Я жду, что в любой момент Одри начнёт говорить о том, что пора сделать публичное заявление, и боюсь этого момента. Я знаю, это необходимо, но — я не хочу даже думать — подобная новость будет во всех национальных и международных таблоидах, которые вряд ли обойдут стороной Бухту Батлера.

— Эй, приятель. — Голос моего агента в сочетании с сильным хлопком по спине заставляет меня подпрыгнуть.

— Привет, Энди. — Я изображаю дружелюбную улыбку, это у меня лучше всего получается.

— Отличная вечеринка, парень. Узнали последние цифры, сейчас сделают объявление, пошли.

Энди, одетый в светло-серый костюм и белую рубашку с распахнутым воротом, что только подчёркивает его раскрасневшееся лицо, умудряется идеально сочетать в своём внешнем виде упорный труд и достаток, будто он работал как проклятый, чтобы обеспечить мне мой последний успех. Слегка полысев, он прилизывает свои волосы, и с такой причёской выглядит почти на тридцать сантиметров ниже моих метр девяносто.

— Джееек! — раздается голос Одри позади нас. Мы оборачиваемся. Она прекрасна в белоснежном платье с умеренно коротенькой двухслойной юбкой. Её волосы тёмными волнами струятся по плечам. На мгновенье я вспоминаю белое бикини и накидку, которая по сути ничего и не прикрывает. Я вздрагиваю от воспоминаний и нервно сглатываю, после чего наклоняюсь для поцелуя.

— Ты прекрасна, идём, — говорю я, беру её за руку и мы идём в дом, чтобы узнать о последних кассовых сборах фильма после премьеры в трёх восточноевропейских странах. Подобную информацию объявляют после каждых премьерных выходных. Ещё будет много премьер, хотя присутствие актёрского состава уже не обязательно, слава богу.

Пока оглашают цифры, меня хлопают по плечу, поздравляя, и без перерыва поднимают бокалы. Это должно в большей степени делать меня счастливым, учитывая, что я согласился на процент с проката, вместо того, чтобы получить гонорар единовременной выплатой, когда ещё никто не мог предугадать успех проекта. Девон посоветовал мне выбрать такую систему оплаты, и это оказалось самое лучшее финансовое решение в моей карьере.

Девон подходит ко мне, когда все объявления и тосты заканчиваются.

— Джек, рад видеть тебя, приятель. Как твоя нога? — Он быстро обнимает меня, будто мы не виделись четыре часа назад. Девон единственный человек, если не считать то немногое, что знает Ник, кому я доверился. Ни одному из них я не рассказал многое, но кое-что всё-таки поведал. В первую очередь благодаря дружбе с Девоном и его щедрости я смог оказаться в его пляжном доме. Хотя Девон вместе с «Пик Интертеймент» в большей степени заинтересован в том, чтобы наши с Одри отношения наладились.

— Нормально.

Девон пожимает плечами.

— В любом случае, нам надо обсудить наши планы по поводу проекта «Ужасный пират Роберт». Я так рад, что ты согласился на эту роль. Я говорил Монике, что ты не возьмёшься, и потом, когда сегодня ты согласился… ты понимаешь, что должен мне минет? Верно?

— Что? — смеюсь я. Настроение слегка улучшается.

— Да, парень. Именно так я ей сказал, я сдамся, если она окажется права.

— Ух. Пожалуйста, не надо говорить мне о своей сексуальной жизни. — Я драматично передёргиваю плечами. Девон хохочет.

Мы продолжаем подшучивать друг над другом, когда вечеринка подходит к концу, и гости покидают мой дом, чтобы пойти на другие мероприятия. Достаточно того, что я ограничился алкоголем и не позволил никому принимать наркотики в моём доме. И это в значительной степени обеспечивает быстрое завершение вечера по стандартам Лос-Анджелеса. Остаются только Девон, Моника, Кэти, моя ассистентка, и Энди, который с нетерпением строчит смс-ки. Мы сидим в замусоренной гостиной, пока два нанятых человека из обслуги убирают всё вокруг.

Одри поднялась наверх, чтобы прилечь. Я знаю, что беременность выматывает, поэтому не завидую ей. Ведь в ней растёт новый человечек. Сейчас, когда тур закончен, ей нужно беречь себя, а мне нужно позвонить и рассказать обо всём моей маме. Я пока не звонил домой, даже тогда, когда был в Лондоне с премьерой фильма. Я дерьмовый сын.

— Разве это не здорово, приятель? — восклицает Энди, наконец отложив в сторону телефон и удобнее устроившись в кресле. — Я знал, как только ты вернёшься сюда, всё устаканится само собой.

Я киваю. Энди говорил это сотни раз с тех пор, как я вернулся в Лос-Анджелес с Одри.

Я простил Кэти за то, что она раскрыла моё местоположение. Как-то она убежала в обед на свидание и позволила Одри посидеть за своим рабочим столом, когда той якобы понадобилось место, чтобы подписать свои фотографии. Вместо этого Одри стала выискивать зацепки, чтобы выяснить, где я. Ошибки случаются, Кэти была в отчаянии и думала, что я её уволю. Кэти и Одри и так не симпатизировали друг другу, а теперь их отношения стали ещё хуже. На самом деле довольно забавно смотреть на них двоих в одной комнате, словно две взрослые кошки держатся на расстоянии и изредка шипят друг на друга.

Энди самодовольно откидывается в кресле и пьёт скотч.

— Это была авантюра, приятель, но она окупилась. Энди всегда знает, как лучше всего поступить.

— Что окупилось? — спрашивает Девон, озвучивая мои собственные мысли.

— Беременность, конечно, — с негодованием смеётся Энди. — Я хочу сказать, что ещё могло побудить нашего несчастного героя вернуться назад в реальность? — Он наклоняется вперёд, не обращая внимания ни на то, что мнёт свои серый пиджак, ни на четыре лица, уставившиеся на него в замешательстве.

— Что ты хочешь этим сказать? — пытаюсь спросить я, но срываюсь на шёпот. Моё лицо и губы цепенеют, словно в них не осталось ни капли крови.

Девон в этот же момент поднимается с места и опасно нависает над Энди.

— Тебе лучше всё объяснить, чёрт возьми, и быстро, потому что, если ты сказал то, что я думаю, я прибью тебя к чёртовой матери.

Я пялюсь на Энди, ожидая его ответа на вопрос Девона. Мой язык будто налился цементом.

Сквозь дымку сознания я замечаю, как Моника хватает Девона за рукав.

— Девон, — бормочет она и переводит взгляд по направлению к лестнице, по которой спускается Одри. На её лице широкая улыбка, а глаза неестественно блестят. Явно не ото сна. Она замирает на месте как вкопанная, когда видит перед собой разыгравшуюся сцену.

Одри недоумённо смотрит на меня, а затем переводит взгляд на Энди. Я замечаю тот момент, когда она всё понимает. Тот самый момент, когда я вижу правду во всей её обнажающей душу агонии.

Я не знаю, что Одри увидела на моём лице, но замечаю, как она вдруг устремляется ко мне, протягивая руки в мольбе, а я отстраняюсь от неё так, чтобы между нами оказалось как можно больше мебели.

— Пожалуйста, Джек. Просто подожди, позволь мне всё объяснить. Я не знала, что ещё сделать. — Её слова и её дыхание сбиваются. — Я знаю, что облажалась, но у нас обоих заключён контракт, и мы счастливы, разве не так? Я хочу сказать, были счастливы прежде? Просто я нуждалась в тебе, точнее в нас, чтобы мы воссоединились, чтобы я могла всё исправить. — Одри пытается обойти диван, за которым я стою спиной к стене. Она выглядит напуганной.

Я вновь обретаю свой голос, но он больше походит на рычание.

— Оставайся там, где стоишь. Не подходи ко мне, чёрт тебя подери! — Я всё ещё пребываю в шоковом состоянии и не уверен, что окончательно могу понять масштабность этого обмана.

В её голосе слышатся высокие умоляющие нотки:

— Пожалуйста, Джек. Прости, это для твоего же блага. Поскольку ты не разорвал контракт, ты мог бы потерять половину гонорара. — Её глаза умоляюще расширяются.

— И ты решила придумать ребёнка? — Мои глаза пробегают по всем присутствующим. — Кто ещё знал, или только ты и Энди? Кто это придумал? Подожди, разве меня вообще волнует, чья это была идея? — И правда. Сейчас мне плевать. Есть слишком много других вещей, с которыми предстоит разобраться. Не могу поверить, что нет никакого ребёнка. Я ещё не определился в своих чувствах по поводу будущего отцовства, а теперь узнаю, что ничего нет. Я опустошён. Должно быть, произошла ошибка, недоразумение.