– Чего так борзо нас вели?

– А? – точно глухой, откликнулся «язык».

– По-наглому вели нас, в открытую, – пояснил я и тут же очень болезненно съездил допрашиваемому ладонью по носу.

– Чего дерешься-то? – «деловой пацан» на поверку оказался увальнеподобным, недалекого вида малым.

В ответ все трое – я, Лемберг и Олег – лишь усмехнулись недобрыми улыбками, достойными трех плотоядных динозавров.

– Вы это... Напрасно так вот, – заговорил «деловой» (плотоядные усмешки сыграли свою роль не хуже кулаков). – Нам поручено было вас проводить. Всех дел, как говорится. В контакт не вступать, но довести до конца вашего маршрута. Мы вас вроде как охраняли даже...

О как! Слава богу, хоть разговорился.

– А кто мы, ты знаешь? – спросил Лемберг, опередив меня с тем же самым вопросом.

– Нет, – помотал головой «язык».

Похоже, не врет. Таких габаритных ребят в курс дела не вводят. По крайней мере, всех подробностей не сообщают, а иной раз и жертвуют, точно пешками.

– А кто дал команду провожать нас? – задал вопрос я.

– Старший дежурный по группе.

– Какой группы?

– Охраны и сопровождения. Мы – ЧОП[2] «Доблесть». Заказ получен, старший сформировал группу сопровождения. Все... Удостоверения с собой брать не велели. Мы вас вели, а вы...

Врет или нет!? На правду, конечно, похоже. Получается, нас пасет некий доблестный ЧОП? Это может быть прикрытием более серьезных структур, но в таком случае этот незадачливый громила все равно ничего не знает. Остается задать ему один-единственный вопрос и принять решение.

– Кто нас заказал? – спросил я.

Просто спросил, можно сказать, по-доброму. Бряцать оружием, лязгать взведенным курком перед физиономией пленника при этом не стал.

– Не знаю. Правда, мужики, не знаю.

Он не из блатных. Блатной назвал бы нас «пацанами».

– Да я верю, – искренне согласился я тем же добрым, спокойным голосом – Заказчика ты, само собой, знать не можешь... Но ЧОП ваш доблестный имеет постоянную клиентуру и хозяев. На случайных людей вы не работаете, верно?

– Верно, – согласился «язык».

– А сейчас ты мне скажешь, кто эти люди. Попробуешь вилять, пристрелю тебя к чертям собачьим. Времени в обрез, понимаешь?

Я произнес все это, даже не повысив голоса. «Язык» нервно сглотнул.

– Феликс, – только и произнес он.

– Феликс? – переспросил я и тут же переглянулся со своими.

Лемберг едва заметно дернул шеей, давая понять, что данное имя ему ничего не говорит, а вот Олег утвердительно кивнул. Не зря, стало быть, милицейскую форму носил.

– И вас... Вас Феликс пасет, – проговорил «язык» и вновь сглотнул. – Отпустите меня, я что знал, сказал.

В самом деле, большего даже «каленым железом» не вырвешь. Олег кивнул во второй раз: дескать, умным понимающим людям достаточно.

– Пусть идет с миром, – произнес Лемберг.

Мы не убийцы, за просто так валить какого-то чоповца, который по виду нам не враг? Отпустим его, но не за просто так.

– А встретиться с Феликсом я могу?

– Зачем тебе? – чоповец посмотрел на меня точно на умалишенного.

– Свой телефон оставишь мне и сведешь с Феликсом, – категорично сообщил я.

– Нет. Феликс – зверюга. И меня убьет, и тебя достанет... Его злить нельзя.

– Феликс – зверюга, меня сегодня тоже зверюгой назвали. Джунгли какие-то получаются.

– Мужики, вы меня спросили, я вам ответил...

О, попробовал бы ты не ответить! Олег с Лембергом подумали о том же самом, и чоповец вновь увидел три плотоядные улыбки, достойные тиранозавров.

– Ты сам кто такой? – спросил Олег.

– Я?

– Глухим не прикидывайся! – рявкнул на него Олег.

– В ЧОПе я. Раньше по контракту во внутренних войсках... Не убивайте, мужики.

– Сиди здесь час и еще пятнадцать минут. Часы у тебя есть. Про нас своему Феликсу в подробностях не рассказывай.

С таким напутствием мы оставили пленника в лесной чаще, куда притащили его для допроса, отъехав километров на двадцать от места столкновения с его «однополчанами», работающими на неизвестного мне Феликса.

– Феликс – криминальный авторитет, – просветил меня Олег.

Мы снова сидели с ним в одной машине. Лемберг двигался за нами.

– Не в законе, даже не сидел ни разу, но делами ворочает серьезными, – продолжил Олег. – Одна из самых крупных группировок в столице, почти все боевики зарегистрированы в официальных ЧОПах, в том числе в этой «Доблести» долбаной.

– Понятно, – кивнул я, мысленно силясь связать Феликса с Жуковым и Комбригом.

– Только я, Валентин, не могу понять, каким боком Феликс может иметь отношение к нашему охраняемому лицу, – прочитал вслух мои мысли Олег. – Не его уровень и не его сфера. Жуков, он какой-то ученый, так?

– Так, – согласился я, не видя смысла поддерживать «секретность» в столь узком кругу.

– А Феликса лишь живые бабки интересуют. Заправки, отели, проститутки, автобизнес. Он из спортсменов, этот Феликс. Сэнсей доморощенный, «черный пояс», неизвестно от кого и когда полученный.

В самом деле, не тот полет у Феликса. Но каким-то образом он возник. Что теперь получается? Нам подставили какую-то шпану. Из-за нее «режим повышенной секретности»? Полная ерунда...

– Полная ерунда, – подтвердил Степаныч, выслушав мое сообщение. – Ты, Валя, хоть и командир наш, но облажался по полной программе. Мое мнение: обвел тебя этот парень вокруг пальца, а ты и не заметил.

Остальные, включая Жукова, молчали. Мы сидели в большой комнате на втором этаже. Олег дежурил у монитора. За окном, в запущенном огороде, ковырялись двое узбеков-гастарбайтеров. Помимо прочего им было велено сообщать нам о появлении незнакомых людей. Узбеки, как выяснилось, давно жили в деревне и знали всех местных, что было нам очень на руку.

– ЧОП – прикрытие...

– Это я понимаю, – перебил я Степаныча.

– И Феликс – прикрытие, – кивнул дядя Гриша. – А тебе его подставили. Как наживку. На Феликса тебя и поймают. А заодно и нас с нашим «охраняемым лицом». Такое вот мое мнение.

– Понято, – не к месту подал голос Олег, не отрывающийся от монитора видеонаблюдения.

– И еще, Валентин, – продолжил Степаныч. – Не надо меня и ребят прослушивать. Мы в одном окопе, лишнее это. Я ведь знаю, что у Кирюхи в правом рукаве было. И все что ему говорил, могу повторить тебе в лицо, Валя-командир.

Зло со мной говорит Степаныч, точно поставить на свое место хочет, чуть ли не унизить.

– Григорий Степанович, – не теряя самообладания, заговорил я. – Не будем друг дружку поддевать, мы в самом деле в одном окопе. Я с себя командных полномочий слагать не собираюсь. Прослушивать кого-либо тоже, хотя обещать не могу, не взыщите, ребята. А сейчас, Степаныч, очень хотелось бы послушать товарища Жукова.

Все, кроме сидящего у монитора Олега, впились глазами в наше сокровенное «охраняемое лицо».

– Феликс мне неизвестен, – отозвался Жуков. – Остальное, увольте, режим повышенной секретности.

– Нас здесь всех перестреляют с твоим режимом, – впервые не сдержал своих чувств обычно уравновешенный Кирилл.

Видимо, его задело, как ловко раскусил прослушку Степаныч.

– Значит, так тому и быть, – как ни в чем не бывало отозвался Жуков.

Среди моих подчиненных прошел ропот недовольствия.

– Слушайте, Жуков, или кто вы там... – начал Степаныч.

– Тихо, ребята! – голос Жукова неожиданно стал властным, почти по-армейскому командным. – Вы получили приказ от командования выполнить задачу по моей охране. Вы офицеры и прекрасно понимаете, что такое «режим повышенной секретности». Если кто-то забыл, я напомню. Любое нарушение такого режима будет иметь непредсказуемые последствия... Хотите знать, какие?

– Хотим, – кивнул Кирилл.

– А я сам не знаю, какие. НЕ-ПРЕД-СКА-ЗУ-Е-МЫ-Е! – по слогам повторил Жуков. – Но глобального характера.