Даже некоторые преимущества, имевшиеся у «Сталинских соколов», нивелировались недостатком аэродромов и отсталой тактикой боя. Ведь к июню 1941 г. германская авиация существенно расширила количество имевшихся в ее распоряжении аэродромов и посадочных площадок, доведя их до 600 (не считая таковых в Венгрии, Словакии, Румынии, оккупированных странах Западной Европы), а на всей советской территории их насчитывалось 500 единиц.
Советские пилоты привыкли к командам, не обучались индивидуальным действиям, само понятие «ас» с читалось очень долго лишь буржуазным предрассудком, не разрешалась даже «свободная охота».
До лета 1943 г. советская авиация не углублялась далее чем на 30 км от линии фронта, поэтому немецкие наземные части ее почти не опасались. А при налете часов у советских пилотов в первые три военных месяца 1941 г. не более чем в 4—15,5 часа более опытные летчики люфтваффе их существенно превосходили в воздушных поединках.
В результате только за 22 июня 1941 г. авиация Красной Армии потеряла 1200 (по немецким данным — 1489) с амолетов, а ВВС Г. Геринга — лишь 35 боевых машин. В ряде авиадивизий, базировавшихся на подвергнутых палетам 66 советских аэродромах, потери просто потрясали: в 9-й авиадивизии Западного особого военного округа в этот день было уничтожено 347 самолетов, в 10-й — 180 из 231, в 11-й — 127 из 199 и т. д. 23 июня только на территории Западного фронта немцы снова уничтожили 738 самолетов.
За неделю боевых действий наши войска потеряли на юге 1360 самолетов, в центре — 1570, на севере — 70. Выступая 11 декабря 1941 г. в рейхстаге, Гитлер объявил * >б уничтожении 17 322 советских самолетов. Однако он умолчал, что только за 22 июня — 9 июля 1941 г. авиация I ермании лишилась около 300 самолетов, хотя и на всех фронтах (но главным-то был Восточный!).
Попытки фронтовой и дальней авиации повторить 3 и 8 июля 1941 г. немецкие налеты первых дней войны успеха не имели. Удары по 73 немецким аэродромам с помощью тихоходных бомбардировщиков оказались неэффективными: например, 8 июля на 42 аэродромах удалось уничтожить или повредить лишь 50 самолетов.
Больше пропагандистское, нежели военное значение имели налеты дальней авиации на Берлин с 8 августа до 14 сентября 1941 г., хотя по приказанию Сталина каждому члену экипажа выдавалось за полет по 2 тыс. рублей — солидная по тем временам сумма. Их пришлось прекратить потому, что потери боевых машин достигали 80—85 %.
В беседе с С. Гопкинсом Сталин заметил: месячное производство самолетов в Германии составляет 2500— 3000 экземпляров. Очень высоко он отозвался о тактико-технических качествах «Юнкерса-88», превосходившего аналогичные типы советских бомбардировщиков. Количество устаревших советских самолетов со скоростью до 440 км/ч Сталин определил в 8 тыс., а новейших — в 2 тыс., но добавил, что последних производится по 1200 машин в месяц. Большую надежду диктатор возлагал на МиГ-3 со скоростью 650 км/ч, Ла-3— 590 км/ч, а возможности 600 тяжелых бомбардировщиков оценил весьма сдержанно.
С 1 января 1942 г., твердо заверил Сталин представителя президента США, советская авиапромышленность будет производить ежемесячно по 2500 самолетов.
Уничтоженные гитлеровской авиацией советские самолеты качесгвенно были весьма различными. Большие потери заставили посылать на фронт учебные, ограниченно годные, транспортные самолеты, перебросить около тысячи машин с Дальнего Востока. При защи те Москвы пришлось использовать законсервированные перед войной на территории Борисоглебской авиашколы бипланы И-5 серии 1932 г. Эти самолеты при виражах (а в воздушном бою они неизбежны) так крутило, словно они собирались догонять собственный хвост. Когда шеф-пилот из Германии Б. Бухгольц облетывал это детище Д. Григоровича и Н. Поликарпова в 1928—1930 гг., он с трудом выводил его из штопора, несмотря на все свое мастерство. Почти все инструкторы Борисоглебской школы, севшие осенью 1941 г. за штурвал И-5, погибли.
Пошли в ход и созданные в середине 30-х гг. А. Яковлевым тренировочные АИР-10 и АИР-14. Они более известны под маркой УТ-2 и УТ-1 («уточки»), потому что после суда над А. И. Рыковым в 1938 г. эти самолеты были переименованы.
В целом потери в первый период Великой Отечественной войны составляли 6:1 в пользу германской авиации, а в последний — 2:1 в пользу советской.
Но ведь смогли до июля 1941 г. летчики А. К. Антоненко и П. А. Бринько сбить по 25 вражеских самолетов, к тому же на устаревших истребителях! ПодЛенингра-дом прославился Б. Сафонов (за полгода — 30 побед); 11 авиаторов совершили тараны за три месяца войны.
Осенью 1941 г. ощутимые потери понес под Ленинградом 8-й воздушный флот немцев, а ведь еше в августе он имел здесь 10-кратное преимущество! При наступлении на Киев танковые части вермахта подверглись эффективным атакам штурмовиков. Не удалось, как известно, асам Геринга добиться успеха в воздушных атаках на Москву в июле—августе. Если летом советские истребители часто избегали схваток с «Мессерами-109» и «Мессерами-110», не приближались к крупным соединениям бомбардировщиков, то с осени 1941 г., после получения МиГ-с и Як-с, такие явления стали гораздо реже.
Опыт первых месяцев войны свидетельствовал: безнаказанные налеты германской авиации, потеря огромных материальных ценностей и человеческих жизней во многом коренилась в децентрализованности войск ПВО. Поэтому уже 9 ноября 1941 г. Государственный комитет Обороны вывел их из подчинения командующих войсками военных округов, подчинив командующему ПВО — заместителю наркома обороны.
Столь же гибельной, как мы видели, оказалась система децентрализованного управления советской авиацией. Ведь летом 1941 г. ВВС имели в своем составе 186 организационных единиц, подчиняясь различным инстанциям сухопутных войск. И каждый общевойсковой командир использовал авиацию в интересах только своих частей, а не войск соседа. Немудрено, что за 18 суток ВВС Красной Армии были наголову разгромлены. Положение начало меняться после приказа наркома обороны от 5 мая 1942 г., согласно которому создавались воздушные армии, подчиненные командованиям фронтов лишь оперативно. Характерно, что аналогичное решение об использовании и подчинении авиации в Германии было принято еще 17 октября 1933 года.
Масштабы и ожесточенность боевых действий обескровливали немецкие ВВС: к концу 1941 г. на Восточном фронте они имели 1462 боеспособных самолета (из 3306), а к 15 марта 1942 г. их число снизилось до 646 машин. За весь 1942 г. Геринг недосчитался 12 975 самолетов!
Но что происходило на сухопутном фронте? К началу июля 1941 г. восточнее Белостока вермахт пленил 323 798 советских воинов, захватил либо уничтожил 3332 танка, 1809 орудий. Немудрено: здесь было сосредоточено 28 стрелковых и моторизованных, 9 танковых, 9 кавалерийских дивизий. Впрочем, на Львовском направлении С. К. Тимошенко собрал почти столько же — 40 дивизий. Советские войска на территории Западной Украины дислоцировались на т. н. «линии Сталина», которую местное население и саперные части строили с января 1941 г. — вдоль границы с оккупированной Польшей — от Перемышля до Сянока. Но немецкие войска двинулись на Львов более короткой дорогой — от Сокаля и Равы Русской, оставив за спиной недостроенные укрепления. В результате Красной Армии пришлось в беспорядке отступать на Добромыль и далее.
Хотя в конце сентября 1939 г. Сталин в разговоре с И. Риббентропом и обещал оказывать помощь Германии, если она будет испытывать затруднения, и уж наверняка не допустит поражения фюрера, но таким лицемерным заверениям никто не верил. Ведь для германской разведки не было секретом, что с лета 1940 г. на новой советско-германской границе началось строительство двух линий укреплений глубиной до 20 км. Конечно, завершить их не удалось — к началу военных действий оказались готовы только 2500 дзотов, т. е. 25 % от плана, к тому же лишь в 1010 из них успели установить пушечное вооружение. Данная весной 1941 г. команда из Кремля сохранить прежние укрепрайоны на старой границе оказалась сотрясением воздуха, потому что их разрушили едва ли не целиком — возможно, по непродуманному приказу Г. К. Жукова — Сталина.
