Будущий король Филипп II рос угрюмым, замкнутым. Как и его отец, Филипп II прагматически смотрел на брак, часто повторяя слова Карла V: «Королевские браки заключаются не для семейного счастья, а для продолжения династии». Увы, первый сын Филиппа II от брака с Марией Португальской – дон Карлос – оказался физически и психически неполноценным.

Чисто политическим расчетом был продиктован второй брак двадцатисемилетнего Филиппа II с сорокатрехлетней английской королевой, католичкой Марией Тюдор. Король надеялся объединить усилия двух католических держав в борьбе против Реформации, но через четыре года Мария Тюдор умерла, не оставив наследника, а притязания Филиппа II на руку Елизаветы I, английской королевы-протестантки, были отвергнуты.

Оставив старые резиденции испанских королей Толедо и Вальядолид, Филипп II устроил свою столицу в маленьком городке Мадриде на пустынном и бесплодном кастильском плоскогорье. А в 1563 году неподалеку от Мадрида начали строить Эскорил – грандиозный монастырь, являвшийся одновременно и дворцом-усыпальницей. Едва получив престол, король сразу же принял суровые меры против морисков и маранов, многие из которых продолжали втайне исповедовать веру своих отцов. На них обрушилась инквизиция, принуждая отказаться от прежних обычаев и языка. В этом вопросе Филипп II и Великий инквизитор дон Фернандо Вальдес не имели никаких разногласий.

При вступлении на престол Филипп II был самым могущественным государем в Европе. Многочисленный флот сделал Испанию первой морской державой, а сухопутные войска создавали перевес и на материке. Король неуклонно преследовал две главные цели: сохранение католической религии во всех своих владениях, уничтожение старых прав и привилегий областей и безоговорочное подчинение их своей неограниченной власти. Но многочисленные войны и строительство Эскориала, несмотря на большие доходы от заморских владений Испании, сильно истощали казну. И Филипп II постоянно искал возможность пополнить ее, нередко пускаясь в авантюры, что было совсем несвойственно его характеру.

В Севилье король оказался случайно. Он не любил путешествовать, как и его отец. Всегда скрытный и молчаливый, Филипп II руководил своим обширным государством при помощи королевских указов и наставлений; он повсюду рассылал эти бумаги и требовал от своих агентов из провинций подробных донесений. Поэтому посещение королем Севильи оказалось для Великого инквизитора большой удачей, так как в противном случае дону Вальдесу пришлось бы трястись до Мадрида в карете по горам, а такие поездки в его преклонном возрасте – весьма неприятное и утомительное занятие.

– …Ересь тамплиеров снова начала поднимать голову, – докладывал Великий инквизитор. – Мы искали их в наших заморских владениях, а они оказались у нас под боком.

– Так отправьте этого… – Король прищелкнул пальцами, пытаясь вспомнить имя.

– Жуана Алмейду, – подсказал дон Вальдес.

– Отправьте этого португальца на костер, – продолжил Филипп II, будто не расслышав имя штурмана «Ла Маделены». – И дело с концом. Только не нужно большого шума! Тамплиеры – еретики, и этим все сказано. Не надо делать из них героев и невинных жертв произвола короля Франции, коими они выступают среди некоторой части наших идальго.

– Костра ему не миновать. Но Жуан Алмейду поведал под пыткой весьма любопытные вещи.

– Если они касаются его сообщников, новых тамплиеров, то это в вашей юрисдикции, святой отец. Меня не интересуют такие подробности. Есть дела и задачи гораздо насущней, обширней и важней, нежели истребление нескольких неофитов.

– Совершенно с вами согласен! Однако позвольте закончить свою мысль. Оказывается, сокровища Ордена Тампля, которые так и не нашел король Франции, вывезены храмовниками… в Московию!

После этой фразы в комнате воцарилось молчание. Филипп II принимал Великого инквизитора в Алькасаре – королевском дворце, некогда служившем фортом мавров. Король Кастилии Педро I построил дворец на развалинах форта, и теперь мало что напоминало о величии бывших хозяев Севильи. Вход во дворец вел в патио, где росли великолепные розы и апельсиновые деревья, а далее через сад можно было попасть в охотничий домик и двор королевской стражи. От главных ворот вел узкий проход налево, в Патио де лас Донсельяс – Двор фрейлин с остроконечными арками.

Слева от охотничьего домика находились апартаменты Карла V, сразу за ними благоухали цветущие сады с подземной купальней и беседкой. В Алькасаре было много достопримечательностей, радующих глаз, но самой известной считалась спальня мавританских королей – Дормиторио де лос Рейес Морос. Она была великолепно декорирована изразцами в мавританском стиле. На первом этаже находился зал послов – Салон де Эмбахадоре, самое старинное помещение севильского Алькасара, украшенное сводом из древесины кедра, арабской вязью и декоративным фризом. На верхнем этаже находилась королевская часовня, алтарь которой был богато декорирован изразцами работы Никколо Пизано, основателя школы итальянской скульптуры.

Король и дон Вальдес беседовали в апартаментах Карла V. Кабинет, где держали совет два сановных интригана, украшали великолепные французские гобелены, а мозаичные полы и позолоченная лепнина были выполнены искуснейшими мастерами Андалусии. В кабинете было прохладно, его наполняли запахи цветущих роз, и утопающий в мягком кресле Великий инквизитор, по жизни большой аскет, наслаждался изрядно подзабытой роскошью и покоем.

– Мне хотелось бы услышать, что именно вы узнали от этого Жуана Алмейду? – На этот раз король быстро вспомнил имя штурмана «Ла Маделены»; при этом его голубые глаза, наследство Габсбургов, вспыхнули ледяным огнем.

Великий инквизитор рассказал. Король встал и взволнованно заходил по кабинету. Заметив попытку престарелого инквизитора последовать его примеру, Филипп II жестом приказал, чтобы тот себя не утруждал, и он остался сидеть, что несколько смущало дона Вальдеса.

– Интересно, очень интересно… – Король быстро потер ладонями, словно ему стало зябко. – Насколько мне известно, и французам, и папе удалось найти лишь крохи от большого пирога. А ведь Орден Тампля накопил огромные богатства. И если их вывезли в Московию, то северные варвары, конечно же, не преминули зачерпнуть из этого благодатного источника полной мерой. Поэтому остатки сокровищ тамплиеров вряд ли могут представлять для нас какой-либо интерес.

– Жуан Алмейду сказал, что большую часть сокровищ тамплиеры где-то спрятали.

– Где-то! – нервно воскликнул король. – Хорошо звучит, но это определение весьма расплывчато. Мы ведь не можем послать в Московию герцога Альбу с войсками, чтобы он поискал это «где-то».

– У нас есть люди в Нидерландах, которые могут нам помочь.

– У вас уже есть какой-то план? – Филипп II вперил горящий взгляд в дона Вальдеса.

– Всенепременно, Ваше Величество… – Великий инквизитор снисходительно улыбнулся. – С Божьей помощью мы отыщем эти сокровища, ибо это будет во благо Испании и короны, а значит, и истинной веры. – При этих словах король слегка поморщился; уж он-то знал, что святая инквизиция своего не упустит – если все получится, то треть найденных сокровищ осядет в казне дона Вальдеса. – Нам удалось вытащить из Жуана Алмейду имя человека, который охраняет клад рыцарей Тампля. Он живет в Московии.

– Хорошо бы вытащить не имя, а самого хранителя сокровищ, – буркнул король. – Под пыткой португалец мог просто солгать. Ведь проверить его сведения практически невозможно.

– Это вряд ли. В нашем случае ложь исключена.

В голосе Великого инквизитора было столько уверенности, что Филипп II приободрился и спросил:

– Какой помощи вы ждете от меня?

– У нас есть почти все – и нужные люди, и судно, на котором они оправятся в Московию. Дело осталось за малым – чтобы казна выделила деньги на это предприятие.

История дипломатических отношений между Московией и Испанией началась в 1519 году, когда император Священной Римской империи Карл V направил дружеское письмо с извещением о своем вступлении на испанский престол великому князю Московскому Василию III Ивановичу. Ответное послание из Москвы было доставлено в Вальядолид в 1523 году. В великокняжеской грамоте выражалось согласие с предложением императора «жить в искренней дружбе и союзе». Привезший послание испанского короля в Москву подьячий Яков Полушкин стал первым официальным представителем Московии, посетившим Испанию.