'Похоже, здесь туристов больше чем местных жителей'.

Все вокруг выглядело так непривычно, но при этом так знакомо неуловимой атмосферой, присущей курортным городам по всему миру. Чувствовала я себя замечательно. Заинтересовано рассматривала дома и гулявших людей, яркие витрины и окрашенные осенью листья на деревьях, сумеречное небо и даже вальяжного кота, разлегшегося на одной из удобных скамеек.

Увлеченно оглядываясь по сторонам, свернула и пошла вдоль набережной. Открывшееся зрелище, впечатляло. Пышные осенние клумбы и изящные парусники, скользившие по обширному озеру, неодолимо притягивали взгляд, и над всем этим серебрились в свете вечернего города миллионы брызг огромного фонтана. Как он назывался, я не помнила, но видела его в красочных проспектах города.

Внезапно я почувствовала себя неуютно, как будто за мной наблюдают, пристально глядя в спину. Нервный импульс прошел мурашками вверх по позвоночнику, хотя причин для этого я не видела. Инстинкт самосохранения был всегда одним из самых сильно выраженных во мне свойств. Я резко обернулась, скользя взглядом по прохожим, но ничего пугающего или подозрительного не заметила, люди спокойно прогуливались, либо спешили по своим делам, и, кажется, никто не обращает на меня внимания.

Со мной поравнялась пожилая пара. Подтянутый стремительно лысеющий мужчина и полная женщина с белыми седыми волосами, уложенными старомодными буклями.

- С вами все в порядке? - встревожено спросила женщина, взглянув на меня тусклыми голубыми глазами, и пробормотала еще пару непонятных фраз. Наверное, мое лицо красноречиво выражало тревогу.

Резкая и отрывистая немецкая речь вернула меня к действительности. Языка Гёте я практически не знала, мозг автоматически перевел только первый вопрос, состоящий из знакомых слов. Остальная часть монолога осталась непонятной.

Они рассматривали меня, ожидая ответа, но сразу ответить я не смогла. Нервный импульс снова пробежал по телу, остановившись в левой руке. Я на мгновение сосредоточилась на своих ощущениях. От плеча к локтевому сгибу, а затем по кисти пробегали как будто тысячи мелких нарзанных пузырьков, скапливаясь в центре ладони и щекоча кончики пальцев. Я впилась удивленным взглядом в свою руку, не чувствуя ни боли, ни дискомфорта, ловя неожиданное и ярко выраженное ощущение, мое тело воспринимало его как нечто естественное и неотделимое. Затем через пару секунд все исчезло. Пузырьки, скопившись, словно прошли сквозь ладонь вникуда. Я судорожно втянула воздух.

Женщина снова проговорила что-то неразборчивое. До меня дошли только отдельные слова: 'помощь' и 'врач'.

'Какой неприятный, режущий уши, язык', - пронеслось в голове.

Ее спутник невозмутимо стоял застывшей статуей.

- Все хорошо, я задумалась... - усилено напрягаясь, составила я ответ. Все же годы, проведенные с Алексеем, не прошли даром. Он частенько смеялся, над моим произношением, когда пытался учить меня элементарным предложениям из школьной программы немецкого.

- Извините, - пролепетала я, и, развернувшись, направилась обратно в сторону гостиницы. Удаляясь, затылком чувствовала, как смотрит мне вслед пожилая пара. Мужчина, что-то неодобрительно буркнул о моих глазах.

Замедлила шаг, лишь отдалившись на приличное расстояние.

Придя в себя, мой разум пытался найти ответ, подставить под случившееся самые разумные и адекватные объяснения. 'Скорее всего, это разновидность судороги или чего-то вроде, как если бы рука долго находилась в неудобном положении', - размышляя, я вошла и села за столик маленького кафе в стиле старинных таверн, украдкой возвращая взгляд к руке. Меню на пяти языках включало и русский. Через пятнадцать минут, медленно поглощая тушеное мясо и салат с мудреным названием, я все еще прокручивать в голове произошедшее.

'Найти разумное объяснение, безусловно, просто, стоит только открыть медицинский справочник практически на любой странице', - думала я. Вот только присутствовала абсолютная уверенность, что состояние физического и психического здоровья тут совершенно ни причем, слишком хорошо я помнила ощущение переполняющего удовлетворения и естественности момента. Как будто что-то внутри долго жило в неудобной скрюченной позе и вот теперь потянулось, выпрямилось и освободилось.

'Вернусь домой, запишусь к Алиске на полноценный прием', - дала я себе слово. На всякий случай. Вдруг у меня прогрессирующая шизофрения'?

Я решила отвлечься и, цедя мелкими глотками хорошо сваренный, но, пожалуй, слишком крепкий кофе, рассматривала посетителей кафе.

Вот две американки что-то бурно обсуждали, смеясь и импульсивно размахивая руками, они не слишком искажали известный мне язык. Английский я знала довольно хорошо, он нужен был мне для работы, и я посвятила два долгих года, изучая не только разговорный, но и технический язык. Но сейчас прислушиваться и вникать в диалог девушек совершенно не хотелось, хотя я уловила, что посвящен он впечатляющему парню. Обе от него в восторге - это выдавали их горящие глаза и непрекращающиеся взмахи рук.

Я попыталась вспомнить, когда же последний раз такое происходило со мной. Когда во мне мужчина вызывал бурю неконтролируемых эмоций? Вспоминать было нечего.

'Никогда', - ответила я сама себе. Ну разве что институтский тренер по баскетболу, от которого у меня останавливалось дыхание и дрожали колени', - ухмыльнувшись, вспомнила я. Все девчонки без оглядки влюбились в него, а я просто поддалась стадному инстинкту. Но это было давно. Я вышла из этого возраста, и, откровенно говоря, никогда не верила, что чувства могут преобладать над разумом. Хотя судить о таких вещах можно только по себе, а так как особой пылкостью я никогда не отличалась, то являла собой неудачный пример для анализа.

Справа ужинала молчаливая семья: родители и маленький сын. К чему слышать их разговор, и так очевидно, что они русские. Ребенок держал под рукой книгу про Гарри Поттера в русскоязычном переводе, а отец выразительно медленно изучал тот же вариант меню, что недавно пролистывала я. 'Ничего примечательного'. Мне всегда нравилось рассматривать людей, их мимику, повадки, привычки.

Слева сидела шумная компания из трех девушек и двух молодых людей, один из которых внимательно меня рассматривал, легкая улыбка играла на губах, судя по всему, он был доволен увиденным. Девушкам явно не понравилось оживление одного из спутников. Из вредности я в ответ окинула его внимательным взглядом, не задерживаясь долго ни на одной детали. Приятное лицо: большие карие глаза, ровная линия носа, выраженные скулы и подбородок, даже слишком тонкие губы его не портили. Он знал, что нравится женщинам, и это знание отражалось в чуть пренебрежительной позе и скучающей отчужденности. Одна из спутниц с каштановыми волосами и глубокими грустными глазами стала уговаривать компанию прогуляться. Я так и не определила их национальную принадлежность, хоть они и говорили на английском. Решив не ожидать развития событий, я расплатилась и направилась к выходу.

Свежий воздух улицы заструился по лицу и раздул выбившиеся из пучка пряди. Приятное ощущение свежести окутало меня. 'Этот город навевает легкость и умиротворение', - подумала я и медленным шагом пошла к отелю. Людей на улицах, к моему удивлению, стало еще больше. Ночная жизнь города оказалась столь же оживленной, как и вечерняя.

Легкие мысли хаотично и плавно парили в голове, как пушинки одуванчика, пока я отстукивала шаги по мостовой. Например, вспомнилось, что потрясающий фонтан называется Джет До и является символом Женевы.

Увлекшись осмотром города, я не заметила выходящего из отеля человека, мы легонько задели друг друга плечами. В этот момент одновременно произошло две вещи. Не глядя друг на друга, мы громко сказали: 'извините' на английском, я еще не отошла от предыдущего диалога, и вновь возникло удивительное состояние, вызванное, как бы парящими по венам рук пузырьками. Продолжала двигаться к своему номеру, я прислушивалась к ощущению, которое теперь распространилось и на правую руку, оно стало гораздо сильнее, чем на улице двумя часами ранее, но уже не испугало меня как тогда. Пузырьки все бежали, подпрыгивали, и казалось, весело бились друг о друга, снова скапливаясь в центре ладоней, некоторые продвигались дальше вниз по пальцам. Масса эмоций в это время наполняла мое тело, и основная - совершенно невыразимая естественность этого неповторимого мгновения. Создавалось такое впечатление, что пузырьки всегда принадлежали мне, просто долго дремали где-то внутри. Кончики пальцев пульсировали, отдаваясь легкой дрожью во всем теле, будто последняя сдерживающая преграда для готового вырваться прямо в воздух потока пузырьков. Проходя к дверям номера, я ощутила, что все медленно проходит, исчезая в центре ладоней.