Взяв из рук девушки тонкие полотняные портки длиной до середины икр, с тесемками на поясе вместо пуговиц, он быстро натянул их на себя, после чего отважился стянуть с себя влажную рубаху и хищно улыбнулся горничным. Когда чехи, избив Кира до полусмерти, принялись полосовать его своими кинжалами и ножами, они хохотали ему в лицо и кричали, что теперь русскую свинью уже не полюбит не одна девушка. Однако, вопреки их ожиданиям, его глубокие раны, затянувшись, образовали ровные, четкие шрамы, похожие на рунические письмена, которые производили на всех его подружек какое-то магнетическое воздействие.

   Шрамы эти не вызывали в девушках абсолютно никакой жалости к бедному солдатику, побывавшему в плену у бандитов, скорее наоборот, они возбуждали их и полностью лишали застенчивости и какой-либо девичьей стыдливости, делали их агрессивными, страстными и откровенными в своих желаниях. То, что он почти сплошь покрыл свой торс цветными татуировками, тоже не отталкивало от него представительниц слабого пола всех возрастов и профессий. Так что отбоя от поклонниц на Земле у него не было и теперь он хотел проверить, подействует ли это на прелестных ильмианок.

   У седовласого гофмаршала при виде его шрамов глаза просто полезли на лоб, а вот девушки повели себя точно также, как и все его бывшие подружки. Они тотчас обступили недорезанного рыцаря с обеих сторон, тесно прижались к нему и стали с силой ласкать его мощный торс с рельефными мышцами. Только суровый окрик Седрика заставил их сделать то, зачем им велели прийти в Северную башню - облачить сэра Кира Торсена в нарядные одежды. Не смотря на это они, прежде чем надеть на него тонкую нательную рубаху, по несколько раз с силой поцеловали его тело, стараясь прикусить гладкую кожу рыцаря своими острыми зубками покрепче.

   Затем девушки надели на него белую шелковую рубаху с небольшим продырявленным по краю воротничком, натянули на ноги шелковые чулки длиной немного выше колена и облачили в просторные, удобные панталоны с высоким поясом, застегивающиеся на полдюжины серебряных крючочков. После панталон они надели на него стеганый фиолетовый жилет, расшитый золотой гладью. Еще к костюму прилагался камзол с полами длиной чуть выше колен, пышный кружевной воротник и широкополая фетровая шляпа, украшеннаябольшими, светло-сиреневыми перьями.

   Именно потому, что этот костюм состоял из такого небольшого количества предметов Кир его и выбрал. Ну, еще на его выбор повлияло то, что у камзола были большие накладные карманы, отчего он назывался охотничьим. Заменив шляпу на малиновый берет, он уселся в полукресло, чтобы обуться, но горничные не дали ему сделать и этого. Нежно глядя на это, он поинтересовался у них ласково, но деловито:

   - Девочки, если это не секрет, где вы сложили мои вещи? Мне нужно кое-что взять.

   Гофмаршал, задремавший на другом кресле, немедленно встрепенулся и сказал:

   - Милорд, я велел все почистить и сложить на столике в вашей спальной комнате. Там же я положил для вас на комоде легкий меч и кинжал.

   Кир встал, крепко пожал руку старику и поблагодарил его:

   - Спасибо, Седрик, я попрошу Мари, чтобы она проводила меня в спальную. Больше я вас сегодня не побеспокою, а потому отправляйтесь-ка спать.

   Бойкая Мари, услышав эти слова, поняла их по своему и радостно заулыбалась, а её напарница обиженно поджала губки и отвернулась в сторону, да, и гофмаршал понимающе улыбнулся, хотя мысли у Кира в этот момент были совсем другие. Он потопал по толстому ковру ногами, обутыми в удобные ботфорты, которые пришлись ему точно по ноге. Подпрыгнув несколько раз для разминки, он резко взмахнул ногой, вытянув её вертикально вверх. Постояв так несколько секунд, поворачиваясь на каблуке, он плавно опустил ногу и весело рассмеялся. В таком удобном наряде он запросто мог и подраться с кем-либо, если придется.

   Мари подошла к нему и осторожно взяла его под руку, Гретхен, вторая горничная, со вздохом принялась убирать одежду в шкафы, а Седрик, по-старчески кряхтя, направился к дверям, чтобы распахнуть их перед шустрым рыцарем. Вместе с Мари они вышли из гардеробной комнаты и та повела его по коридору, освещенному масляными светильниками, к спальной комнате. Этот коридор, который шел прямо от лестницы, делил меньшую половину круглых в плане покоев на две части и выходил во второй коридор.

   Спальная графа Гийома располагалась напротив двери, выходивший в более длинном коридоре, слева и была довольно странной формы, так как представляла собой сегмент круга с тремя стенами. Две прямые сходились под прямым углом, а третья была просто частью цилиндра всех покоев и в ней были прорезаны два витражных окна в форме стрельчатых арок, поднимающихся вверх от самого пола и такая же, двустворчатая дверь, выходящая на широкую лоджию, окружавшую башню.

   Большая кровать с синим балдахином стояла изголовьем к углу комнаты, отгороженному высокой, почти до пятиметрового потолка, ширмой из плотной ткани. Едва только бросив взгляд на эту спальню, Кирилл сразу же понял, что в ней ему будет очень приятно проснуться поутру, когда вся она будет залита солнечным светом. Едва войдя в спальную, он первым же делом шагнул к столику, стоявшему слева от массивной дубовой двери и достал из нагрудного кармана своей рубашки серебряный нательный крест и ладанку, висящие на одном белом, шелковом гайтане.

   Эти вещи он всегда держал при себе, а теперь, оказавшись на Ильмине, таком похожем и одновременно непохожем на Землю, решил носить на шее вместе с рубиновым амулетом Тетюра. Когда он стал расстегивать крючки своего камзола, рыжеволосая красотка Мари, поняв это как намек, в пять секунд разделась донага, оставшись стоять перед ним в одних только черных чулках, длиной до середины бедра с малиновыми, шелковыми подвязками. Глядя на роскошное, белое и крепкое тело молодой женщины, особенно на её пышные груди с большими, темными сосками, он ласково сказал:

   - Девочка моя, прости, но ты немного поторопилась. Увы, но сейчас я собираюсь пойти и поужинать со своими новыми друзьями. Но если ты меня дождешься, то я весь твой, без остатка. А это, дорогая, - Он взял со столика кошель с медью, в котором было без малого двести шиллингов, и, досыпав в него пригоршню серебра, положил его край столика - Возьми себе, купишь что-нибудь своему малышу.

   Сняв с себя камзол и расстегнув ворот рубахи, Кир сначала надел на шею гайтан с крестом, ладанкой и амулетом, а затем надел на плечи оперкобуру со Стечкиным и снарядил пустую обойму патронами. Мари, подойдя к нему, даже не обратила внимания на кошель, но, прижавшись к нему своим горячим телом, все-таки, тихо шепнула:

   - У меня девочка, милорд, и эти деньги я отложу ей на приданное. Но я пришла вовсе не ради них, а только затем...

   Кирилл крепко обнял женщину и закрыл её рот страстным поцелуем. Ему и так было понятно, почему она, едва только войдя в спальную, разделась. Ласково гладя Мари по спине от округлых плеч и до упругих ягодиц, он тихонько шепнул этой красотке на ухо:

   - Я знаю это, Мари, и потому обещаю, что тебе не придется жалеть и ты останешься довольна, если дождешься моего возвращения на этой кровати. Я постараюсь не задерживаться.

   Удовлетворенная этим обещанием, горничная тихонько засмеялась, словно воркующая горлинка, и быстро побежала к комоду. Схватив меч и кинжал в дорогих ножнах, сверкающие в свете масляных светильников, она вернулась и, когда Кирилл снова надел на себя камзол, надела на него широкую перевязь толстой, тисненой красной кожи, украшенную позолотой и блестящими разноцветными камнями. Она была грациозна и изящна, да, к тому же так откровенна, что ему потребовалось сделать над собой большое усилие, чтобы не послать своих корешей вместе с ужином куда подальше.

   Чувство долга взяло верх и он позволил Мари застегнуть на своей талии широкий ремень с золоченой пряжкой. После этого Кир сунул кошель с серебром в карман камзола, где тот просто утонул, подхватил женщину на руки и, немного покружив её по комнате, шепча на ушко всякие нежные слова, уложил в уже разобранную постель. Укрыв горничную легким пуховым одеялом, он снова поцеловал её и шепнул: