Все это позволило за 30 лет осуществить массовую экспроприацию в деревне и городе, пролетаризировать большинство населения и создать своеобразную структуру индустриального общества без частного капитала, в котором правящая номенклатура играла роль своего рода "совокупного капиталиста".
С исторической точки зрения сталинистский тоталитаризм представлял собой разновидность "догоняющей буржуазной модернизации", причем ее особая жестокость объяснялась тем, "что в нее, невероятно короткую по времени, уложилась эпоха длиною в две сотни лет: меркантилизм и Французская революция, процесс индустриализации и империалистическая военная экономика, слитые вместе".
Стоявшая у власти бюрократия для консолидации своего внутреннего и внешнего господства форсировала индустриализацию, приступив к ускоренному созданию производительных сил и механизмов, соответствующих буржуазному обществу. При этом она взяла на себя ту функцию, которую не смогли выполнить ни капитал в дореволюционной России, ни революционные большевики. Сбылось предсказание Маркса: "Если Россия имеет тенденцию стать капиталистической нацией по образцу наций Западной Европы,... она не достигнет этого, не превратив предварительно значительной части своих крестьян в пролетариев...". Такой социальный переворот был совершен сталинистской диктатурой. Некогда аграрная Россия стала индустриальной сверхдержавой, которая сумела выйти победителем из Второй мировой войны и соперничать с США в борьбе за мировое господство. Режимы советского типа, установленные после войны в других странах, также приступили к форсированной индустриальной модернизации: созданию основ индустриального общества там, где оно еще не получило достаточного развития или к такому изменению структуры хозяйства, которое лучше соответствовало стадии развитого тндустриального общества. Концентрация средств и ресурсов в руках государства позволила и здесь обеспечивать в 50-е гг. высокие темпы экономического роста, что в известной мере приблизило эти прежде полуаграрные страны с традиционными социальными системами к уровню стран Западной Европы. Однако режимы советского типа, как и фашистские, имели свои пределы возможностей. Они выявились в ходе конкуренции другим индустриально-капиталистическим блоком - Западным, по мере нарастания противоречий и слабостей системы СССР и интернационализации мировых хозяйственных связей, торговли и финансовых отношений. Бюрократические структуры в СССР и государствах "народной демократии" были заинтересованы в сохранении мобилизационной тоталитарной модели до тех пор, пока та не исчерпала свой модернизаторский потенциал, не завершила индустриализацию страны и не открыла тем самым путь для "нормального" капиталистического развития. После этого в слоях номенклатуры возобладало стремление к стабилизации и упрочению своего положения, которое вступало в противоречие с систематическими попытками "вождя" (сначала И.Сталина, а затем и Н.Хрущева) обеспечить высокие темпы развития с помощью "подстегивания" бюрократических кадров. С 50-х гг. усиливалось расслоение в правящем классе, формировались отдельные устойчивые территориальные, отраслевые и функциональные группы интересов, которые чем дальше, тем меньше связывали свое благополучие с интересами системы в целом. Этот процесс стал одной из причин так называемой "десталинизации" конца 50-х - начала 60-х гг., которая, в свою очередь, способствовала окончательной утрате номенклатурой и технократией своей былой монолитности. Постепенно властные структуры приобретали характер, при котором тоталитарные черты и элементы сочетались с авторитарно-клановыми.
Другой причиной смягчения тоталитарных режимов в СССР и в странах "народной демократии" было растущее социальное давление снизу. Недовольство порождалось конкретными причинами: презрением правящей бюрократии к жизненным потребностям людей и колоссальным уровнем эксплуатации труда. В советской экономике чем дальше, тем больше сказывались хозяйственные диспропорции. Основной целью индустриализации было обеспечение военно-политического могущества, основные средства и силы направлялись на создание мощного военно-промышленного комплекса. Напротив, та часть промышленности, которая должна была удовлетворять потребности населения, оставалась громоздкой, негибкой, оснащенной устаревшим оборудованием и неспособной реагировать на реальные нужды потребителей.
В 50-х гг. по государствам "Советского блока" прокатилась волна выступлений против беспощадной эксплуатации трудящихся города и деревни: сверхвысоких норм выработки, низкой оплаты труда, бесчеловечных условий труда. Восстания в лагерях в СССР в начале 50-х гг. побудили режим КПСС отказаться от стратегии массового использования принудительного неоплаченного труда. Однако масса освобожденных заключенных, включившись в "нормальную" жизнь с ее потребностями, только усилила груз социальных проблем. Рабочие стачки и восстания 1962 г. (наиболее известное - в Новочеркасске) стали симптомом роста социальной напряженности. Восстания в ГДР (1953 г.), Венгрии (1956 г.) и Польше (1956 г.) вынудили осуществить ряд политических и экономических реформ в странах "народной демократии".
Известной социальной стабилизации в СССР властям удалось добиться только при режиме Л.Брежнева (1964-1982 гг.) и современных ему правительствах в государствах "Советского лагеря". Она поддерживалась не только за счет раздутого политического ажиотажа противостояния "Восточного" и "Западного" блока, но и, в первую очередь, благодаря средствам, полученным от экспорта нефти и другого сырья, а также займам, предоставленным развитыми капиталистическими странами и зарубежными финансовыми институтами. Такие вливания позволили как сдерживать на время противоречия между различными группировками и фракциями номенклатуры, так и создать специфический советский вариант "социального государства" с его системой бесплатных общественных услуг (в области здравоохранения, образования, обеспечения по старости), регулируемых и субсидируемых цен на потребительские товары и т.д. Трудящиеся фактически имели эффективные возможности сопротивляться давлению администрации, направленному на увеличение норм выработки100. Однако под спудом стабильности и "застоя" продолжали накапливаться неразрешимые проблемы. Бюрократические структуры управления экономикой все больше вступали в противоречие с нуждами технологического развития. Нарастало техническое отставание от западных конкурентов. Индустрия СССР в целом (несмотря на бурный прогресс в отдельных областях) так и не вышла за рамки "примитивного тейлоризма": в конце 80-х гг. 36% занятых в промышленности (9 млн. человек) должны были выполнять чисто ручную работу, а общее количество немеханизированных рабочих мест в хозяйстве СССР достигало 50 млн. На новый технологический рывок, связанный с автоматизацией, компьютерами и информатикой, СССР оказался уже не способен. Модернизационный потенциал советской модели был исчерпан.
В 80-е гг. падение мировых цен на нефть, усиление гонки вооружений и уменьшение доходности экономики "реального социализма" (а следовательно, ресурсов для дальнейшего роста могущества и доходов бюрократии как целого) знаменовали общий кризис прежнего метода господства. Часть номенклатуры сочла, что советский вариант "социального государства" стоит слишком дорого, что необходимо модернизировать и интенсифицировать хозяйство, чтобы снова превратить его в надежный источник собственных привилегий. Отдельные номенклатурные группировки вступили в острую борьбу между собой за раздел прежде совокупной государственной собственности ("корпорации СССР") и передел власти. Поскольку такие преобразования были немыслимы без разрушения социальных гарантий и наступления на уровень жизни трудящихся, осуществить их в рамках прежней модели и идеологии не удавалось. Поэтому часть бюрократии окончательно отказалась от марксистско-ленинской фразеологии и с помощью обещаний демократизации подчинила себе массовые социальные движения (рабочее, экологическое, территориальных гражданских инициатив), из которых могла вырасти самоуправленческая альтернатива. Соединившись со структурами "теневой экономики", она перешла к новым, менее этатизированным, более косвенным и "демократическим" системам господства, которые в большей мере соответствовали уровню развитого индустриального общества. Такого же рода перемены произошли в странах Восточной Европы.
