с ними делать, Беннетт снова целует меня, моя рука ложится на полоску его кожи между футболкой и джинсами, я обнимаю его за талию и чувствую изгиб его бедра у себя под рукой. Когда он сжимает меня в своих объятьях, я испытываю невероятное облегчение – сама я до последнего не решалась подвинуться к нему ближе, чтобы удостовериться, что мне не померещилось. Наконец, мы с невероятным трудом размыкаем наши объятья, мои пальцы теребят его темные спутанные волосы, я разглядываю его лицо, которое светится, и не только из-за освещавшего его утреннего солнца, свечение приходит откуда-то изнутри.

— Кажется, ты была удивлена, увидев меня? — произносит он.

Тихонько смеюсь.

— Как ты здесь оказался?

— Я же говорил тебе, что буду возвращаться до тех пор, пока тебе не надоем. — И уголки его губ изгибаются в улыбке.

— А что? — спрашивает он. — Ты мне не поверила?

— Нет, — качаю я головой. — Я не была уверена, что в это можно верить.

Я все еще не была в этом уверена. И прямо сейчас хотела знать, не исчезнет ли он в следующую же секунду. Прислоняюсь к его лбу своим.

— Ты вернулся навсегда?

— Да, — отвечает он, и его глаза буквально светятся. — Я вернулся.

— Откуда ты знаешь, что не…

Беннетт смотрит на меня, и его взгляд становится серьезным.

— Я был здесь вчера. — Он смотрит на лес за моей спиной, чуть повыше пляжа, я следую за направлением его глаз. — Хотел убедиться, что могу все контролировать, прежде чем… — Его голос сбивается, и он вздыхает.

— Это все, что я мог сделать, чтобы держаться от тебя подальше, но…я смотрел на тебя, и в какой-то момент подумал, что может будет лучше, если я…ну, не знаю…Просто ты выглядела такой счастливой.

— Так и было. Но сейчас я в сто раз счастливее.

Он улыбается.

— Ты уверена?

— Определенно.

— Ла-Пас, да?

— Ну, а где еще? — И я вспоминаю круговые маршруты наших планов путешествий, которые пересекались только в одном единственном месте. Я вновь кладу ладонь на его талию и начинаю рисовать на голой коже маленькие круги.

— Расскажи мне все, — прошу я. — Где ты был? Что я пропустила?

Он наклоняется и целует меня в кончик носа.

— А ты немногое пропустила. Последние полтора месяца я провел, наблюдая за тобой.

— Наблюдая за мной? — Я отклоняюсь назад, чтобы заглянуть в его лицо.

— Ты была права. Тем утром на стадионе Северо-Западного…там был я. Просто, когда ты спрашивала, я еще этого не делал. — Он тянется к моему плечу, захватывает прядь моих волос и начинает накручивать их на палец. — С той самой ночи, как тебя выбросило назад, я застрял в Сан-Франциско. Я пытался путешествовать, но какую бы дату или время я не выбирал, всегда оказывался в одном и том же месте и в одно и то же время – в понедельник, 6 марта 1995 года, 6:44 утра. На этом чертовом стадионе. Господи, это был какой-то «день сурка». Я мог оставаться только на минуту или чуть больше, а потом меня снова выбрасывало назад, но это было единственное место, куда я мог попасть, потому снова и снова туда возвращался.

— Я так и знала, что это был ты! — Я знала, что не сошла с ума.