- Да, вы что, ребята, издеваетесь? Мы и так уже объелись этой осетриной. - Крепко пожимая им руки, словно они не виделись целую вечность он воскликнул - Мужики, я не узнаю этого места! Как вы умудрились этих лодырей пристроить к работе? Вы, что, напоили их всех озверином? Так мы его, вроде бы, весь вылакали перед боем.
Барон Маккензи рассмеялся и сказал:
- Нет, сэр Кир, просто я сегодня поднялся на этот огромный корабль и тут выяснилось, что знаю его вдоль и поперек, от балластных камер и до орудийных башен. Я так удивился, что тут же попросил мастера Ханга силой привести сюда всех тех людей, которые были одеты в темно-синие матросские мундиры и черные мундиры артиллеристов. Они тоже были невероятно поражены тому, что им на этом корабле знаком каждый закуток. Это просто поразительно, сэр Кир, но мы по прежнему не помним что с нами было все эти годы, но умеем управлять этим огромным кораблем. Люди, которые работали на руднике и заводе, тоже умеют использовать все эти магические механизмы, которые приводятся в движения жужжащими машинами. Невероятно, но это тотчас успокоило людей, а когда мы, все-таки, набрались терпения, перестали вопить и твои друзья смогли рассказать нам, как мы здесь очутились и кто ты такой, к нам пришло раскаяние. Сэр Кир, от имени всех людей, прибывших сюда не по своей воле с Грюнберга, я прошу тебя принять под свои знамена отличный боевой летающий корабль с великолепной командой и десантом, состоящим из восьми тысяч отважных солдат, мечтающих только об одном, выступить с новым оружием против Черного Мага Морбрейна, чтобы гореть ему в аду, этому нечестивому отродью Сатаны.
От избытка чувств Кир обнял барона Артура Маккензи, а затем, сделав шаг назад отдал ему честь и громко сказал:
- Генерал Маккензи, отныне я ваш преданный друг и командир. И вот еще что, Артур... - Тут его голос дрогнул, а в глазах блеснули слезы - Прости меня за то, что это моя пуля оборвала твою прежнюю жизнь. Прости меня и всех нас и за то, что мы были вынуждены убивать вас, чтобы вернуть вам человеческий облик.
Барон опешил и испуганно воскликнул:
- Но, сэр Кир, ведь мы же были превращены Черным Магом в рогатых чертей, мы были нечистью, а ты всего лишь прекратил мучение наших бессмертных душ и никто не держит на тебя зла. Наоборот, мы все благодарны тебе и твоим солдатам!
Кирилл взял барона Маккензи под руку и повел вглубь "Немезиды". Там, оставшись с ним наедине, он тихо сказал:
- Артур, я не знаю что сделал с вами этот проклятый Морбрейн, но вы все вовсе не были нечистью, хотя Господь Бог и лишил вас памяти о тех днях. Ты и в том облике был очень красивым и благородным человеком, а те две девушки, что были рядом с тобой, пытались спасти тебя. Они закрыли тебя своими телами, Артур, да, и вся твоя команда сражалась за тебя, а не за Морбрейна. Да, вы прежде считали его Сыном Неба, но считали вы себя не слугами зла, а совершенными людьми. Поэтому, Артур, я даю тебе честное слово, что я не двину свои войска на острова до тех пор, пока не выясню, как сделать всех людей, которых этот дьявол наделил рогами, снова людьми.
Теперь уже у барона блеснули в глазах слезы и он сказал:
- Спасибо, Кир, ты снял камень с моей души. Меня весь день мучил вопрос, какие же грехи я совершил, будучи в ином облике и раз ты говоришь, что мои люди сражались за меня, а не за этого дьявола, то значит на мне нет греха. Спасибо, Кир. Мне можно будет рассказать об этом, сэр Кир?
- Да, конечно, Артур! - Взволнованным голосом воскликнул Кирилл - Я думаю, что ты не один такой. Разумеется, людям нужно рассказать об этом, ведь мы же были вынуждены так с вами поступить потому, что не знали иного способа снять с вас магическое заклятье Морбрейна.
Поговорив по душам с бароном, Кирилл еще раз пожал ему руку и поинтересовался у Ханг Туаха, куда его определили на постой. Тот, широко улыбаясь, сказал ему, что для него подготовлены особые апартаменты, в которые еще никто не разу не входил и что они ему непременно понравятся. Делать ему в этот вечер было уже нечего, а помахать киркой и поработать пилой, распиливая кости перед загрузкой в шаровую мельницу, он мог и завтра. Поэтому, спросив куда идти, он направился в апартаменты, явно, подготовленные для Морбрейна, тем более, что Ханг Туах сказал ему, что они совершенно безопасны и там его ждет весьма приятный сюрприз. Ну, как раз об этом он мог ничего и не говорить.
Начиная с того дня, когда ему все стало известно о причинах женских восторгов по его поводу, Кир стал считать своей обязанностью предоставлять себя в распоряжении той девушки или женщины, которая сама придет в его спальную. Из-за этого он никогда не знал с кем проведет ночь, если, конечно, не спал дома. Представительницы слабого пола тоже прекрасно знали о том, что маршалу Торсену не дано права отказать какой-либо женщине и потому, чтобы никому не было обидно, те, кому этого хотелось, просто тянули жребий. Его друзья по этому поводу только посмеивались, но относились к нему сочувственно и даже давали советы, как ему избавиться от постельной повинности. Правда, делали они это только тогда, когда рядом не было какой-нибудь красотки с погонами на плечах. Ему же, в свою очередь нравились эти девушки-воины, одновременно смелые до безумия и такие нежные и ласковые.
Как только он понял на чем стоит его успех у слабого пола, к нему пришло осознание ответственности перед всеми дочерьми Евы и если раньше он позволял себе хотя бы мысленно порицать их за легкомыслие и "слабость на передок", как говаривал его папаша, то теперь относился к себе гораздо строже. Строгость эта выражалась уже в том, что он никогда не позволял себе никаких сравнений. Поэтому, всякий раз входя в свою спальную, он мысленно отрешался от всего того, что он уже видел, слышал и знал раньше и просто радовался своему очередному открытию. Кир знал, что те девушки и женщины, которым хотелось пережить маленькое любовное приключение с рыцарем Мастера Миров, отмеченного его рунными знаками любви, знают о причинах такой его привлекательности все. Знал и относился к этому без каких-либо эмоций. Он никогда не думал об этом, а просто был подобен ветру, дождю или солнцу, словом давал им то, чего они от него ждали.
В отличие от себя прежнего, когда он, иной раз, позволял себе кривоватую, высокомерно-презрительную улыбку, целуя на прощание какую-нибудь утомленную даму бальзаковского возраста, которой он позволил затащить себя в супружескую постель, теперь, узнав об истинной причине своих любовных побед, Кирилл стал относиться к своим нечаянным любовницам с искренней любовью и глубоким почтением. По зрелому размышлению он решил, что к этому делу ему следует относиться серьезно, иначе, не ровен час, он может запросто нарваться на крепкую оплеуху Мастера Миров. Ведь не зря же, в конце концов, он наделил его такой способностью, ну, а кроме того это вовсе не было ему в тягость, тем более, что теперь это были его боевые подруги, к которым он питал очень теплые чувства.
Апартаменты Сына Неба находились на третьем этаже, прямо над кормовым шлюзом и к ним вела широкая парадная лестница. Миновав большой, роскошно убранный зал, он вошел в спальную комнату и невольно крякнул в кулак, уж больно необычной оказалась спаленка. Во-первых она была несколько великовата, метров пятнадцать в ширину и двадцать в длину. Во-вторых стены, пол и потолок спальной были, словно бы зеркальными, но это было какое-то странное золотое зеркало, которое не отражало каких-либо предметов, а одни только цветовые разводы, как будто отражение было не в фокусе. Вся мебель в спальной тоже была изготовлена из такого же материала, похожего на полированное золото, но на дверцах двух шкафов и комода тоже ничто не отражалось. Это было довольно непривычно, но вполне терпимо и даже мило.
Слева от входа, у стены полированного золота был устроен большой бассейн, в который из-под потолка с тихим шелестом стекала вниз трехметровая, ровная струя воды, а напротив него, у противоположной стены стояла громадная, очень высокая кровать с высоким золотым, прихотливо выгнутым изголовьем, над которым висело на стене большое овальное зеркало. На широком изголовье стояла скульптурная композиция розовато-кремового мрамора, изображающая фривольную сценку. Здоровенный, словно качок-любер, мужик, сидящий на возвышении, держал на коленях и сжимал в объятьях мускулистую, поджарую девицу, а две другие красотки, которые лежали справа и слева от него, ласкали свою подружку. Вот под этими мраморными любовниками и возлежала, откинувшись спиной на пышные золотые подушки и раскинув согнутые в коленях та девушка, которой удалось в этот вечер оккупировать спальную рыцаря-любовника - Иоланта Мин.
